должна быть более «настоящей» по языку, подробностям, бытовым деталям, по мотивациям и логике происходящего, чем самый кондовый реализм. Только тогда читатель поверит в происходящее и воспримет все фантастические допущения, как реальные и само собой разумеющиеся. Иначе получается инфантильная недолитература для тинейджеров всех возрастов. Вся «причесанная» даже в постапокалипсисе и «вампиризме». И правильно нас, фантастов, за это ругают. Пора вырастать из штанишек на лямках. А то будем до седых волос играться совочками в песочнице и складывать пазлы.
10. Уси-пусечки, или Гламуризация фантастики
Ручки-ножки-огуречик – уменьшительные суффиксы, как единственное средство проявить любовь к персонажу. Рюшечки-оборочки – к каждому существительному по три прилагательных. Как в анекдоте про нового русского: «Во-первых, это красиво!» И эхом – «Какие все красивые!». Персонажи женского пола – писаные красавицы. Персонажи мужского пола – или красавчики, или крутые мачо, или и то и другое в одном флаконе. Оглянитесь вокруг! Где вы видели сплошь гламурных блондинок и Конанов со стальными бицепсами и деревянными головами?!
Возникает недоверие и отторжение.
То же самое относится к описаниям пейзажей, замков, интерьеров комнат, обшивки звездолета. Гламур уверенно наступает! Ну, и частота употребления самих слов «красота», «красивый», «красивая» – зашкаливает.
Помнится, в одной читанной нами фэнтези была героиня – потрясающая красавица. Бессмертная или долгоживущая, уже не помним. Далее по сюжету появилась ее мама, которая была еще красивее. Вы не поверите, но скоро появилась бабушка. Бабуся была красивее двух предыдущих дам, и на этом мы читать закончили. Потому что прабабушку мы бы уже не вынесли.
11. Чукча не читатель, чукча писатель, или Почему они так мало читают?
Это удивительно, но многие писатели-фантасты практически не читают художественной литературы. Если же читают, то своих коллег-фантастов. Толстой, Достоевский, Золя, Диккенс – скучища и графомания. Бабель, Шолохов – ни-ни! Ахматова, Цветаева, Гумилев, Самойлов, Левитанский – да что вы! С ума сошли?
«Некогда нам читать. Нам свое писать надо…»
В итоге, когда на семинаре начинаешь говорить о стилистических приемах, в качестве примеров цитируя Хемингуэя, Ремарка и Белля, Эренбурга и Семашко, – чувствуешь себя динозавром. Тебя не понимают. Приходится цитировать в лучшем случае Толкина.
Джоан Роулинг, автор «Гарри Поттера», сказала, выступая перед выпускниками Гарварда: «Одна из множества идей, открытых мне античной литературой, в которую я углубилась в восемнадцать лет в поисках чего-то неопределимого, была записана греческим автором Плутархом: „Развитие внутреннего мира изменяет внешний“».
Вот потому Роулинг – кстати, крепкий специалист по античной литературе – и популярна, что «детско-юношеский» роман построила, как на фундаменте, на великой идее Плутарха. А ее последователи строят свои тексты на фундаменте «Курочки Рябы» и Стефани Майер…
12. Диалоги, диалоги, а я маленький такой… или Люди так не говорят
Неумение писать диалоги. Попробуйте произнести вслух вами же написанные реплики. Ну как, получилось? Хватило дыхания? Язык не заплелся? Возник ли образ героя?
Все персонажи говорят одинаково. Речь не персонифицирована. Нашествие ремарок: «усмехнулась она», «выругался он» – тогда как интонация должна быть «зашита» в прямой речи. Из текста читатель обязан понимать: здесь она рыдает и умоляет, а он в ярости.
Все персонажи говорят канцеляритом. Так не изъяснялись даже лекторы, читавшие курс марксистско-ленинской этики.
Все говорят очень долго. Реплики – монологи Гамлета. Засекайте время!
Все говорят ни о чем.
Все говорят только по делу.
Все пикируются в немереном количестве. Что ни фраза – подколка.
Все все время хохмят. «Славный мир, – проговорил Киун. – Веселый мир. Все шутят. И все шутят одинаково». А. и Б. Стругацкие, «Трудно быть богом». Из всех видов юмора предпочитается стеб. В идеале – циничный стеб. Это – признак хорошего тона и высшего мастерства.
13. Отсутствие стиля, или Лицом к лицу лица не увидать…
Говорят, форма не главное.
Говорят, истинному фантасту форма ни к чему. И стиль ему ни к чему, и язык ему ни к чему, и литературность тоже ни к чему. Все равно, мол, нам никогда в жизни не сравняться с реалистами. Мы, мол, другим богаты, у нас иные задачи.
Рискуя вызвать волну негодования, скажем, что для нас такая позиция – спасательный круг агрессивной бездарности. Когда автор пишет художественную литературу и заявляет, что мастерство писателя – необязательно и даже вредно, ибо он, автор, богат идеями и нейтронными генераторами… Стиль – это лицо. Наше лицо. Стиль – это личность автора. Наша личность. Зачем мне-читателю беседовать с писателем без лица – человеком, которого нет?
Форма берет на себя часть функций содержания. Прочтите вслух стихотворение Пушкина «Я вас любил», а потом попросите товарища пересказать стихотворение своими словами. Ну как? Осталось ли прежним содержание при изменении формы? Художественность, система образов, оформленных посредством языка, – мощный инструмент воздействия. И работать он должен на полную катушку.
У нас любят хаять ремесло. Дескать, мы – адепты высокого искусства, а ремесло не для нас. Что ж, если искренность, возвышенность и грандиозные идеи – это прекрасное вино, его надо налить в не менее прекрасный сосуд. Нальем в треснутый горшок – вино выльется на землю.
14. Публичное одиночество, или Интернет-зависимость
Невероятное количество времени, которое могло быть отдано творчеству, уходит на интернет-посиделки. Если подсчитать, сколько жизни на это потеряно, – волосы встают дыбом. «Аффтар, пеши исчо», «КГ/АМ» – «Сказка о потерянном времени».
Зависимость писателей от мнений и комментариев ужасает. Особенно когда она выражается словами: «Мне плевать на чужое мнение!» И произносятся эти слова с завидной регулярностью – в ЖЖ, на форумах, везде… Ну да, конечно. «Я скакала за вами три дня и три ночи, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны!» Е. Шварц, «Обыкновенное чудо».
Конкурсы в ассортименте. Рассказ пишется в десять раз быстрее, чем комментарии к рассказам коллег-конкурсантов. Разрушаются мотивационные стимулы – без «тараканьих бегов» писать уже не получается.
Привычка к нетворческой публичности. Выход на публику в драной майке и с нечищеными зубами. Стоит об этом заикнуться – в ответ вскипает девятый вал возмущения. Как же, посягнули на святое! На семинарах чудится, что над авторами висит черное облако Интернета. Они трясутся, что о них скажут на форуме. Боятся, как на их слова отреагируют в сообществе. Без бета-тестера шагу ступить не в состоянии. Если автора обругали в рецензии, он рецензию бегом выставляет у себя в ЖЖ. Зачем? Правильно – чтобы пожалели. Чтобы прибежали друзья и завели волынку: «Ты классный чувак, у тебя классный роман! А рецензент – козел
