- Всё, приехали… - объявил Змей, - выгружайся…
Я спрыгнул первый. Тут же сверху взвизгнул Паук:
- Что, зашариться хочешь? А разгружаться что, Пушкин будет?
Я не стал спорить, схватил первый попавшийся рюкзак и сбросил его на землю. Похоже, сейчас наезды участятся. Как бы эти бравые парни не вздумали меня нагрузить, как лошадь. В Зоне лишний груз – ближе к смерти. Желания подохнуть первым у меня совсем не возникало…
Лось загнал машину куда-то вглубь леса. Возможно, где-то там был схрон. Змей собрал всех вместе, и я присоединился к плотно стоявшей группе, надеясь прояснить ситуацию.
- Значит так… Про бухло забудьте. Кого увижу – сам пристрелю.
Паук вроде как начал возмущаться, но Змей быстро его утихомирил:
- Ты первый будешь. Усёк? Это вам не фраеров на гоп-стоп брать. Тут не до расслабонов будет. Дальше. Поведёт Ухо. Слушаться его, как меня. Даже лучше… Стволы по рукам. Хавчик раскидаем по всем, каждый по рюкзаку. Руки чтоб свободные были. Да! Чтоб по дурному не палили. Не хватало, чтобы срисовали нас… Ухо, давай ты. Валяй, инструктируй…
Так, значит, сталкера нашего Ухом кличут… Нет, кликухи я разные слышал, и знаю, что просто так они не приклеиваются. Ухо… «Длинные» уши значит, у нашего провожатого…
Ухо, тихо стоявший в кругу, как все, вдруг преобразился. Он окинул нас внимательным взглядом, на секунду задержался на мне, затем быстро отвёл глаза. И заговорил. Голос у него оказался сиплым и невыразительным, но слушали его внимательно.
- Идти след в след. Не высовываться. Слушать, чего скажу. Ничего с земли не брать. Вообще ничего не трогать, пока не разрешу… Без команды не стрелять… И чтоб тишина. Чтоб не кричать там, громко не разговаривать…
Стандартный набор. Это любой сталкер скажет. Впрочем, чего я должен был ожидать? Что он прикажет на брюхе ползать или колесом по Зоне кататься? Всё верно… Тут Ухо неожиданно обратился ко мне:
- А ты, вроде, по Зоне ходил?
- Приходилось, - скромно ответил я.
- Так посматривай, где и чего… Ежели что, подскажи другим. Или мне шумни.
Я пожал плечами. Вообще-то в Зоне правило такое – проводник только один. Он ведёт, он отвечает. От него всё и зависит. А у семи нянек, как известно… Ну ладно, смотреть-то мне всё равно придётся. Хотя б потому, что жить-то хочется.
И всё ж непонятно: зачем я им понадобился? Людей у Змея хватает, проводник есть. Теперь, после «инструктажа», стало понятно - от меня ничего особенного не ждут и не требуют. Тогда зачем Мастёвый так старался? Зачем схватил Саньку? Что они вообще задумали? Ладно, ладно… разберемся. Одно понятно: нужно быть начеку. А теперь готовься – скоро будет Встреча с Зоной. А это – не рядовое событие.
Перед выходом я набрал Мастёвого. Думал, не возьмёт трубку, но он ответил уже после третьего гудка. Голос был весёлый, даже какой-то жизнерадостный:
- Да, Птица! Наслышан, наслышан. Знаю, что в дороге… Вот видишь, всё нормально, всё тип-топ. Малой твой в порядке… Эй, мелкий! Отзовись!
В трубке вроде как послышался тонкий голосок, но был ли это Санька, я не мог разобрать.
- Не забивай себе голову. Делай, что скажут, а за малым я присмотрю. Зуб даю… - окончил разговор Мастёвый. Я в каком-то оцепенении слушал последние гудки в трубке, но слышал не их, а эхо того далёкого голоса… Санька ли это был? Я не мог этого знать.
Мастёвый обернулся назад, к столу, стащил с него двухлитровик пива и отхлебнул изрядную дозу. Сидящий напротив него щетинистый пацан скалил зубы:
- Чё, смертничек наш звонил?
Мастёвый весело кивнул. Потом снова повернулся к запертой двери комнаты и громко высказался:
- Молоток, малый! Так держать. Будешь сидеть тихо, домой потопаешь.
Дружок Мастёвого громко рассмеялся:
- Домой, да?
- Ага…Домой, - и Мастёвый широко улыбнулся. Так, как улыбаются волки.
Зона встретила неприветливо. Хмурые облака заслоняли солнце, лишь иногда пропуская лучик-другой на замершую землю. Ветер, ветер типично зоновский, какой-то не живой, тревожный и тоскливый, немного оживлял пейзаж, приглаживая буро-зелёную траву. Сразу за колючкой лес кончился. Степь. Только степь. Трава да кусты. Там, левее, разваленный хутор. Туда мы, похоже, не идём. Ухо молчит – просто топает себе вперёд, почти не оглядываясь. Впрочем, можно и так, коли слух хороший. Можно и не видеть, можно просто слушать, как шагают за тобой другие, и не отвлекаться. Вперёдсмотрящий смотрит лишь вперёд, так, что ли?
Сразу за Ухом шёл Паук. Не знаю, почему Змей поставил его вторым. Может быть, ему было спокойнее, когда шестёрка шла впереди, может быть, были другие соображения. За Пауком шествовал сам Змей, и иногда я имел честь созерцать его спину. Хотя большую часть времени эту спину заслоняла другая, ещё более широкая спина – спина Лося. А уж за Лосём доверили топать мне. Замыкал шествие Бурый. Бурого опять нагрузили, но уже не так: оружие было на руках, боеприпасы тоже. Впрочем, каждый тащил какой-то груз, так что обидно Бурому не было. Я увильнул от чести быть загруженным, сославшись на то, что в случае чего не успею предупредить об опасности. Со мной нехотя согласились, хотя Паук, как и следовало ожидать, поднял превеликий хай, не без оснований опасаясь, что роль вьючной скотины придётся исполнять ему. Что частично и оправдалось – Змей нагрузил Паука значительным вещмешком, в то время как сам тащил груз довольно скромный. Я волок только свой рюкзак, что, в общем, было весьма привычным занятием и ничуть не напрягало.
Шли молча. Обычно новички в Зоне либо необычайно оживляются, либо патологически молчат. Эти не были новичками. Они шли молча, перебрасываясь отдельными тихими фразами. Ухо вёл грамотно – не торопился, не нервничал, группу по мелочам не дёргал. Видно было, что стаж он имеет немалый. Впрочем, ничего опасного покамесь я и не наблюдал. Встретилась разве что парочка аномалий, да и то не по маршруту, а по сторонам, да и видны они были неплохо. Местность здесь была открытой – с одной стороны, стрёмно: армейские патрули по периметру колючки прохаживаются нередко, да и вертушка может залететь. В глубь ни пешие, ни «конные» вояки не заявлялись: видимо, ценили-таки свою жизнь, хоть и подневольную… Я и по периметру на вертак бы ни за что не сел: тут иной раз такие фокусы увидишь, что волосы дыбом поднимаются. Обычно же военный люд всё больше воевал оптикой, просматривая периметр в дальномерные бинокли. После того, как чьи-то зоркие глазки засекали мишень, начиналась веселуха: орал на великие километры мегафон, предлагая сдаться; лаяли собаки, ежели на данном конкретном посту они ещё сохранились, и если у тебя нервы не выдерживали, то ты с полными штанами да с трясущимися ручонками, поднятыми долу, тащился прямиком к КПП. Вояки в таком случае выстраивались «свиньёй» с командиром во главе и выносились навстречу, обеспечивая «захват». Им за это, надо полагать, и присваивали «внеочередные». Если же у тебя хватало ума дать дёру или залечь где-нибудь за пригорочком, патруль за тобой не посылали. По крайней мере, на тех постах, где комсостав немножко пообжился с Зоной и её прибабахами. А выкуривали тебя просто: брали одного-двух салабонов с «Драгуновым», да ещё товарища с навыками пулемётчика, и гасили по степи в районе твоего размещения. Попадался на такие заморочки и я: разок сидел шесть часиков, покамест усердный патрульный с ближнего КПП поливал мою несчастную канавку свинцовым дождиком. Правда, так как это был всего лишь патруль, я не имел счастья испытать на себе действия снайперок да ручных пулемётов: но и сухие одиночные выстрелы обычного АК-47, нужно сказать, нервировали здорово. Что характерно, никто из солдатиков не изъявил желания подойти поближе, ограничившись стрельбой с полукилометрового расстояния. Впрочем, не особенно и хотелось, чтобы ко мне визитировали эти хлопчики. Как говорится, «будете проходить мимо – проходите».
