три девицы! Самый старший из этой компании, наверное, и двадцати годков не разменял. Интересно, какие обстоятельства вынудили их ползать на солнцепеке в таком смешном кустарном обмундировании? Страх? Жажда мести? Безделье? Желание выглядеть героями?
— Послушайте доброго совета, ребята, — с нажимом сказал я, — не занимайтесь самодеятельностью, идите по домам. Иначе ваши души́ прекрасные порывы окончатся, в лучшем случае, кутузкой. Если хотите помогать, то устройтесь на службу в ППС. Там вам хоть амуницию нормальную выдадут.
— А вы ведь из ФСБН? — поинтересовалась одна из немногочисленных девушек.
— А тебе-то разница какая? — вопросом на вопрос ответил я.
— Ну я подумала, что вы могли бы нас чему-нибудь научить. Или хотя бы совет дать…
— Так я и дал вам совет. Бегите по домам, не страдайте ху…
Осекшись на полуслове, я еще раз обвел внимательным взором всех молодых горе-ополченцев. Собственно, а чего бы и нет? Если у этих людей есть мотивация, то почему бы ее не направить в полезное русло? В конце концов, наша инквизиторская троица остро нуждается в помощниках. Конечно, серьезных поручений этим малькам давать нельзя, да и не на каждого из них можно будет положиться. Но не беда. Поручу этот вопрос Умару. Пусть он со своей аномально развитой эмпатией самостоятельно отбирает пригодные кадры…
— Говорите, хотите учиться? — растянулись мои губы в многообещающей улыбке.
Молодежь наперебой затрясла распаренными физиономиями, выражая всемерное и абсолютное согласие.
— Ну что ж, кто просит — получит. Кто ищет — найдёт. И откроется дверь перед тем, кто стучится…
Ветер хлестал по лицу столь нещадно, что веки выворачивались наизнанку. Макс с большим удовольствием прикрылся бы рукой, да вот только спина химеры — это не кресло в эконом-классе. Одно неверное движение, и тебя либо проткнут монструозные спинные наросты, либо кувыркнешься кубарем в непроглядный мрак ночи. И еще не знаешь, что из этого хуже, потому что грохнуться на такой скорости это гарантированная смерть. Сколько километров выжимал из своих когтистых лап погибший Артём? Сотню? Полторы? Две? Да хрен знает. В темноте понятно лишь то, что скакал он очень быстро.
Из-за оглушительного свиста воздуха в ушах, Изюм не мог слышать испуганного собачьего скулежа, который сопровождал их. Цепные собаки, чуявшие близость жуткого неживого зверя, рвались с привязей и душили себя, истово мечтая убраться подальше. Успокаивались они только тогда, когда ветер уносил прочь от их чувствительных носов запах устрашающего некроэфирного порождения.
Но Макс об этом даже не ведал. Да если б и ведал, то вряд ли бы слишком обеспокоился этим обстоятельством. Сейчас инквизитора больше занимала необходимость до жжения напрягать каждую мышцу в своем теле, дабы удержаться на спине измененного товарища.
Но постепенно упругая воздушная стена начала ослабевать, а потом и вовсе исчезла. Нежить аккуратно затормозила, прочертив когтями глубокие борозды в каменно-твердой земле, и дождалась, когда натужно дышащий от напряжения спецназовец сползет с ее хребта.
— Ну и куда ты меня завез? — ворчливо обратился к химере Виноградов.
Бывший боевой товарищ толкнул Макса шипастой башкой, а потом кивнул куда-то ему за спину.
— Да-а, красиво, — пробормотал россиянин, окидывая взглядом растянувшийся на многие километры Альбукерке.
Неживой приятель привез его на какую-то возвышенность, и отсюда можно было разглядеть даже самые дальние огни города. А Изюм даже и не заметил во время бешенной скачки, что они мчались в гору…
— Чего ты хотел от меня, Артем? — грустно спросил инквизитор, усаживаясь прямо на голую землю. Почему-то он больше не испытывал страха или опасений перед этим монстром, хотя и понимал, каждое его действие наверняка контролирует Аид.
Ящероподобная нежить по-собачьи уселась рядом с бойцом, касаясь его холодным боком, и тоже устремила взгляд на раскинувшиеся внизу мириады огоньков. У Макса в воображении вдруг снова поплыли какие-то смутные картины, замешанные на воспоминаниях и позабытых образах…
— Сто лет никто меня Виноградом не называл, — невесело хмыкнул ветеран, когда понял, что химера таким способом с ним общается. — Старый стал слишком, поэтому один остряк понизил меня до Изюма.
— …
— Да ты его не знаешь, браток, — отмахнулся инквизитор, расшифровав очередное послание от существа. — Это уже история из новой жизни…
Боец разговаривал с порождением некроэфира так, будто бы это и в самом деле был его старый товарищ. Конечно же, Макс понимал, что Артем остался просто безвольным духом, которого оковы черного тумана держат в темнице изуродованной плоти. Но почему тогда рядом с этим чудищем у россиянина зарождалось какое-то странное ощущение всемерной поддержки, спокойствия и надежно защищенного тыла? Может, потому что беглый спецназовец и сам был рад обмануться?
— …
— Кончай забавляться со мной, Аид, — с трудом проглотил тугой ком в горле Изюм. — Я ж знаю, это все твои проделки. То, что я тебе подыгрываю, не значит, что я ни о чем не догадываюсь.
Химера рядом возмущенно фыркнула и могучим толчком повалила здоровяка на землю.
— Совсем охренел?! — взъярился Макс, но сделал это больше по привычке, нежели оттого, что его в самом деле разозлила выходка существа.
— …
— Не понял… — беспомощно развел руками в стороны мужчина, не сумев постичь смысла длинной череды мыслеобразов.
Порождение некроэфира пружинисто поднялось на лапы, а затем ринулось царапать какие-то каракули, кроша скальную породу своими когтями как старое перемороженное масло.
— Ты пытаешься показать, что мы находимся здесь? — уточнил Изюм.
— …
— А Аид в Техасе?
— …
— В полутысяче километров отсюда?
Химера удовлетворенно кивнула и снова уселась на зад, выжидательно глядя на Макса. А тот крепко призадумался над полученной информацией. Если допустить, что это не ложь, то выходит, что Секирин никак не может контролировать действия своего жуткого приспешника на таком удалении. Не было еще ни одного инфестата, способного управлять куклами на расстоянии больше шестидесяти кэ-мэ. А с другой стороны, кто знает, что там почерпнул Аид из древних христианских текстов?
— И ты хочешь, чтобы я к нему наведался? — задал Виноградов волнующий его вопрос.
И снова монструозная черепушка неспешно движется вниз, а потом наверх.
— Зачем?
— …
— Что значит «Нужен?», — выкатил глаза боец. — Чем я могу помочь первому инфестату?!
— …
— А кому, если не ему?
— …
— Ох, темнишь ты что-то, брат…
— …
— Да не в этом дело, Артем! Не нравится мне этот Секирин, сечешь?! Насквозь стрёмный тип, от которого хочется держаться подальше! Или ты забыл Кровавую Зиму?!
— …
— Нет, дружище, такие не меняются, — отрицательно дернул подбородком Изюм. — Он как дикий медведь. Пока сыт, то вроде и можно рядом с ним находиться. А как проголодается, то сожрет вместе с говном и не поперхнется. Хотя, мне ли объяснять, если он и тебя тоже… того…
— …
— Да хватит мне мозги этим Римом засирать! — вспылил спецназовец, когда погибший товарищ начал транслировать ему картины шестнадцатилетней давности об их сумасшедшем
