взять с собой парочку дополнительных телохранителей?
С другой стороны, преступники привыкли держаться группами, а это значит, что они по одному нападать струсят. Если, конечно, им показать силу.
Я решил вычислить, кто у них старший, чтобы разговаривать только с ним. И тут мне на помощь пришёл тот самый мужичок, которого я встретил возле проходной.
— Кабан, — зачастил он, указывая на меня, — вот энтот говорил, что он державинских будет.
Из-за стола медленно встал бородатый гигант. Мне показалось, что он ещё выше и шире моего водителя. Да уж, не повезло встретить какого-нибудь щуплого доходягу в качестве руководителя этой банды. С другой стороны, у них же, кто сильнее, тот и прав, вот и встаёт во главе самый мощный. Пока не найдётся мощнее.
— Те чего, благородь? — поинтересовался у меня татуированный гигант. — Задница приключений жаждет? Так мы устроим.
— Я хотел бы узнать, по какой причине в разгар рабочего дня остановлен производственный процесс, — проговорил я, напустив на себя максимально равнодушный вид.
— Чё сказал? Ты, ваще, кто такой, в натуре? — на лице громилы заиграли желваки.
Я достал приказ, чтобы свериться с ним.
— Я — заместитель генерального директора по вопросам кадрового администрирования, корпоративной этики и развитию мотивационной политики предприятия.
— Чё⁈
Мне показалось, что у накачанного верзилы заскрежетали шестерёнки внутри черепа.
— Одним словом, я — новый управляющий этим заводом. Теперь тут всё моё, и вы все подчиняетесь мне.
— Ха-ха-ха, — картинно произнёс татуированный детина по кличке Кабан. — Этот завод — мой. Эти люди — мои, — голос его стал ниже, он явно готовился напасть. — Всё, что ты видишь, — моё. Пшёл вон!
— Значит, так, — я потёр переносицу пальцами. — Вы уволены. Остальные должны предоставить мне бумаги о своей квалификации, буду решать, кого оставить.
Немая сцена.
Криминальные элементы переглядываются друг с другом, но не могут понять, что происходит. Тогда все постепенно устремляют свой взор на Кабана. Вообще большинство взглядов переводились от меня к смотрящему и обратно, в зависимости от того, кто в этот момент говорил. Даже миловавшиеся в углу затихли.
— Аха-ха-ха, — на этот раз Кабан расхохотался по-настоящему, запрокинув голову назад. — Вы слышали, ребят⁈
Остальные поддержали его в смехе, и вскоре хохотали все, обнажая почерневшие и полусгнившие зубы.
— Можете собираться, — повторил я.
— Знаешь, кто по-настоящему владеет вещью? — громила вышел из-за стола и направился ко мне.
— Просветите меня, — всё так же спокойно попросил я.
— Тот, кто может эту вещь уничтожить. Только попробуй тут диктовать свои условия, и уже завтра же тут всё будет полыхать синим пламенем. И не только завод, но и общежития, и магазины, и всё остальное. Это — моё, и я это уничтожу, уходя.
А он оказался не таким дураком, чтобы полезть на меня. Я надеялся вырубить главаря, и уж потом разбираться с остальными. А у этого туз в рукаве. Если результатом моих реформ станет пепелище, вряд ли дед их одобрит и внедрит на прочих объектах.
Что ж, попробую старую добрую игру на самолюбии.
— Аргумент, — согласился я. — Только вот тут так и так скоро будет одно пепелище при том подходе к работе, если это можно так назвать, который тут присутствует в данное время.
— Ты можешь говорить яснее, благородь. А то такое ощущение, что сопли жуёшь.
Подручные верзилы хохотнули.
— Хорошо, говорю максимально ясно. Я предлагаю дуэль… По-вашему, просто драку или бой. Кто проигрывает, тот и уходит.
Кабан подошёл ко мне ещё ближе, остановился в двух шагах и теперь взирал сверху вниз. Из одного уголка его рта в другой бегала зубочистка. Я почему-то воочию представил, как она вылетает и вонзается мне в глаз. От этого стало максимально неприятно.
— Благородь, я, может, и не сильно далёкий человек, академий не кончал, но я не дебил, чтобы с аристо-магом в бою схлестнуться. А вот с твоим шкафчиком, — он указал на водителя, — могу силой померяться.
Я оглянулся на водителя. Но тот принял столь каменное выражение лица, что совершенно нельзя было догадаться, о чём он думает.
— Послушайте, — сказал я, не желая впутывать в свои дела никого из более низких по статусу. — Я — нулевик. Магии во мне, как в этом цеху трудового народа. И к тому же я обещаю вообще не использовать даже те крохи магической энергии, что во мне всё-таки теплятся.
— Откуда мне знать, что ты — нулевик?
— Так и есть, Кабан, — вступил в разговор один из тех, с кем он играл в карты. — Его рожу целыми днями по ящику крутят. Он кого-то из простых с того пожара вытащил. Нулевик, как есть. Сам потом отрубился, еле откачали.
— Это правда? — обратился Кабан неизвестно к кому.
Смотрел он на меня, но самому за себя свидетельствовать было не с руки.
— Да-да, Кабан, — донеслось из тёмного угла. — Клоп не брешет.
Ещё несколько человек подтвердили мой статус нулевика. Всё-таки иногда удобно быть героем.
Видя, что татуированный громила сомневается, я решил пойти ва-банк.
— Если всё ещё боишься, — сказал я и с удовольствием отметил, как дёрнулся Кабан, — я завяжу глаза.
«Надеюсь, ты отдашь управление мне?» — спросил вдруг Архос, и я понял, что он очень взволнован.
«Нет, я сам. Зря, что ли, вы меня с Ван Ли столько учили? Если ты всё будешь делать за меня, то какой смысл в обучении?»
«Ты понимаешь, что после первого же пропущенного удара нас с тобой придётся отскребать от бетона? И, если ты на себе уже поставил крест, то я ещё слишком молод, чтобы умирать».
«Не переживай, никто умирать не собирается».
— Ничего я не боюсь! — рявкнул Кабан. — Лады, давай раз на раз. Но учти, бью я два раза. Второй — по крышке гроба.
Я снял пиджак, повесил его на спинку стула, показавшегося мне более-менее чистым. Затем достал платок и завязал им глаза.
«Вспомни наши занятия, — сказал Архос. — Ты почувствуешь движения воздуха ещё до того, как он сделает движение. Ты должен быть всегда на шаг впереди».
Я же счёл слова моего ментального наставника излишними. Я прекрасно видел паутинку жизненной силы моего противника. Видел, чувствовал, знал, как она бьётся и как поведёт себя громила.
Он сделал пробный замах, от которого я легко увернулся.
Ещё один. И снова я легко уклонился.
Следующей была проверочная двойка. Я чувствовал.
— Ты точно не магичишь? Пацаны, он не магичит?
— Не-не, — запротестовал кто-то, мы бы видели.
— Сука, — выругался Кабан и выплюнул зубочистку на землю. — Лови.
Он решил задавить меня своей массой. Подошёл почти вплотную и принялся наносить удары. Но его основная проблема оказалась в том, что цели его удары не находили. Я отклонялся, уворачивался, пригибался.
А сам в этот момент решил попробовать одну штуку.
Когда верзила навис надо мной в очередной раз, я окутал кулак эфиром и ударил снизу вверх в челюсть Кабана.
Послышался звук удара, сопровождаемый хрустом, а затем последовал гулкий шлепок тела о бетон. Я снял повязку.
— Прошу всех покинуть мой завод, — предельно чётко проговорил я.
Однако на это ушёл ещё не один час. Сначала приводили в чувство Кабана, а затем доносили до всех шатавшихся по заводу его распоряжение.
Из цеха уходили молча. На меня не оглядывались. И, кажется, даже не проклинали. Я поступил так, как им было привычно.
Дождавшись, пока мы с водителем останемся одни, я достал телефон.
— Дед, скажи, пожалуйста, а когда ты последний раз инспектировал свои заводы?
— Лично? Давно уже. Кузены твои этим занимаются.
— Нужно срочно устроить проверку всех наших предприятий в империи.
— Да что случилось-то?
Я накинул пиджак и положил в карман платок.
— Случилось то, что на вертолётном заводе сколотили банду и саботировали производство. Мне ещё предстоит выяснить весь масштаб бедствия.
— Банда? Большая? Прислать людей? — голос Державина-старшего был встревожен.
— Спасибо, но я уже сам разобрался.
— Уверен? А то вдруг соберутся с силами и вернутся? — что ни говори, а мне было приятно беспокойство деда.
— Не вернутся, — ответил я, полностью уверенный в своих словах. — По крайней мере, не с мечом. Нам лучше подумать, в каком виде наши остальные активы.
— Понял тебя, — хмуро ответил дед. — Приму меры немедленно.
Когда я, наконец, добрался до кровати было уже поздно. Или рано. Это с какой стороны суток посмотреть. Но сна не было ни в одном глазу.
Я взял полистать дневник Маврокордато, надеясь, что он меня вполне себе усыпит. Но «…кровавые реки…», «…насилие над
