Сыны, большие громилы, их лица закрывали святящиеся оптические устройства и кожаные изделия из человеческой кожи, которые закрывали их рты, повиновались, поднимая человека прямо. Олорт подошел, отмечая инсигнию и символы подразделения пленника, рваное и грязное состояние его униформы. Человек вздрогнул, когда Олорт поднял его жетоны, чтобы узнать имя. Келлермейн. На левой стороне мундира человека была приколота бумажка. Там вручную было написано — Захвачен рядом с Тулкарскими Батареями, — на блочном алфавите Кровавых Миров.
Олорт увидел слезу, побежавшую из глаза человека, и вытер ее кончиком пальца. Почти нежный жест оставил кровавое пятно на щеке человека.
Келлермейн. Офицер-артиллерист. Капитан. Хеликсидец.
— Келл-ер-мейн, — сказал Олорт, переключившись на грубый язык врага, в котором он немного понимал. — Предложение. Отвергни своего бога. Согласись сейчас, поклянись Тому, чей голос заглушает все остальные, и сохрани себе жизнь.
Пленник тяжело сглотнул, но не ответил. Он уставился так, как будто не понял.
Олорт попытался выглядеть ободряющим. Ему пришлось расстегнуть кожаную защиту рта, чтобы пленники могли увидеть и высоко оценить честность его улыбки.
— Капи-тан Келл-ер-мейн, — сказал он. — Отрекись, и поклянись. Таким образом, жизнь твоя.
Келлермейн пробормотал что-то. Олорт наклонился, чтобы услышать.
— Присоединиться к вам? — тихим голосом спросил Келлермейн.
— Да.
— И вы не убьете меня?
Олорт торжественно посмотрел и кивнул.
— Т-тогда, я клянусь, — заикаясь произнес пленник. — Да. Пожалуйста. Да. Я б-буду с- служить вашему Анарху...
Олорт улыбнулся и отступил назад, кровавое озеро закружилось вокруг его сапог.
— Вахуз тер тса, — сказал Олорт. Благословите его.
Один из Сынов вытащил свой ритуальный клинок, кривой скзеррет Кровавых Миров, и вскрыл горло пленника до грудины одним вертикальным ударом. Человек забился в конвульсиях, бесполезные звуки смятения и потери вырывались из его рта, и осел. Брызги артериальной крови попали на стену храма и на лица отвратительных святых.
Сыны отпустили тело.
Как просто они ломаются, подумал Олорт, когда встречаются лицом к лицу с чем-то таким кратким, как смерть. Где их отвага? Тот, чей голос заглушает все остальные, не любит трусов.
Олорт снова занял свое место, держа руки за спиной.
— Киез, — сказал он. Следующий.
Сыны пошли назад вброд по крови и покинули зал. Вошли еще двое, сирдар и сын стояли по бокам от еще одного пленника.
Этот не выглядел многообещающе для Олорта. Его черные волосы были покрыты кровью и грязью, и у него, явно, было несколько легких травм. Но, по крайней мере, он шел без поддержки. Сынам не нужно было тащить его.
Олорт приблизился, отмечая, что пленник отказывается смотреть в глаза. Не было никаких знаков различия или полковых нашивок на изорванной черной одежде человека, и бумажный ярлык отсутствовал.
Олорт бросил взгляд на сирдара.
— Хин вой трафа? — Где его ярлык?
Сирдар, сконфуженно, пожал плечами.
— Лет’хе хет? — спросил Олорт. Обстоятельства?
— Тиех тор Тулкар, дамогор магир, — ответил сирдар, и продолжил объяснять, что пленник был захвачен живым после яростного боя на лодках возле Батарей. Он сражался, сказал сирдар, как загнанный в угол урсид.
Все-таки интересно, подумал Олорт. Храбрый человек. Он потянулся к жетонам. Пленник не пошевелился.
Макколл. Разведывательное подразделение. Сержант. Танитский Первый.
— Мах-колл, — снова сказал Олорт на уродливом языке врага. — Предложение. Я делаю его сейчас. Отвергни своего бога. Согласись сейчас, поклянись Тому, чей голос заглушает все остальные, и сохрани себе жизнь.
Пленник не ответил.
— Отрекись, и поклянись, — сказал Олорт. — Ты понимаешь?
Пленник остался тих.
Олорт обдумал варианты мгновение. Человек был, явно, сильным. Он очень многое перенес. Он не сломан. Это был характер, который искали Сыны. Тот, чей голос заглушает все остальные, не любит трусов.
Но некоторые могут быть слишком храбрыми. Этот человек вонял тихим неповиновением, которое нельзя было сломать и подчинить. Так все и происходило. Большинство были слишком слабыми. Некоторые были слишком сильными.
Олорт бросил взгляд на сирдара, который знал, что приближается и вытаскивал свой скзеррет.
— Вахуз тер тса, — отдал приказ Олорт.
Сверкнуло лезвие. Олорт, внезапно, остановил руку сирдара.
Он кое-что заметил.
В конце концов, у пленника была инсигния. Маленький темный значок, прикрепленный к его порванному воротничку. Он был зачернен, чтобы приглушить отблеск, поэтому Олорт сразу его не заметил.
Он снял его. Череп, с прямым кинжалом, помещенным вертикально позади него.
— Мортекой, — сказал он. Призрак.
— Магир? — спросил сирдар, удерживая клинок.
— Гер шет хет артар, Сек энкая сар вахакан, — сказал Олорт. Этот из особенных, тот, как сказал Он, чей голос заглушает все остальные, кто приведет нас к Победе.
Олорт снова посмотрел на значок, затем положил его в карман мундира.
— Вой хет таспорой дар, — приказал он. Приготовьте его к перевозке.
Сирдар кивнул и убрал в ножны свой клинок.
Олорт посмотрел на пленника.
— Мах-колл, — сказал он с мягкой улыбкой. — Вер вой... ты призрак, кха? Призрак? Мортекой, кха?
Пленник посмотрел прямо на него.
— Нен мортекой, — сказал он. — Гер тар Мортек.
Олорт отпрянул. Сирдар и Сын вздрогнули от удивления, и посмотрели на дамогора, сбитые с толку. Имперец только что бегло сказал на их языке. Я не призрак. Я - смерть.
Макколл выбросил вперед свою правую руку. Медная булавка, которая когда-то прикрепляла его отсутствующий ярлык, была разогнута и пряталась в его ладони. Он вонзил ее в шею сына прямо под ухом.
Сын пошатнулся, крича и хватаясь за свою шею. Макколл уже поворачивался к сирдару. Он схватил правое запястье сирдара, резко дернул его руку, чтобы она стала прямой, и крутанул, принуждая офицера беспомощно и болезненно нагнуться. Макколл ударил коленом по склоненному лицу офицера.
Сирдар упал на колени, разбрызгивая кровь. Макколл,
