С деланным любопытством я откусил небольшой кусочек. Перемолов его челюстями, согласно кивнул:
— Точно, похоже на рыбу, — а про себя подумал: — Только слегка протухшую.
Но Нина права, организму белок просто необходим. Именно поэтому я проглотил первый кусок и тут же откусил второй. Наслаждаясь инопланетным «деликатесом», я старался не думать откуда он выполз и где гнездился на кораблях ханхов. Не хотелось бы, чтобы это оказались какие-то солитеры, ползавшие в брюхах у пришельцев. Ведь вполне вероятно, что ханхи это исполинские существа. Их так никто и не видел, но судя по размерам кораблей… Звездолеты и впрямь были исполинскими, бесчисленные Эвересты в один «прекрасный» день опустившиеся на нашу планету. Возможно именно сейчас я непременно должен был вспомнить эту завораживающую картину, однако почему-то не получалось. На ум приходили лишь те горы дерьма, которые должны были производить огромные желудки. И все это небось рухнуло на нашу Землю-матушку. Вместе с червяками, львами и прочей нечистью, которую мы уже задолбались истреблять.
Рожа у меня от всех этих мыслей должно быть выглядела не очень счастливой. Полагаю именно поэтому Нина и предложила:
— Давай-ка я тебе чайку принесу. С ним лучше проходит. — Женщина протянула руку и взяла мою кружку. — У нас сегодня ромашковый. В одной аптеке раздобыли. Пакеты были полиэтиленовые герметичные, так что содержимое ничуть не пострадало.
— Прекрасно! — мигом согласился я. Ромашковый это как раз то, что мне сейчас и надо! Он ведь противовоспалительный и дезинфицирует, кажись, тоже.
Мою так сказать неуверенность по поводу подаваемого нынче блюда заметила пожалуй только лишь Нина. Мужикам было не до этого. Мужики думали совсем о другом. Когда женщина отошла, Нестеров наклонился ко мне и негромко спросил:
— Григорич, ты еще сколько продержишься? Я имею в виду, как долго сможешь снабжать нас патронами?
Услышав это вопрос, я сразу позабыл о происхождении содержимого своего котелка.
— Все зависит от того, как быстро вы их будете тратить.
— Ты не юли, — пристально поглядел на меня милиционер. — Понимаю, что не хочешь своих секретов выдавать… И все же сколько? Полгода? Год?
— Где-то так, — сдался я.
— А потом что?
— В Климовске патронный завод есть. Местные предлагают его восстановить. — Я приступил к еще одной части своей работы — ведению переговоров, посредничеству и координации действий между отдельными колониями.
— Завод это интересно! — оживился Крайчек.
— Завод это из области фантастки, — покачал головой молчавший до этого инженер Ковалев. — Потребуется сырье, кадры, море электроэнергии…
— Электроэнергия это до мэнэ, — за спиной послышался русско-украинский суржик, и тяжелая рука похлопала меня по плечу. — Привет, хлопец, с приездом тебя.
— Привет, Микола!
Я встал и крепко пожал огромную пятерню бригадира электриков Николая Горобца. Большой добродушный человек. С ним всегда интересно и легко общаться. Николай был свято уверен, что неразрешимых проблем на свете не существует, по крайней мере, в технике. Горобец бесцеремонно втиснулся между мной и Крайчеком.
— А ну, подвинься, клятий американец. Дай мне з чоловиком побалакати.
Томас хмыкнул, но все же свой стул подвинул. Микола уселся, поставил на стол миску с кашей и, даже не притронувшись к ней, спросил:
— Ну, так шо ты там говорил?
— Климовские пытаются патронный завод запустить, но их там всего около четырехсот душ, это включая женщин, стариков и детей. Заводских человек десять. Так что без посторонней помощи они это дело не осилят.
— В Климовске какие патроны выпускали? — поинтересовался Нестеров.
— В основном всякую спецуху для нужд ФСБ, ГРУ и армейских спецподразделений. Ну и 7,62 образца сорок третьего года.
— А 5,45 для Калашникова?
— 5,45 в Туле делали. Это если говорить о ближних к нам заводах.
— Нету больше Тулы, — со вздохом напомнил Ковалев.
— А перестроить технологический процесс под патроны 5,45 возможно? — продолжил свою мысль майор.
— Не уверен, что сейчас это будет легко сделать.
Я понял куда клонит милиционер. Автоматов калибра 7,62 практически не осталось. В Одинцово их отыщется десятка два, не более. В основном люди вооружены малокалиберными АК-74. Примерно также обстояли дела и в других поселениях.
— Вот видишь, — невесело покачал головой Нестеров. — Спрашивается, на кой черт нам патроны, которые не подходят к имеющемуся оружию?
— И все же идея неплохая, — не согласился с майором Томас Крайчек. — Нам не следует жить только сегодняшним днем. Надо думать о будущем. Запустим завод, начнем производить калибр 7,62, а потом потихоньку можно начинать модернизацию.
— Я згодэн с Томасом! — подал голос Микола Горобец.
— Теоретически… — начал было Ковалев.
— Лично у меня Калашников 7,62, — Нина поставила на стол две кружки с дымящимся чаем, мою и свою.
— О, ця жинка знет шо говорит, — загоготал сочным басом Микола.
— Значит, я могу передать, что Одинцовцы в общем согласны? — обрадовался я, вспоминая что и мой АКМС с причмокиванием пожирает семимиллиметровые патроны образца 1943 года.
— Можешь, — принял решение Крайчек.
— Ох, боюсь, что все это напрасная трата времени и сил, — старый милиционер продолжал портить всем настроение. — Даже если к концу года завод и начнет выпускать патроны, то что это решит? Кто ими будет стрелять? Мы проигрываем. Нас становится все меньше и меньше.
После слов майора за столом повисла кладбищенская тишина. До каждого из присутствующих отчетливо дошло, что они схватились за идею Климовцев только лишь потому, что это соломинка, та самая соломинка, за которую цепляется утопающий. Для того чтобы выжить, людям потребуется что-то большее, гораздо большее, чем груды ящиков с боеприпасами.
Неожиданно где-то невдалеке послышались крики, грохот опрокидываемых стульев и шум ожесточенной потасовки. Все мы тут же оглянулись, а Крайчек даже вскочил на ноги. Долг командира велел ему немедленно прекратить творящееся безобразие.
Не успеет, — подумал я. — Морду кому-то начистят еще до того, как суровый и справедливый босс вмешается. И это даже не потому, что махалово началось через целых три ряда от нас. Моя уверенность базировалась на том, что я знал одного из дерущихся.
Пашка как молодой резвый бычок протаранил худощавого долговязого парня, опрокинул того на стол и с криками: «Получи, гад!» остервенело штемпелевал кулаком его физиономию. Хотя на вид долговязый и был значительно старше и сильнее моего давешнего знакомого, однако, ничего с ним поделать не мог. Он лишь защищался. А в Пашку словно бес вселился. К ударам кулаков он подключил довольно профессиональные удары локтями в грудь и живот своего противника.
