Ознакомительная версия.
— Всё верно, — похвалил я догадливого пилота, чья фамилия, судя по табличке на доспехах, была Чуйский, а носимое им звание — лейтенант. — Второй и последний вопрос: кем я был до того, как попал в Пятизонье?
— Говорят, вроде бы тоже военным вертолётчиком, — ответил Чуйский, но без прежней уверенности. Что тоже не удивительно. По Зоне ходило множество легенд о том, в каких войсках я раньше служил. И хоть правдивая среди них всё-таки преобладала, кое-кто из сталкеров продолжал упорно её оспаривать.
— Совершенно правильно говорят, — согласился я и, завершив краткий допрос заложника, перешёл к сути нашей проблемы: — А теперь о главном. Твоя задача проста: сейчас ты сядешь за рычаги, взлетишь и доставишь нас к тамбуру! Затем — гуляй на все четыре стороны. Однако, если надумаешь делать глупости, тянуть время или полетишь не туда, помни, с кем имеешь дело. Ты здесь не один, кто умеет управлять вертолётом.
— Зачем тогда я вам вообще нужен? — спросил лейтенант, немного осмелев после того, как смекнул, что побои прекратились.
— Затем, что в моих проклятых руках твоя машина может не дотянуть до тамбура и упасть, — признался я. — Но если ты не оставишь мне выбора, я готов рискнуть. Кто знает наверняка — авось долечу. Но тебе же не хочется разбить свою малышку вот так, по-глупому, верно? Поэтому решай, что для тебя выгоднее. Или свалишь всю вину на идиотов-охранников и спокойно довезёшь нас до места, сказав потом, что мы приставили тебе к башке ствол. Или я высажу тебя здесь, целого и невредимого, а завтра тебя возьмут под следствие за то, что ты отдал казённую технику в руки проходимцу, который её разбил. Ну так что?
— Что-что? Вы же бывший пилот и отлично понимаете, из какого дерьма мне будет проще выпутаться, — разумно заметил Чуйский. — Только вот штурман… Железная Леди… она ведь уже отправила на базу сигнал тревоги и не станет выполнять мои приказы, полученные от вас.
— Какая неожиданность — сигнал тревоги! — хмыкнул я. — А разве вам запрещено в экстренных обстоятельствах посылать этих электронных стерв на хрен и переходить на ручное управление?
— Да нет, не запрещено… Но ручное управление… Ночью… В такую пургу…
— Ну так проваливай из вертолёта, сопляк! — Секунды тикали, и я начинал нервничать. — Сам справлюсь! Хотел уважить тебя, как пилот пилота, а ты кобенишься!
— Нет-нет, вы меня неправильно поняли! — замотал головой заложник. — Я ж не отказываюсь! Мне не себя и не вас — мне машину жалко… Ладно, чёрт с вами — летим! Как скажете: на ручном, значит, на ручном!
— Вот это другой разговор, — смягчился я и, рывком поставив Чуйского на ноги, усадил его обратно в пилотское кресло. — Заводи мотор, Покрышкин! И помни: я с тебя глаз не спускаю! Нажмёшь не на тот сенсор или дёрнешь не за тот рычаг, и я вмиг перестану быть благородным пиратом… Кстати, о благородстве. У тебя тут случаем не найдётся лишнего комбеза с парой ботинок или хотя бы тёплых штанов? Сам видишь, в каком непотребном виде меня Хряков на прогулки выпускает.
— Пошарьте в аварийной капсуле, — ответил пилот, махнув не глядя рукой в сторону десантного отсека. — Сам лично в ноябре зимние комплекты взамен летних туда упаковал. Там, если что, и кое-какая жратва найдётся.
— И оружие! — добавил я, вспомнив, что обычно входило в аварийную капсулу моего Ка-85. Только в одноместной «Пустельге» стандартный пилотский набор для выживания присутствовал в единственном экземпляре. Здесь же, в десантном вертолёте, такая капсула наверняка вмещала в себя всяческого добра как минимум на отделение солдат.
Чуйский кивнул, подтвердив мою правоту, после чего включил зажигание и приступил к дежурным предполётным манипуляциям. А также к отстранению от обязанностей своего электронного штурмана. Лейтенант не блефовал: бортовой искусственный интеллект действительно известил базу о захвате нами Ми-ТПС. И теперь диспетчер мог приказать Железной Леди заблокировать вертолётное управление и не дать нам взлететь. Однако каждый пилот получал перед вылетом специальный код, позволяющий в крайних случаях отключить виртуального штурмана и летать по старинке. Так, как наш брат-вертолётчик делал это в прошлом веке и в начале нынешнего.
Я ещё не забыл все эти пилотские премудрости. И Чуйский знал, что я о них помню, поэтому даже не пытался запудрить мне мозги. Код отмены всегда вводился вручную с приборной панели, так что переход на ручное управление я также мог легко проконтролировать.
— Чёрный Джордж! — окликнул я напарника. Судя по отсутствию в отсеке возни и криков, «толстолобик» и не думал оказывать нам сопротивление. — Веди сюда этого типа! А потом вытащи из-под сидений оранжевый контейнер и открой его!
Вошедший в роль грозного пирата Жорик доставил ко мне второго заложника, подгоняя его угрозами и тычками в спину. Стоя в дверях кабины, дабы не выпускать из виду пилота, я приказал «Светочу» сесть рядом со мной в кресло и пристегнуться ремнями безопасности. Всмотревшись в его испуганное лицо, я, вопреки ожиданиям, его не узнал. Долговязый, остроносый и пучеглазый брюнет лет тридцати. Длинные, до плеч, волосы стянуты эластичной повязкой, к которой прикреплён миникомпьютер «Дока» — универсальный анализатор, которым пользуются многие полевые научные сотрудники. Собирая всю доступную ему информацию об окружающем мире, этот прибор обрабатывает её и отображает результат на проекционном мониторе-маске, разворачивающемся перед лицом хозяина. Были ли у нашего пленника какие-либо импланты, неизвестно, но их боевыми разновидностями он, кажется, не располагал. Да и к чему они человеку, который летает по Пятизонью под охраной подразделения чистильщиков?
— Кто ты? — осведомился я, когда «Светоч», разобравшись с ремнями безопасности, сложил трясущиеся руки на коленях и поглядел на меня так, будто я приковал его не к вертолётному сиденью, а к электрическому стулу.
Рот заложника несколько раз подряд открылся и снова закрылся, но оттуда не донеслось ни звука. Я повторил вопрос, однако результат остался неизменным — «толстолобик» всё так же молча двигал челюстью и испуганно хлопал глазами. Чуйский тем временем запустил двигатель, и винты Ми-ТПС начали планомерно набирать обороты. Любопытно, какая из двух неприятных новостей — пустая пещера или улетающий вертолёт — настигнет Грободела первой? А впрочем, не всё ли равно? Он достаточно умён и быстро смекнёт, что оба этих факта взаимосвязаны.
— В чём дело, Жорик? — гневно осведомился я у напарника. — Почему мой пленник разговаривает, а твой молчит как рыба? Ты его что, по голове огрел?
— Обижаете, Геннадий Валерьич! — искренне возмутился Дюймовый, вытаскивая в проход между сиденьями аварийную капсулу — пластиковый контейнер величиной с футляр от переносного зенитно-ракетного комплекса. — Я ж не садист — бить учёных по их самому больному месту! Это у нас с вами крепкие лбы, которым такой массаж бывает иногда даже полезен. А учёные — ребята хлипкие, особенно на голову. Им, говорят, даже щелбаном можно мозги стрясти, не то что оплеухой… Да плюньте вы на него, не тратьте понапрасну время. Этот «ботаник» и мне ни слова не сказал, сколько я его за грудки ни тряс. Наверное, никогда прежде в такое дерьмо не встревал, вот с перепугу язык и проглотил.
Ознакомительная версия.
