Сначала я попытался найти какое-то укрытие, но быстро отказался от этой мысли, так как было понятно, что, например, от ковровой бомбардировки меня это не спасет. И даже если удастся забиться в какую-то нору, то сканеры корабля все равно обнаружат меня и одной мало-мальски мощной ракеты будет достаточно, чтобы разнести в пыль и укрытие, и экзоскелет, и измученного, растерявшегося Проходимца.
Затем я стал искать что-нибудь из арсенала экзоскелета, пригодное для того, чтобы сбить хоть несколько решеток на борту корабля, но ни одно оружие из списка на экране монитора не оказалось для меня доступным: или я чего-то не понимал в настройках программного обеспечения, или все оружие экзоскелета было заблокировано, что весьма возможно. Я лихорадочно перебирал в голове варианты, как запустить оружие, когда одна тихая и совсем нелепая в моем положении мысль промелькнула в растерявшемся мозгу.
«Покинуть экзоскелет».
Это было глупо, конечно. Я терял при этом последние шансы выжить: скорость, выносливость, сканирующее оборудование, хоть какую-то броню…
«Покинуть экзоскелет».
Наивно было надеяться, что на летающем корабле не заметят, что я убрался из механической скорлупы, и удовольствуются только ее уничтожением, перестав меня преследовать, но мысль оставить экзоскелет все больше овладевала мной и…
— А чего, собственно, мне за тебя хвататься?! — сказал я, нажимая крупную желтую кнопку перед собой. — Зачем мне доспехи Голиафовы?
Грудные створки разошлись, открывая меня миру. Я выкарабкался наружу и побежал в сторону Перехода. Я уже не надеялся ни на что. Не было у меня выхода. Но стоять без действия я тоже не собирался.
Наверное, в этом мире я набегал свою годовую норму. Несмотря на это, ноги послушно несли меня вперед. Вот только комбинезон весу прибавлял, а так — ничего… Блин, забыл шлем в экзоскелете! Не везет что-то мне со шлемами…
Я оглянулся назад, словно был в этом какой-то смысл, как будто я вернусь за злополучным шлемом, и увидел, как от корабля к оставленной мной скорлупе стремительно протянулся тонкий дымный шнур. Ярчайшая вспышка, мелькнули разлетающиеся металлические клочья — я присел, опасаясь осколков, — в уши ударил грохот взрыва… Теперь осталось подождать пару секунд, пока не прилетит еще один посланец с тонким дымным хвостом.
Прошла секунда, другая… прошло десять секунд… посланец не прилетал. Более того: массивная туша корабля, напоминающая приплюснутый дирижабль, разворачивалась широкой дугой, уходя обратно к городу. Меня оставили в живых. Только почему?
— Они увидели только то, что хотели увидеть, — раздался голос за моей спиной. —И раздавили пустую скорлупу куколки, не заметив рядом бабочку.
Я хотел повернуться, но рука, опустившаяся на мое плечо, остановила движение, удержала…
— Не оборачивайся. Смотри на город.
Голос был явно мужским, глубоким, с легкой сипотцой и мягкими нотками. Голос мужчины лет под шестьдесят. По земным меркам.
Я, подчиняясь голосу, провожал взглядом корабль, уже достигший первых домов. От одного из домов оторвалась цепочка тусклых огоньков и воткнулась в бок корабля. За ней — вторая, третья… На первый взгляд, ничего не происходило, но вот от корабля начали отделяться какие-то темные детали, мелькнули яркие шары взрывов, мгновенно превратившиеся в дымные шнуры. Через пару секунд звуки хлопков и ударов донеслись до меня. Корабль потерял курс, косым настилом пошел в сторону, все больше теряя высоту, словно соскальзывая с невидимой горки. Упал он на бок. Я ждал взрыва, но взрыва не было, только сверкнуло несколько электрических разрядов, и черный дым повалил еще гуще, поднимаясь непроницаемым столбом в розовое бахромчатое небо.
Рука сильнее сжала мое плечо.
— Смотри. И зажми уши.
Город вздрогнул. Меня словно током по нервам ударило. Внутри все сжалось в холодный ком. Небо над городом пришло в движение, теряя бахромчатую структуру, сворачиваясь многослойной спиральной воронкой. От города к воронке вдруг выросло дымное дерево. Толстый центральный ствол, разлетающиеся в стороны ветви… В долю секунды дерево распалось, растворилось под ударом гигантской полусферы, сияющим пузырем взметнувшейся к небу. Словно титаническая мечеть пробилась многокилометровым ярко-синим куполом сквозь землю, сквозь дома…
Рвануло. Уши сразу заложило, несмотря на то что я их тщательно зажал руками. Видимо, давление поменялось. Ударная волна, поднимая волну снега, за секунду преодолела расстояние до меня и моего невидимого пока собеседника. Сильные руки сжали меня, толкнули под прикрытие толстой бетонной плиты, поднимавшейся одним краем над краем воронки. Полетел какой-то мусор, снежная пыль… Руки снова подняли меня на ноги.
— Смотри.
Город складывался внутрь себя. Дома падали к центру, этажи, панели срывались рядами и уносились в синее, столь неуместное в этом черно-розовом мире, сияние. Время словно поплыло медленней, словно бы я смотрел кадры замедленной съемки. Создавалось впечатление, что внутри города заработал гигантский пылесос, засасывая все вокруг себя. Облачная воронка окрасилась бело-синим, опустилась вниз, притягиваемая всасывающей силой. От нее отрывались туманные полотнища и исчезали размытыми стремительными струями во все ширившемся яростном сиянии…
— Пора идти, пока нас не накрыло, — спокойно-буднично произнес голос. Крепкие руки наконец отпустили меня, и я смог повернуться, даже не представляя, кого увижу.
Обыкновенный человек. Не сверхсущество. Не рыцарь-паладин в блестящих доспехах. Не сияющий ангел. Строго-красивое, немного узкое лицо, седоватая бородка, прищуренные глаза под мохнатыми бровями… На вид — лет пятьдесят-шестьдесят, как и подсказывал тембр голоса. Если бы я увидел этого человека, одетого в серую, невыразительную куртку, с небольшим рюкзаком на спине, в каком-нибудь другом месте, в другом мире, то я просто не обратил бы на него никакого внимания. Мужик как мужик, таких много. И невзрачные наушники у него на голове, и обшарпанная штурмовая винтовка на плече не выбивались из общего умеренно-невзрачного вида. Только под курткой смутно угадывалось что-то вроде бронежилета, да на поясе несколько странных и будто специально потертых приборов висели…
— Сейчас до нас доберется, — проговорил незнакомец, потянув меня за рукав комбинезона. — Давай бегом.
Я побежал следом за ним, пытаясь понять, кто же он все-таки такой, что вокруг происходит и куда мы бежим. Ответом на последний вопрос было знакомое ощущение, то, что в последнее время я опасался не ощутить больше никогда: ПРИСУТСТВИЕ ДОРОГИ.
Впереди, за раскачивающейся спиной с обыкновенным сине-серым нейлоновым рюкзаком, вдруг проглянул теплый оранжевый цвет. Он был цветом исполняющихся надежд для меня, цветом выхода из объятий страшного кошмара в светлое утро реальности. И я чувствовал Дорогу, ощущал всем своим встрепенувшимся нутром Проходимца, потянулся к ней, еще живее переставляя ноги в очередном забеге в этом мире. Хотелось бы, чтобы в последнем. Здесь последнем.
