— Что это у них? Фестиваль по случаю прибытия?
— Охрану лагеря перебили, — уверенно сказал Шайя. — Точно тебе говорю.
— Зачем?
— Поль, а ты не видишь? Совет директоров переизбрали, черт бы их побрал.
Примерно через полчаса на всех постах появились новые охранники — из прибывших. Из старого контингента выжил только «турист-геолог». Его, немного помятого, потащили в одну из палаток.
По словам Карима, это называется «особенностями местного делопроизводства». В этих краях нет такого понятия, как «ушел с работы» или «оставил службу». Не нужен — извольте получить и расписаться. Пуля в голову — как точка в личном деле. Он прав. В отставку эти бойцы уходят двумя путями: или тебя убили в бою, или пристрелили свои. Третьего не дано. Исключение составляют люди, сумевшие подняться на более высокий уровень, но там были свои законы. Подчас еще более жестокие.
— Карим, — тихо позвал Поль, — посмотри на человека, который стоит у обрыва.
— Их там несколько. Кто именно интересует?
— Высокий мужик справа. Потертый камуфляж и автомат держит по-афгански. Никого не напоминает?
— Черт! — Карим ухватил поудобнее бинокль и застыл. — Это ведь Умар!
— Я был уверен, что ты его узнаешь. Умар Гаргаев; он самый.
— Нет, этого не может быть!
— Может, Карим… может.
— Он еще жив! Кто бы мог подумать? Столько лет прошло!
— Какая милая встреча, — Поль зло прищурился, — не правда ли?
5 год по летоисчислению Нового мира.
Окрестности Порто-Франко.
— Ей-богу, Билл, зря они промахнулись, — сказал Джек и хмуро покачал головой. — Убить тебя, придурка, мало. Ты что, больной на всю голову?!
Да, наш Чамберс всегда точен в определениях и очень тактичен в замечаниях. Просто мать Тереза, а не шеф. Этого у него не отнять. На Тернера сейчас без слез не взглянешь. Он стоял перед нами с потерянным видом и даже не пытался защищаться. Если прибавить к этому декорации в виде окрестностей Порто-Франко, машины и меня с Джеком, то картина напоминала фильм про мафию времен Альфонсо Капоне.
Знаете, как это бывает в кино: солнце, пустыня и несколько беседующих парней. Приехали, поговорили, выкурили по сигаре — и вот одного уже закапывают в сухой, выжженный солнцем грунт. Под штыком лопаты хрустят мелкие камешки, а вдоль вишневого горизонта растекается дрожащее марево. Если у оператора останется пленка на несколько лишних кадров, то мы обязательно увидим гремучую змею и сухие шары перекати-поля. Далее — проникновенная музыка и надпись во весь экран: «The End». Американцы любят бесхитростные сюжеты. Ладно, черт с ними, с фильмами. У нас реальность такая, что Голливуд удавится от зависти. Только жара достала…
— Мистер Чамберс… — протянул Тернер.
— Не дави на жалость! Я уже сорок два года как Джек Чамберс! И большую половину из них встречаю таких идиотов, как ты! Иногда пытаюсь их перевоспитать. Чаще всего они этого не выдерживают и увольняются. И что прикажешь с тобой делать?! Оставить в Порто-Франко? Тебя убьют через несколько часов после нашего отъезда. Отправить обратно, в форт Линкольн? Убьют по дороге; и поверь — на этот раз они не промахнутся! И знаешь почему? — вкрадчиво спросил Джек. Он прицелился в Тернера указательным пальцем и вдруг заревел, как раненный в задницу медведь: — Потому что перед отправкой я повешу тебе на шею большой плакат с именем и фамилией!!! Чтобы такого идиота было видно издалека!!!
— Ладно, Легенда, успокойся, — я подошел к Чамберсу и протянул сигарету, — видишь, что парень уже осознал свою вину. Надо подумать, что предпринять, чтобы такое больше не повторялось.
— И что ты предлагаешь?
— Для начала — запретить Тернеру пить. Сухой закон. Ничего, кроме содовой.
— А как быть с кофе?
— Кофе? Кофе можно, — милостиво разрешил я и щелкнул зажигалкой. — Один раз в день. Вечером. Чтобы потом не мог заснуть, а лежал и думал о своей серой и никчемной жизни. Проникся, так сказать. Покаялся и исправился.
— Очень смешно, — прикуривая, буркнул Джек. Проще пристрелить, поплакать и забыть.
— Нельзя быть таким кровожадным, Легенда! Надо быть добрее и мягче. Не веришь? Спроси у Карима.
— Да, кстати: про доброту, Поль. Ты уж напомни, будь другом, чтобы я не забыл. У меня к тебе тоже вопросы накопились. — Не меняя тембра, он переключил внимание на меня.
— Вопросы? О чем?
— О том самом, черт меня побери! Какого дьявола ты пристрелил этого раненого ублюдка у блокпоста? Решил порисоваться перед дамочкой? Поверь мне на слово, Элен впечатлилась, хоть и медик!
— Элен? Какая Элен? — не понял я.
— Елена Куликова, — старательно выговорил Джек. — Медик нашей поисковой партии. Еле успокоил! Ей приходилось видеть смерть, но хладнокровных палачей, по ее словам, она видит впервые.
— Ах, палачей, значит, — кивнул я и отбросил недокуренную сигарету. — Так бы сразу и сказал. Знаешь что, Джек… откровенность за откровенность! Ты что, рассчитывал найти других? Только не надо изображать монашку, которая видела мужской член только на фресках Мазолино! Я, Карим, Эндрю — мы те, кто взялись охранять нашу поисковую партию! Взялись, мать твою так! И этот мир прост как мыло — или ты, или тебя. Убивать — это часть нашей работы. Самая неприятная. Убивать: не для своего удовольствия, черт тебя побери, а для того, чтобы никто даже подумать не смел, что наших людей можно тронуть безнаказанно. Мы с парнями пачкаем руки кровью, чтобы вам не пришлось пачкать свои! Доходчиво объяснил? Почему убил? Он покушался на жизнь Тернера. И этого, твою мать, уже достаточно, чтобы выпустить его кишки наружу! Уже не говорю про трех погибших переселенцев…
— Не кипятись, — уже спокойнее сказал Чамберс, — я понимаю. Просто не стоило это делать на глазах у Элен. Увел бы парня за угол и там вынес бы ему мозги. Никто бы тебе и слова не сказал! Дело-то, в общем, житейское… Ладно, забудем. Нервные мы все какие-то…
— Засиделись, вот и нервные. Что делать будем?
— Ничего. Что тут сделаешь? Будем надеяться, что успеем свалить из Порто-Франко до развязки этой истории.
— А если не успеем? — осторожно подал голос Билл.
— Что? Ах, если не успеем, говоришь? — Чамберс засунул руки в карманы джинсов и покачался на каблуках. — Если не успеем, то похороним. Закопаем, памятник тебе поставим и успокоимся. И будем уверены, на все сто процентов, что ты, во-первых — в надежном месте; во-вторых — не болтаешь языком, когда тебя не просят.
— Мистер Чамберс, разве я не понимаю!
— Понимает он… Трепло ты. Трепло, — подвел итог Джек и устало отмахнулся.
