Ознакомительная версия.
– Я, в общем-то, тоже не биолог, – заметил Жмых. – Но, сдается мне, одноногая черепаха будет передвигаться медленно.
– Мне доводилось читать, что земные морские черепахи в родной стихии развивают огромную скорость, – сообщил лемуриец. – Они, наверное, не лапами в воде гребут.
– А чем?
– Плавниками.
– Может быть, – протянул Глеб. – А если у черепахи все в порядке, она не только в воде, но и по земле передвигается нормально. У меня в детстве была черепаха. Маленькая. Бегала довольно шустро. Так шустро, что однажды я не углядел, и она смылась.
– Да, – кивнул Лукас, – у нас в приюте для дефективных у одного паренька тоже была черепаха. И, ты не поверишь, она от него все время убегала. Хорошо, что рядом был я и неизменно ловил тупое земноводное.
– Что ты хочешь этим сказать?! – нахмурился Жмых. – Сравнивая меня с убогим пареньком, баллы ты себе в моих глазах не прибавляешь…
– О, не обижайся, пожалуйста, я просто хотел сказать, что с этими черепахами вечные проблемы.
Глеб насупился. Ему уже не раз казалось, что лемуриец над ним подтрунивает и явно считает, что находится на более высокой ступени развития, чем молодой коск, который в жизни только-то и видел, что туземный город Мамбасу на окраине межгалактической империи да еще Процион, Арктур и парочку тюремных астероидов. Галактические задворки, одним словом.
– В колледже мы, значит, учились, на пилотов и бурильщиков, – с ядовитой интонацией проговорил Жмых, – ну-ну. Интересно, как это ты так смог из приюта для даунов прямиком в колледж перебраться?
– К нам в приют пришел новый директор, – ответил лемуриец, – ему сразу показалось, что я отличаюсь от других воспитанников. Потом меня немного полечили особыми препаратами и электрическим током. И вот, вуаля, через месяц я уже сносно говорил на нескольких языках.
– Так ты до этого что, все время молчал?
– Ну да, говорю же, был очень погружен в себя. Большую часть дня я думал. Я размышлял о смысле жизни и своем предназначении. И еще сочинял стихи. Мысленно. Вот, к примеру, такое стихотворение…
– Так что насчет колледжа?! – гаркнул Глеб. – Как ты туда попал?!
– Ах, колледжа, – осекся Лукас, – дело повернулось таким образом: у нашего директора не было детей, и его жена сильно по этому поводу переживала, вот они подумали, подумали, взяли да и усыновили меня, – Лукас расплылся в улыбке, – до чего же они хорошие лемурийцы, просто не могу тебе передать. До чего же славные. Они всегда дарят друг другу подарки на Новый год и в День всех тупых. И почти никогда не колотят друг дружку. А если колотят, то делают это осторожно и почти всегда без последствий. То есть руки и ноги всегда на месте остаются.
– Ты у нас, значит, везунчик? – поинтересовался Жмых, внутренне содрогнувшись от описания быта «славных лемурийцев». К тому же удачливость Лукаса его несколько покоробила. В глубине души он был уверен, что счастливый фарт сопутствует именно ему, и история Лукаса, который из приюта попал сразу в колледж, вызвала у него живейшее раздражение.
– Да, я удачлив, – согласился поэт, не замечая настроения собеседника. – А еще меня очень любят женщины.
– Значит, и женщины тоже, – Глеб усмехнулся – ну и хвастун. – Хорошо, при случае покажешь, как ты умеешь обращаться с женщинами.
– Непременно. – Лемуриец счастливо засмеялся, приняв усмешку коска за знак расположения. – О, если бы ты знал, Глеб, как большинство женщин любят поэзию! И как я люблю их за то, что они дарят мне свою благосклонность и могут оценить по достоинству мой уникальный дар.
Удар потряс корабль неожиданно. Только что Глеб сидел в кресле, и вдруг непреодолимая сила швырнула его вперед, и он оказался на полу. При этом пребольно ударился локтями о твердый настил.
Удачливый лемуриец каким-то чудом удержался в кресле. Он сидел, подавшись вперед, глядя на происходящее.
В основной обзорный иллюминатор было отчетливо видно, как разворачивается перед носом звездолета, растет из единой точки гигантская сеть, состоящая сплошь из сверкающих, зеленоватых нитей.
– Что, что это? – проговорил Глеб, поднимаясь на ноги. – Я такой фиговины никогда в жизни не видел.
– Конечно, откуда тебе, – в голосе лемурийца прозвучало отчаяние, – это силовой экран. Похоже, дело худо. Вперед дороги нет.
– Что можно сделать?! – заорал Жмых, мигом оценив ситуацию.
– Не знаю. – Лукас затряс головой и схватился за виски. – Честно, не знаю. В моей голове сведений на этот случай нет. Имею только представление, как экран выглядит. А вот как его ставят, как снимают – понятия не имею! И вообще, что ты от меня хочешь! Я пилотирую корабль первый раз!
– Легавые! – Выдохнул Глеб, вглядываясь в экран заднего обзора. – Как же они нас нашли?! Как догнали?!
– У них хорошая техника… техника, – эхом повторил лемуриец, стуча по сенсорам панели управления. Глеб наблюдал за действиями Лукаса, не говоря ни слова. Он не хотел мешать. Но, поскольку «Одноногая черепаха» висела перед зеленой сетью, а сзади быстро приближалась черная туша военного крейсера, терпение коска закончилось быстро.
– Ты что делаешь?!
– Пока силовой экран полностью не развернулся и не захватил нас, можно попробовать пролететь через него. Прорвать. Если мощности защитных силовых полей хватит.
– А если не хватит?
– Если не хватит, нас попросту расплющит. Точнее, сначала сплющит, а потом мы лопнем, как перезревшая груша.
– Да ты одурел! – крикнул Глеб. – Я умирать не хочу! Что мне светит, если меня полиция Мамбасу возьмет? Небольшой срок. Он меня не пугает, хоть и неприятно, конечно, на астероидах париться. А ты что хочешь сделать? Угробить нас хочешь! Не дам!
Жмых схватил лемурийца за плечи и рванул на себя, забыв, что имеет дело с представителем одной из самых вспыльчивых галактических рас.
– Эй, тише, тише! – широко улыбнулся Лукас. – Мне вообще обвинение еще не предъявляли. Тот небольшой электронный взлом Мамба-банка, что я осуществил три дня назад, может быть, даже не обнаружили! А выйти на мой след будет не так уж легко! Можно и не лезть напролом! Я для тебя старался, вообще-то.
Жмых отпустил лемурийца, вытер пот со лба.
– Тебя даже не прижали? Так зачем же ты смываешься?
– Нехорошие предчувствия.
– Предчувствия – это что, – пробормотал Жмых. – Предчувствия – вздор. Стало быть, тебя нет в полицейских сводках?
– Нет.
– Значит, ты будешь заложником!
Глеб радостно улыбнулся, а Лукас вздрогнул.
– Не понял?
– Что тут понимать? Я скажу полицейским, что у меня на борту заложник. Пойманный на космодроме лемуриец. А ты изображай ужас и панику.
– Зачем?
Ознакомительная версия.
