С каждой стороны конфликта.
Зато теперь всё становилось более-менее понятным. В одном предстояло разобраться: почему на этой чёртовой карте стоит имя моего отца? Он ведь мёртв. Я лично видел его мёртвое тело, привезённое в больницу со станции. Мы с мамой хоронили его, оплакивали.
От напряжения у меня затряслись пальцы. Пришлось сжать ладони в кулаки и ещё раз перевести дыхание...
— Набираем скорость! — Услышав бодрый голос Акулы, я вдруг осознал, что она вернулась, и мы уже взлетели.
Нас ждала телепортация в Измаил, столицу Стокняжья.
Но я бы всё отдал, чтобы попасть в злосчастный Тафалар и выяснить, что случилось с отцом. Неделю назад женщина-чароит, которую я и Галей допрашивали в бункере, дала ценную информацию.
Она сказала тогда:
«Ищи в Тафаларе мага по прозвищу Испытатель, он Мастер Материй, работает на столичный Военный Дом и часто бывает в таверне „Восьмилунье“. Возможно, там ты получишь ответ насчёт своего отца».
А ещё указанная точка на карте.
Что там? Кто ждал в назначенном месте? И кого именуют «грузом», который нужно было туда доставить? Ведь речь шла о живом человеке. О том, кто находился в верхолёте, потерпевшем крушение. И кто сделал пометку иероглифами на карте, зачем-то написав там имя моего отца?..
Погрузившись в размышления, я не сразу ощутил лёгкий толчок машины и миганье зелёных ламп на потолке салона.
— Ну вот и столица, — прошептала Мидори и взяла меня и Мичи за руки. — Мы всё-таки здесь. И я так счастлива, что вы оба живы и рядом со мной.
***
Сам Измаил мы увидели только издалека.
Верхолётная станция Международной Академии Линий находилась на живописном холме за городом. Это был целый аэропорт с десятком взлётных платформ и гигантской крышей-куполом из синего монолитного стекла. Яркое и бликующее на солнце, оно походило на второй слой неба.
Сейчас станция пустовала. Возможно, в это время в Академии шли занятия.
Пока Кика и Мидори ахали и разглядывали станцию, которую Акула обозначила как «академический верхолётный портал», я и Мичи уставились на город. С приличной высоты холма он был хорошо виден.
Говорят, первое впечатление невозможно стереть из памяти.
Теперь я с этим был согласен.
Невероятный вид Измаила моя память сохранит навсегда, потому что именно в эту секунду я отчётливо осознал, насколько величественно Стокняжье, если у него такая столица.
Вид фантастический!
Дома-небоскрёбы в готическом стиле, остроконечные арки, витражи, копьевидные башни, лепнина, статуи, шпили, фонтаны на крышах и роскошь, а вокруг всего этого — мельтешение верхолётов и жизнь миллионов людей.
Вместо магистралей и дорог, как у нас, здесь уличное движение было организовано для летательных аппаратов. Десятки тысяч машин передвигались по городу одновременно, но настолько безопасно, что становилось стыдно за наш мир.
Здесь использовали не светофоры, а что-то вроде пространственных коридоров четырёх разных цветов, а ещё верхние и нижние ярусы воздушных магистралей.
Так делились потоки машин магического мегаполиса.
И если я в своей жизни видел хоть какие-то города, то Мичи впервые вылез из своей глухой деревни, а теперь стоял, как пришибленный, пытаясь осознать, что всё это наяву, что люди в его стране действительно так живут, и что эти роскошные здания существуют на самом деле.
Я и сам на минуту забыл о тревожных мыслях, пока разглядывал Измаил.
Но мысли тут же вернулись, когда из здания академической станции вышли двое. Учитель Галей и ещё какой-то мужчина. Довольно молодой, не старше тридцати. Русоволосый, высокий и крепкий, с уродливым шрамом во весь лоб и весь какой-то напряжённо-мрачный.
Подойдя к нам, Галей ничего не сказал насчёт крушения и происшествия с Котлованами, будто его не было, а мы не стоим тут в порванной одежде, измазанные в крови, саже и пыли.
Он лишь кивнул и сразу же представил нам мужчину.
— Это господин Орлов. Учитель Линии Витязей, Бажен Орлов. Мой бывший ученик, а ныне Сановный Наставник. Он захотел лично вас встретить. Прошу любить и жаловать...
«Любить и жаловать», как попросил Галей, я его бывшего ученика не собирался.
У меня он вызывал отвращение, ещё по рассказу Мидори.
Этот говнюк предал своего учителя, который доверял ему без оглядки.
Мидори говорила, что несколько лет назад, когда Галей преподавал в Академии, Бажен уговорил его показать секретные боевые приёмы Сановного Наставника, которые были доступны только Галею.
Бажен долго тренировался, а потом предложил бой в Турнирном Иллюзионе. Один на один, без свидетелей.
Проиграв учителю, Бажен метнул в противника отравленный кинжал. Учитель увернулся, но клинок всё же задел его левую руку. Очнулся Галей уже в госпитале.
Без руки.
Ну а на Совете Академии в предательство Бажена никто не поверил, после чего Галея лишили звания Сановного Наставника из-за инвалидности, а его место занял предавший его ученик.
На защиту Галея не встал никто, потому что он не принадлежал ни одному из Домов, и учитель уехал в самое дальнее княжество страны, сбегая от позора.
Зато благодаря новому статусу, Бажен Орлов женился на одной из принцесс Императорского Дома Искацин, войдя в самый элитарный клан всего Стокняжья, а возможно, и мира.
Теперь Бажен Орлов был на коне.
Преподаватель в самом знаменитом учебном заведении империи, Витязь с официальным званием Сановный Наставник, теперь ещё и зять самого императора. А когда-то он был просто старшим сыном главы Военного Дома Орловых из восточного княжества Бригантия.
Уверен, для Бажена Орлова появление Галея в Академии стало неприятным сюрпризом.
А уж каково сейчас было самому Галею, даже сложно представить. Он вернулся на место главного позора в своей жизни, но ему предстояло смиренно делать вид, что всё в порядке.
Ради чего?
Вряд ли только ради меня или ради денег, которые заплатил ему торгаш Маямото.
Когда я думал обо всей этой истории, меня распирал гнев. Хотелось восстановить справедливость и отомстить за позор учителя, хотя сам он об этом меня даже не просил.
Да и как отомстить, я ещё не представлял. Кто я, и кто Бажен Орлов — две разных величины. И даже покровительство Торгового Дома Янамара не помогло бы мне в противостоянии, потому что противостоять Бажену — значит, противостоять всему Императорскому Дому.
Это понимал и Галей.
Оттого странно, что сейчас, на станции Академии, они встречали нас вместе, будто не было предательства, будто они снова друг другу доверяли, как раньше.
Но это, конечно, было не так.
Напряжение между ними ощутил не только я, но и
