— Упс, — только и сказал ошарашенный Шип.
Следующие три часа сталкер, не возражая, помогал Вадиму готовить патроны. Оказалось, что, несмотря на издательское прошлое, Шип был вполне приучен к труду и обращался с инструментами вполне споро.
— Нам надо еще к Леве-Циркулю сходить, — между делом бросил сталкер.
— К кому и зачем? — не понял Вадим.
— Ну, в бар, к бармену. Его Лева зовут. А за брюхо его Циркулем прозвали. Ты же кредиткой платишь, вот у него можно снять денег.
— А… ну ладно. А завтра выйдем, да? Собраться же успеем, конечно? — Вадиму показалось, что визит в бар может сильно поменять планы.
— Посмотрим, — буркнул недовольно Шип.
— Ты что, сглазить боишься?
— Просто болтать не хочу, — ответил Шип и трижды сплюнул.
Вадим допилил последнюю пулю, подправил ее молотком и начал набивать патроны. Он умышленно увеличил дозу пороха. Какое-то время ружье выдержит, а долгие годы он не собирался им пользоваться.
— А скажи, Шип, ты никогда тут оранжевый «ситроен» не видал? — как бы невзначай спросил Малахов.
— Бог миловал, — ответил сталкер, нервно глянув на Малахова.
— В каком смысле?
— Кто видел его, тот не долго протянул. — Шип подскочил, подбежал к воротам и выглянул из гаража, словно проверяя, не появился ли тот самый автомобиль.
— Вот как, новое что-то. Он радиоактивный?
— Это призрак. Нет его на самом деле. И не надо о нем… Плохая примета.
— Ну, нет, так нет, — согласился Малахов, подпиливая очередной жакан.
Когда с работой было покончено, Вадим со сталкером отправились к Леве. Малахов сменил берцы на короткие крокодиловые сапоги от Сухого. Эти сапоги вызывали у Шипа неподдельный интерес, но открыто попросить у Вадима их поносить сталкер так не решился. Сапоги роперскогоnote 3 стиля были покроены на манер ковбойских. Они оказались на удивление удобными.
Вечер в поселке у КПП был тих и спокоен. Весенняя прохлада накатывала со стороны леса, уныло гудели комары. То там, то тут загорались окошки в домиках обитателей поселка. Если бы не знать, что совсем рядом находится Зона, то можно было подумать, что дачный поселок для людей среднего достатка живет своей простой, беззаботной жизнью. До Малахова даже донесся запах шашлыка, капающего пряным жиром на раскаленные угли гриля. Одного не хватало — молчали птицы и по улицам не ходили кошки. Мир призонья отличался от внешнего немного, но все-таки заметно. И еще. На крышах домиков не было антенн — ни простых рогатин, ни современных тарелок. В Зоне не работало телевидение. Чудесным образом оно за кордоном нигде не принималось.
В баре ничего не изменилось по сравнению со вчерашним днем. Все так же кипела жизнь, велись разговоры. Все так же, как айсберг в океане, возвышался толстый бармен над своей стойкой. Все так же в темном углу, как паук в засаде, сидел дядя Сеня.
Шип предложил перекусить, раз уж пришли. Бармен Лева после некоторого колебания принял у Вадима кредитку и, внимательно рассмотрев и фронт, и подпись на обороте, после обычных манипуляций с терминалом выдал Шипу искомую сумму, взяв только десять процентов комиссионных. Шип обрадовался, что получил деньги без проблем, и предложил пообедать за его счет. Вадим пошел устраиваться за столиком, который он заприметил в глубине бара, пока сталкер заказывал еду.
Шип пришел к столу не один. С ним шел мужчина средних лет в обычной, городской одежде. Невысокий, чуть полноватый, лет сорока. Серый костюм дополняла белая рубаха с расстегнутым воротом. Вид у мужчины был явно не сталкерский.
— Вот знакомься, это Степан Андреевич, — представил Шип. — Мой товарищ. Он ученый. Очень захотел с тобой познакомиться. — Представив гостя, Шип поспешил к стойке бара решать какие-то срочные дела.
— Вадим, — представился Малахов. — И что изучаем?
— Да Юра преувеличивает. Не люблю я слова «ученый». Ученые обезьяны бывают. Я так, изучаю быт Зоны. Просто любопытно, — ответил Степан Андреевич. — Я собираю материал для диссертации о человеческом поведении в экстремальных условиях.
— Интересно, наверное? — Вадим задал вопрос, не ожидая ответа, его больше интересовало, когда принесут еду и, главное, пиво. Почему-то присутствие Степана Андреевича вызвало нестерпимое желание выпить.
— Очень интересно. Вот вы производите впечатление человека образованного и должны понимать, насколько тут все непредсказуемо. — Ученый взял со стола кусочек хлеба, намазал его горчицей и стал задумчиво жевать. — Вот вы как человек в Зоне новый можете понять, что если не выполнять здесь правила — это прямой путь к катастрофе. Вы ведь человек разумный, сможете им следовать?
Вадим внутренне начинал кипятиться. Совершенно незнакомый человек без всяких причин начинал давить на него с требованием выполнять какие-то правила. Кроме того, речь собеседника была вязкой и утомительной.
— Вы должны, — опять он использовал слово «должны», — ни на секунду не забывать, что находитесь во враждебной среде, где только посвященные могут принимать решения и выбирать путь. Пока вы новичок, вам этого не дано. Шаг в Зоне стоит целой жизни в обычном мире, вот вы сейчас пойдете с Юрой за белую пелену, в чуждое вам окружение. Ведь оно вам чуждо?
Вадима от кружки пива начало мутить. Чего от него хочет этот человек?
— Юра — это у нас кто? — перебил собеседника Малахов.
— Сталкер ваш, Юрой его зовут. Ну или как там… Шип? Вам определенно подсунули дилетанта. Вы производите впечатление разумного человека, но мне кажется, что шансов вернуться у вас нет.
— Откуда вернуться? — Вадим уже взял себя в руки и говорил спокойно.
— Ну, вы куда собираетесь? В Зону ведь? А там все очень-очень сложно! Там нужно быть…
— Уважаемый Степан Андреевич. — Вадим смотрел на ученого жестко, не позволяя тому отвести глаза. — Есть одно русское слово. Букв всего ничего, а его даже отменили пару лет назад за высокую энергетику. Так вот, пойди куда-нибудь, найди старый словарь в интернете, отыщи слово из трех букв и всепоглощай его. Ты меня понял?
— Вы что себе позволяете, молодой человек? — начал надуваться Степан Андреевич. — Вы знаете, кто я?
— Уйди. Немедленно! — Вадим был на взводе.
Он не вполне понимал, что происходит. Какой-то неощутимый, но жесткий посыл от Степана Андреевича взбесил его, заставил выйти из себя, забыть приличия. Но с другой стороны, Вадим знал, что он даже пальцем не тронет неприятного собеседника, и это бесило еще больше.
— Дурачок, — незлобно буркнул Степан Андреевич и ушел в темноту зала. Во всей его фигуре чувствовалось превосходство, на лице играло удовлетворение беседой.
