прогулки на арену с попутной медитацией, чтобы набить себе немного стадий. Всё это отнимало столько времени, что ни о чём другом думать просто не было времени и сил. Я просыпался, завтракал и возвращался обратно только под вечер, чтобы проснуться на следующий день.
И так длилось все три недели вплоть до того самого прекрасного дня, когда начинался турнир.
— Я думала, ты должен сейчас находиться совсем не здесь, — негромко заметила Рун, продавщица в магазине всяких пилюль, что любит помоложе. — Разве у тебя скоро не должен начаться турнир?
Она рылась на полках шкафов, стоя на высоком стуле, и у меня было такое подлое желание сейчас выбить его из-под неё и посмотреть, как она будет цепляться за полки, а после как рухнет вместе с опрокинувшимся шкафом на пол.
Нет, я не урод — я слишком долго жил с Гоем.
— У меня ещё есть несколько часов, — отозвался я, оглядываясь. — Вы пойдёте смотреть?
— На тебя? — стрельнула она в меня глазками. — От чего же не сходить, не посмотреть? Ты знаешь, против кого будешь сражаться?
— Вы имеете ввиду кошатников?
— Смотрю, ты перенял от Гоя больше, чем кажется на первый взгляд, — хмыкнула она. — Насколько я знаю, их бойцов уже давно никто не выигрывал. Много лет уже держат первенство среди остальных. Не боишься сражаться против них?
— Насколько я знаю, они вполне могут встретиться и друг с другом, тем самым отсеявшись.
— Да, могут встретиться и друг с другом, не буду отрицать, однако это лишь значит, что останутся самые-самые, а тенденция говорит сама за себя.
— Думаю, я справлюсь, какие бы там монстры ни были.
— Уверенность в собственных силах — это хорошо, — кивнула Рун.
— А своего никогда не пытались выставить? Ну, бойца?
— Я не люблю кровь и не посещаю подобные места. Да и зачем? Я могу найти более полезное применение, чем просто отдать человека на верную смерть и ничего с этого не получить. Лучше пусть уже идёт работать в лавке или собирать травы какие-нибудь необходимые в опасное место. Толку и того больше будет, — ответила она, после чего наконец вытащила то, что искала. — Нашла.
Рун спрыгнула со стула и потрясла небольшой фиолетовой шкатулкой.
— Спасибо, — слегка кивнул я, после чего вытащил мешок с золотом.
— Нет-нет, это не обязательно, — покачала Рун головой. — Считай, за счёт моего магазина.
— Я всё же заплачу, — с нажимом ответил я, положив на прилавок несколько золотых кусочков местной валюты.
Знаю я, к чему она клонит. Типа за счёт заведения, а потом заглянешь попозже ко мне, ведь я же сделала тебе одолжение. А желания у меня заглядывать к ней не было совсем. Не то что она не привлекательная, наоборот, немного присмотревшись, я видел в ней свой шарм, однако мне просто не хотелось.
Рун криво улыбнулась.
— Я отправлю счёт Гою.
В шкатулке, которую я купил, было несколько пилюль, которые были необходимы для подъёма по ступеням стадии Познание жизни.
Ведь так интересно получалось, что через эту стадию прорваться самому было невозможно. Вот просто невозможно, только с пилюлями.
То есть если раньше ты должен был направлять свои силы куда-нибудь там… я не знаю… себе в задницу, чтобы развить в себе вечный поток, создать внутренний мир или отстроить какую-нибудь структуру, и мог это сделать своими силами, то здесь это не канало. Тут было нечего строить просто — тут (сейчас надо запустить радугу между ладошками) надо было чувствовать.
И ты нихрена не почувствуешь, если не примешь эти пилюли. Суть как в ЛСД, но по-культиваторски.
Если сравнивать со всем, через что я прошёл, то чем-то стадия была похожа на медитацию на первых уровнях, только с одним условием — на этой стадии не требовалась Ци и, как следствие, не требовались ядра или всякие реагенты, чтобы лучше её усваивать. Только волшебные пилюли и медитация.
Эту удивительную особенность я узнал сначала от Гоя, а потом уже от Люнь. И тогда я знатно так удивился.
— Почему?
— Ну вот так, — пожала она плечами. — Иначе просто никак не пробиться.
— И всё же вопрос тот же — почему?
Люнь включила режим наставницы, важно начав расшагивать передо мной.
— Дело в том, что определённое сочетание компонентов, самых редких и необычных, даёт определённые эффекты. Например, они могут лечить, могут делать тебя восприимчивым или же невосприимчивым к определённым воздействиям или эффектам. Зубы ночного ягуара и паутина ткача заставят тебя, например, испытывать галлюцинации, а огурец с молоком и рыбой опорожняться долго и болезненно.
— Окей… — удивительные познания. — И?
— Познание жизни — это как… как… как озарение, вот! Но только ты её не познаешь, если не сможешь взглянуть на всё так, как оно есть на самом деле.
— А как оно есть на самом деле? — сразу полюбопытствовал я.
— Для каждого это выглядит по-разному.
— Я думал, истина всегда одна.
— Ну одна-то одна, — согласилась Люнь, — однако каждый видит её эффект по-своему.
— Ну хорошо, как у тебя было?
— Ну… у меня… вроде как я видела нити жизни, что связывают каждого человека. Вернее, не так, я видела нити жизни, что связывают человека с землёй. Я видела, как в них течёт энергия, видела, как они впитывают Ци, как жизнь в них развивается и умирает. Я видела… рождение и смерть жизни. Можно сказать, что я познала жизнь.
— То есть это что-то типа возможности видеть невидимое?
— Ну… нет, скорее как другое восприятие окружения.
— И…что? Это как-то меняет взгляд или моё видение окружающего мира?
— Ну… ты становишься… чище, можно сказать, чище сознанием, если так можно выразиться.
— Чище… сознанием? — не понял я.
— Ты начинаешь воспринимать мир немного иначе. Не так, как сейчас, что вот, земля, люди вокруг, вон дома и лес, а… будто они лишь часть общего, как-то так. Но я повторюсь, что у каждого эффект проявляется по-своему, поэтому я и назвала это скорее озарением. Возможно, ты почувствуешь это как-то иначе, чем я.
По описанию это выглядит так, будто ты становишься аутистом, если честно.
В тот момент я так и не понял, что она имела ввиду, однако стоило мне
