Я не знал, как управлять этой штуковиной, но было понятно, что моему шлему здесь не место — слишком тесно голове. Я снял его и приткнул в какую-то крохотную нишу. Покрутил головой, интуитивно нажал широкую желтую кнопку на закрывшихся на уровне моего солнечного сплетения створках — угадал. Остававшиеся распахнутыми створки сошлись, закрывая белый, вернее, розовый свет. Руки, которые я догадался просунуть в отверстия на причудливых подлокотниках, тоже были охвачены мягкими, но плотными зажимами, еще зажимы защелкнулись в районе талии, и я оказался пристегнут по всем параметрам. На голову тоже что-то опустилось. Перед глазами высветился параболический монитор, охватывающий все поле зрения… Занятно! Я увидел улицу, горящий квадроцикл, труп Жипки прямо под ногами… но увидел и силуэт второго экзоскелета, нарисованного графикой. Механизм стоял за кучей битого бетона, видимо проницаемого для сканеров моего экзоскелета. Стоял неподвижно, словно задумавшись, и я решил, что он боится сюда, за завал, заглядывать, не зная, что его здесь ожидает. Видимо, и у здешних вояк-революционеров было чувство страха. Хотя, если они могли видеть через бетонные стены…
Ладно, стоит и пусть стоит. Мне же нужно понять, как управлять этой механической одежкой. Я попытался подвигать руками, продетыми в «подлокотники». Получилось: манипуляторы экзоскелета послушно повторили мои движения, и массивные подлокотники, что двигались вместе с моими руками внутри «личинки», к моему удивлению, практически не мешали движениям. Что-то вроде того, как под водой двигать руками, только еще легче. Следующим шагом было сделать… шаг. Я дернул ногой, экзоскелет дернул ступоходом и чуть не упал — я инстинктивно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и только еще больше пошатнулся. Что-то в этот миг прожужжало рядом с экзоскелетом, взлетели бетонные брызги. Я отпрянул в сторону (экзоскелет умудрился удержаться от падения), вскинул голову — пляшущие линии целезахвата обрисовали какую-то тень в окне этажа этак девятого. Тень явно смахивала на голову и плечи человека, и у нее в руках было что-то довольно массивное — длинный толстый ствол лежал прямо на подоконнике. Я прищурился, и монитор перед глазами услужливо увеличил картинку. Ствол и перекошенная черная физиономия прыгнули прямо в глаза. Человек в окне явно нервничал, так как не застал меня врасплох, и теперь опасался, что я смогу выстрелить быстрее, чем он. Сам не знаю, как я заставил свой робокостюм прыгнуть. Перегрузка вдавила меня в сиденье, мелькнула внизу куча мусора, и я, преодолев в длину около пяти метров, оказался возле неподвижно стоящего экзоскелета номер два. Мой механический костюм, приземлившись, снова умудрился сохранить равновесие — не знаю, что у него были за гироскопы, но работали они отлично: мне вообще не приходилось прилагать никаких усилий, чтобы удержаться на ногах. Мимолетный взгляд, брошенный на второй экзоскелет, зацепился за аккуратную дыру, размером с мой кулак, в верхней боковой части пассажирской «личинки». Пилот машины явно не мог жить с такой дыромахой в… в голове, если она у него осталась. Видимо, чернокожий тип с девятого этажа использовал какое-то оружие мощного бронебойного действия, а мне почему-то совсем не хотелось, чтобы он применил его и к моему экзоскелету. Вот такой я эгоист.
Снова рядом со мной — практически впритирку! — вжикнул разряд, полетели куски разбитого дорожного покрытия. И тогда я побежал. Сначала медленно, нерешительно елозя ступнями пристегнутых к пилотному креслу ног, потом все решительней и быстрее, загребая мощными ступоходами снег. Сначала я почти вплотную приблизился к стене, чтобы выйти из зоны обстрела, затем побежал вдоль улицы. Бежать оказалось совсем не сложно. Удивительная машина считывала малейшие напряжения мышц ног и великолепно преобразовывала их в движения механических конечностей. Мне даже не приходилось делать никаких усилий по корректировке курса из-за препятствий — машина интуитивно бежала в нужном направлении, перешагивала препятствия, прыгала, когда препятствия были слишком высокими и я нажимал вниз обеими ступнями ног…
Если бы и все остальное было так же легко!
Я бежал и плакал, слезы мутили картинку перед глазами, размывали изображение монитора в розовую муть…
Я ненавидел этот мир. Ненавидел мертвый город, убивший Маню, чеха-инвалида Жипку, убивший еще много других людей. Город, лишивший меня Санька с Данилычем и желающий отобрать у меня свободу, оставив внутри себя. Город со спящей в подвалах смертью. Город-труп с копошащимися на нем и убивающими друг друга людьми, насекомыми, млекопитающими… Причем одни убивали, подчиняясь программе, вложенной в их искаженную генетику, другие — благодаря инстинкту и чувству голода, а люди… люди ненавидели других людей только из-за расовых отличий: цвета кожи, формы черепа… А те, другие, так долго были рабами, что, когда получили свободу, стали похожими на своих хозяев.
И зашли очень далеко в своем подражании.
Ненависть порождает ненависть. Зло порождает зло. Тьма не рождает свет, и свет не может быть тьмой, пока он светит.
Пока он светит.
Я снова молился. Обращался к Богу на бегу, жмуря глаза, чтобы выжать туманящие зрение слезы. Я просил о помощи. Я не хотел ненависти внутри себя, не хотел пропитываться тьмой. Я не желал быть поглощенным мертвым городом.
Наверное, Жипка прав: этот город проклят. Только ему совсем не нужно проваливаться в ад — он сам был и замыслом, и составляющей ада. Люди просто несли сущность ада в своих душах, со старанием воплощая его отвратительные принципы в материальную ипостась.
В царство смерти под розовыми, вертикально-перистыми облаками.
Как выбираться из этого ада, я не знал: бегство, сначала наше с Жипкой, затем — мое в экзоскелете, смешало карту города в воспаленной, гудящей голове. Заснеженные кварталы, повороты улиц, завалы от рухнувших домов, узкая полоса розового неба между мрачными небоскребами — все это было таким однотипным, таким одинаково мерзким… Я попытался сориентироваться по карте в левом нижнем углу экрана, но плохо помнил расположение главных привязок к местности, полагаясь сначала на Нэко, а потом — на Жипку. Карта пестрела какими-то разноцветными ориентирами и надписями возле них, и все это было без смысла, так как язык надписей был мне совершенно незнаком. Некоторые объекты передвигались, и я даже заподозрил в одном летающий корабль, который я иногда слышал, но ни разу сегодня так и не видел. В конце концов я решил направиться к широкой, свободной от зданий зоне с правой стороны карты, посчитав, что это — край города.
Я был прав. Это был край города. Но совсем не тот, что мне был нужен.
