удерживая руку, потянулся за спину согнутого офицера и выхватил его скзеррет.
Он повернулся, крепко держа руку левой рукой, встречая рванувшего вперед Сына правой. У сына булавка все еще была в его шее. Ритуальный клинок разрезал горло Сына. Он отшатнулся назад, кровь хлестала между его сжимающих рук, и упал набок, подняв волны на поверхности озера крови.
Олорт прыгнул на Макколла. Макколл пнул его в живот и сложил пополам. Все было скользким и липким от крови. Стоящему на коленях сирдару удалось вывернуться из захвата.
Он попытался схватить Макколла. Макколл заблокировал его предплечьем, схватил его прямо под левым локтем, и заставил его повернуться, еще раз крутанув. Сирдар взвыл от боли. Он был повернут. Макколл заставил пойманную руку подняться вверх, как рычаг насоса, и вонзил скзеррет по рукоятку в подмышку сирдара.
Макколл выдернул клинок, и сирдар упал на лицо в диком всплеске. Олорт пытался встать, пытался подняться, пытался дышать. Он барахтался в кровавом бассейне.
Он вытащил свой пистолет, но Макколл пинком отбросил его в сторону. Макколл схватил его за переднюю часть его промокшего мундира, поставил его на ноги и приложил его спиной к мозаичной стене. Он приставил скзеррет к горлу дамогора.
Святые смотрели с широкими глазами.
Никто не появлялся. Сыны в вестибюле снаружи привыкли к крикам боли и ужаса, разносящимся эхом в зале.
— Что ты имел в виду... особенные? — прошипел Макколл.
— Вой шет...
— Мой язык! — прошептал Макколл. — Я знаю, что ты немного говоришь. Почему мы отмечены твоим Анархом?
— Хет нен... — пробулькал Олорт.
Макколл прижал его горло левым предплечьем и воспользовался кончиком ритуального клинка, чтобы разрезать карман мундира дамогора. Он выудил Танитский значок и поднял его, чтобы Олорт увидел.
— Почему это важно? — прорычал он.
— В-вы те, — выдохнул Олорт. — Он, чей голос заглушает все остальные, опознал это. Вы - энкил вахакан. Вы...
— Те, кто держат ключ победы.
— Кха! Кха! Да!
— Значит, он боится нас?
Олорт помотал головой.
— Нен. Он заберет ключ у вас. Потому что скорбь уже среди вас.
— Скорбь?
— Херит вер Тенебал Мор!
— Плохая тень? Плохая тень Херитора?
— Да. Она на вас очень давно, мортекой.
Макколл проницательно посмотрел в глаза дамогору. Он ослабил свою хватку.
— Следующий вопрос, — прошептал он. — Как нам выбраться из этого места?
II. ДРУГОЕ ДЕЛО
— Достаточно, — сказал Первый Лорд Исполнитель.
Больше, чем сорок людей, присутствовали в зале, и все они говорили. По его слову, большинство из них замолкли: по крайней мере, все полковые командиры, тактики, адепты и советники. Только лорды генералы и милитанты продолжали, потому что они были старшими фигурами в любой комнате.
Когда наступила тишина, даже они стихли. Некоторые кашляли, неловко.
— Кажется, есть недопонимание, — тихо сказал Лорд Исполнитель Ибрам Гаунт. Он сидел во главе стола, зона перед ним была уставлена планшетами, папками и перевязанными пачками форм Муниторума. Он изучал один из планшетов. На его продолговатом, худощавом лице не было никакого выражения. — Это не обсуждение. Это были приказы.
Гаунт посмотрел на них. Все за столом, даже самые старшие лорды, вздрогнули. На лице Гаунта все еще не было никакого выражения. Кроме того, никому не нравилось быть зафиксированным в яростном и холодном взгляде его искусственных глаз.
— Идите и выполняйте их, — сказал он.
Кресла заскрипели на черных камнях пола. Члены штаба поднялись на ноги, и собрали свои бумаги. Последовали несколько быстрых кивков, несколько отданий чести. Бормоча, персонал покинул Урдешскую Коллегию Беллум.
Только Адъютант Белтайн остался, сидящий на кресле у стены. Он держал планшеты на коленях, а переносной полевой передатчик вокса лежал у его ног.
— Я тоже, сэр? — спросил он.
— Останься, — сказал Гаунт.
Четверо Сционов Темпестус, прикрепленных к нему в качестве телохранителей, тоже остались. Они закрыли двери зала за уходящими офицерами, и заняли свои места, тихие и несгибаемые, с хеллганами у своих широких грудей. Не было никакого способа отпустить их. Они шли туда, куда бы ни пошел Гаунт.
Гаунт стал считать их мебелью, украшением любой комнаты, которую он занимал. Санкто и его люди не обладали чувством юмора, были угрюмыми и неподатливыми, но это был результат вбитой лояльности, и такая лояльность гарантировала доверие и свободу действий. Гаунт был Первым Лордом Исполнителем немногим более трех дней, но за это время он научился многим вещам о том, что будет представлять из себя его жизнь с данного момента, и одной из этих вещей было то, что Сционы были просто скучными телохранителями. Тем не менее, раздражаясь из-за их постоянного присутствия, он мог говорить свободно.
Гаунт откинулся и сцепил пальцы. Он мог слышать отдаленный треск пустотных щитов, окружающих Урдешский Дворец, и, более отдаленный, стон сирен, отдающихся эхом по Элтату. Время от времени, клаксоны разрывались во дворце под ним. Ему сказали, что это повторяющаяся ошибка.
Воздух в Коллегии пах застоявшимся сигарным дымом и горячим воском. Множество свечей трепетали, мерцая в более постоянном свете парящих светосфер.
— Что сделано? — спросил Гаунт.
Белтайн встал на ноги, и проконсультировался с одним из своих планшетов.
— Призвали подкрепление Милитарума в Элтат и Зараккпан, Орппус и Аззану. Отправили депеши Лордам Келсо и Булледину, чтобы защитить передовую Зараккпана. Проинструктировали Лорда Гризмунда, чтобы он объединил юго- восточную линию Династических Конклавов. Послали Лорда Хумеля, чтобы скоординировать освобождение Гереппана. Чтобы привел легионы боевых машин до девятой параллели. Попросили Лорда Вон Войтца, чтобы он подготовился к прибытию Святой...
Гаунт смотрел, как его адъютант читает список. Не было никаких признаков, что это закончится в ближайшем будущем.
Он поднял руку.
— Это было риторически, — сказал он.
— Ах, — произнес
