Разумеется, мы не имели ни малейшего представления о расстоянии до Санары. Анлап, континент, на котором она находится, мог быть и совсем небольшим, и огромным. Я склонялся к последнему и считал, что Санара находится в трех — пяти тысячах миль от By-ада. Если даже она и ближе, Дуаре все равно потребуется много времени, чтобы разыскать ее. Ведь нельзя совершать посадки в разных частях Амтора и спрашивать дорогу, даже если и будет кого спросить. Дуаре надо найти Санару и узнать ее, прежде чем решиться на посадку. Она может затратить целый год на поиски, но так и не найти ее. Если придется садиться, чтобы пополнить запасы воды и провизии, она будет подвергаться риску быть захваченной или убитой. Да к тому же еще этот Вик-йор! Мне, конечно, придется испытать немало беспокойных часов, а может быть, и лет! Не исключено, что всю оставшуюся жизнь меня будут мучить беспокойство и запоздалые сожаления!
И вот наступила ночь. Проходили томительные часы, Вик-йор не появлялся. В музее оставались лишь охранники — только они да живые мертвецы. Заревел басто. Я так и не понял, какие черти или духи помогли им добыть некоторых крупных животных, которые тоже стали музейными экспонатами. Басто, высотой в холке целых шесть футов, весил, должно быть, двенадцать сотен фунтов, если не больше. Пением и танцами вокруг него, осыпанием цветами они бы не добились ничего — он бы их просто разнес в клочья.
Мычание басто разбудило остальных низших животных, включая нобарганов, зарычавших и заревевших, словно звери. Целый час мы внимали какофонии звериных рыков. Затем все прекратилось так же неожиданно, как и началось.
— У твоего юного пажа, видимо, сердце ушло в пятки, — заметил я Дуаре.
— Почему сердце смогло оказаться у него в пятках? — заинтересовалась она.
— Ох, постоянно забываю, что ты не из страны свободных людей и не из дома храбрых.
— Где эта страна находится? — спросил Иро Шан.
— Она граничит на севере с Канадой, а на юге граница проходит по Рио-Гранде, на востоке ее омывает Атлантический океан, а на западе Тихий.
— Вероятно, где-то в глубине Страбола, — глубокомысленно заметил Иро Шан, — потому что я никогда не слышал об этих местах.
— Вон идет Вик-йор, — возбужденно воскликнула Дуара.
— Идет твой поклонник? — спросил я, наверное, слишком торопливо.
— Ох, боюсь тебе не нравится Вик-йор, дорогой, — протянула Дуара.
— Я рад, что ты своей интонацией поставила запятую на нужном месте.
— Не будь глупцом, — ответила Дуара.
Полагаю, что каждого, кто так влюблен, как я в Дуару, постигала время от времени подобная участь: становиться глупцом. Разумеется, я знал, что Дуара любит меня, знал, что могу доверять ей до конца времени… Но! Что-то забавное имеется в любовных делах — вот это маленькое «но». Одна мысль о том, что некое амебообразное существо среднего рода влюбилось в нее (хотя непонятно, как «нечто» понимает любовь) и что оно должно пробыть с ней неопределенно долгое время, а я останусь тут висеть на стене, мертвый от шеи до пят, — приводила меня в бешенство. Если ты мужчина, мой дорогой читатель, и если влюблен, то поймешь, что я тогда чувствовал.
Вик-йор тащил кувшин. Я знал, что в кувшине. Во мне возникло какое-то странное ощущение, если я мог в то время что-то ощущать — отвращение к трусоватому существу, которое пришло отбирать жизни у своих же собственных приятелей.
Он подошел в Дуаре.
— Все подготовил? — спросила она. — Корабль? Пропеллер?
— Да, — доложил он. — Нам очень повезло, потому что сегодня ночью Вик-вик-вик устроил банкет, и все так напьются, что мы убежим незаметно.
— Ты взял противоядие?
Он вытащил маленький пузырек из одного из карманов-мешочков и показал ей.
— Вот оно.
— Дай мне его сейчас же, — взмолилась Дуара.
— Не сейчас. Сначала уберем стражу, — он поднес кувшин к губам и сделал вид, что пьет.
Один из охранников подошел поближе.
— О, — сказал он, — Вик-йор! Я думал, что пришел кто-нибудь из тех, кому нельзя находиться здесь после закрытия. Мы всегда рады видеть королевских особ, интересующихся экспонатами.
— Может, выпьешь вина? — спросил Вик-йор.
— Да, с большим удовольствием, — отозвался охранник.
— Тогда зови остальных, — предложил Вик-йор, — и выпьем вместе.
Очень скоро вся охрана собралась около нас, распивая вино из кувшина Вик-йора. Не очень-то приятно, доложу вам, висеть и смотреть, как совершается убийство оптом. Мою совесть облегчала лишь мысль, что они поступили с нами столь же двулично, когда обрекли на участь, худшую, чем смерть. Во всяком случае у охранников получился неплохой жизненный финал — поскольку все были пьяны в стельку, они смеялись, плясали, пели — потом, один за другим, падали замертво. Их было двадцать, и все умерли практически у наших ног.
Вик-йор был горд, как павлин.
— Разве я не умен? — обратился он к Дуаре. — Никто никогда не догадается, что я их отравил. Даже Вик-вик-вик не смог бы сделать лучше.
— Ты просто замечательный, — сквозь зубы похвалила Дуара. — Дай мне противоядие.
Вик-йор полез в один мешок кармана, потом в другой.
— Куда я его дел? — непрерывно повторяло это существо.
Дуара все больше нервничала и пугалась.
— Разве ты его не принес? Ты же доставал пузырек, — волновалась она. — Или ты показывал мне что-то другое?
— Да оно где-то здесь, — бормотал Вик-йор. — Но где же?
В глубине души я почти желал и почти надеялся, что он не найдет его. Разлучиться с Дуарой, да еще при таких обстоятельствах, было немыслимо. Мне порой казалось, что уж лучше смерть. Меня мучило предчувствие, что если она уйдет с Вик-йором, то я ее никогда больше не увижу. Я начинал жалеть, что согласился участвовать в безумной затее.
— Посмотри в одном из задних карманов, — настаивала Дуара, — во всех остальных ты уже смотрел.
Вик-йор потянул за пояс, поворачивая его, пока не добрался до мешочка, который висел сзади.
— Нашел! — воскликнул он. — Видимо, пояс перевернулся, пока я отплясывал со стражниками. Я же знал, что он где-то у меня. Я не сомневался, что с ним ничего не случилось.
— Быстрей! Дай противоядие, — потребовала Дуара.
Вик-йор опрокинул пузырек, потряс его и велел Дуаре высунуть язык. Вынув пробку, несколько раз прикоснулся ею к языку. Я смотрел как зачарованный. Иро Шан вытягивал шею сколько мог, чтобы видеть Дуару.
И вот она тяжело задышала.
— Со мною что-то происходит, — с волнением призналась она. —Я чувствую, как жизнь возвращается в мое тело. О, Карсон, если бы и ты пошел вместе с нами!
