что ты собственными руками перебил всю свою семью, например. Но и усердствовать в этом не стоит. Если хоть одна тварь из многочисленного инфернального сонма заметит подобное отлынивание, проклинать свой «метод» я буду очень и очень долго.
Вообще, здесь в аду не было такого понятия, как «смерть», ведь все мы здесь давно уже были мертвы. Нас просто ждал следующий виток или круг Преисподней. Тем не менее, наш слабый человеческий разум изо всех сил искал параллели с тем, что ему было известно. Поэтому гибель для нас была вполне настоящей.
А чтобы мы не скучали и не привыкали, демоны постоянно создавали для нас целые миры, в которых мы раз за разом переживали самые жуткие и самые страшные эпизоды, какие только могла породить извращенная фантазия здешних властителей. Наши разумы для них были как холсты, на которых они красками боли и крови рисовали свои ужасающие картины. Твари Преисподней могли заставить нас поверить во что угодно, ведь мы целиком были в их власти. И в этом было их основное оружие, единственное предназначение которого — истязать нас до скончания времен. Они дарили нам иллюзию жизни, чтобы потом растоптать и уничтожить ее.
Боже… жизнь. Как же давно это было? Сколько тысяч лет назад? Я не могу сказать даже приблизительно, потому что толком ничего о ней и не помню. В моем разуме уже бесконечно долго творился настоящий бардак. Целую вечность мной игрались, как сломанной куклой, примеряя миллионы личин и внушая различные чувства. Я убивал других и умирал сам бесчисленное количество раз, давно уже позабыв, кем я был до всего этого кошмара. Я потерялся в своих воспоминаниях, не имея возможности отличить былую реальность от демонических иллюзий. Я настолько давно позабыл лицо матери, крепкое рукопожатие друга, тепло губ возлюбленной и даже собственное имя, что мне начинало казаться, будто я никогда этого и не знал.
Единственное, что я пронес с собой сквозь вечность истязаний, это память о своем последнем вздохе. Горячая ванна, словно наполненная томатным соком, бледно-зеленый кафель стен и мертвенно-бледные пальцы ног, выглядывающие из багровой воды. Именно эта картина оказалась настолько глубоко высечена в моем сознании, что ее не смогли вытравить даже изобретательные прислужники Сатаны. Хотя, быть может, мне, как самоубийце, полагалось до конца времен помнить и осознавать, за какой грех я был наказан? Этого я не узнал спустя неисчислимые годы посмертия. Тут никто не вел для нас богословских лекций, и многие так и не узнавали ничего о своих прижизненных ошибках.
И, видимо, никогда уже не узнают…
Все отвлеченные мысли выветрились из головы, когда наперерез мне метнулся чей-то смазанный силуэт. Я инстинктивно успел расслабить ноги, отчего мгновенно потерял равновесие и совсем неграциозно шлепнулся на землю. По инерции меня пронесло кубарем метра полтора. Острые камни и небо несколько раз поменялись местами, прежде чем я улучил удачный момент в этом казавшимся бесконтрольным со стороны падении. На очередном витке своего экстренного торможения, я напрягся, чтобы придать своему телу нужный импульс, и в следующую секунду меня уже воздело на ноги. Весь этот маневр занял у меня времени меньше, чем то мгновение, которое разделяет два удара сердца. А все потому, что за столь длительное и активное время пребывания в аду я научился поистине виртуозно управляться со своим телом в пространстве. Без преувеличения скажу, что за сотни лет подобных истребительных схваток и побегов от демонов, мне удалось обрести грацию и ловкость куницы, которая не снилась многим грешникам, с которыми меня сводила судьба.
Оказавшись на ногах, я моментально оценил внешний вид своего противника и расстояние до него, с тревогой отметив неимоверно теплое чувство, которое начало зарождаться где-то области груди. Меня нагнала страждущая душа в облике женщины средних лет. У нее были открытые и располагающие глаза, обрамленные сеточкой мелких морщинок, и подернувшиеся сединой длинные волосы, собранные в тугой пучок. Весь ее вид вызывал во мне самые приятные и сладкие воспоминания. Уют. Нежность. Материнская ласка. Тепло ее объятий.
Мне остро захотелось кинуться ей на шею и раствориться без остатка в ее любви, спрятавшись за ней, как за каменной стеной от всего этого кошмара, что меня окружает. Однако я уже прекрасно усвоил, что все это абсолютная и беспросветная ложь. Жестокий обман, который обитатели Преисподней навязывают мне своей мерзкой магией. Поэтому я безжалостно подавил в себе этот не только неуместный, но и опасный порыв, и приготовился к драке, по-волчьи выгнув спину и опустив голову. Перед собой я выставил руки с растопыренными пальцами и слегка согнул колени, чтобы иметь возможность мгновенно бросить свое тело в стремительный прыжок.
Узри мою нынешнюю стойку какой-нибудь бывалый чемпион по контактным видам спорта, он бы рухнул там, где стоял, хватаясь за живот от смеха. Ему она наверняка показалась бы невероятно нелепой и глупой, однако именно в такой дурацкой защитной позиции я мог предвосхитить практически любую атаку. Порой мне даже удавалось в таком положении устоять и против демонов, которые выходили поразмять на нас свои когти и крылья. Пусть недолго, но все же. Можно сказать, что это был мой собственный стиль, за создание которого я платил тысячами своих смертей и долгими веками истязаний.
— Родной, почему ты от меня убегаешь? — Голос незнакомки был женственным и низким, отзываясь приятной дрожью во всем теле. Желание кинуться в ее объятья стало еще сильнее, но я держался изо всех сил. — Иди ко мне, мой хороший! Пошли скорее домой, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое!
Дама сделала шаг по направлению ко мне, призывно протянув раскрытую ладонь, словно приглашала меня вложить свою руку. Я сделал вид, что засомневался, и она тут же попыталась закрепить свой мнимый успех.
— Ты что, боишься меня, глупыш? Перестань, ты же знаешь, что я всегда буду тебя защищать…
Женщина сделала еще один шаг вперед, расплываясь в убийственно сочувствующей и всепрощающей улыбке, и я тут же ринулся ей навстречу. Ее глаза удивленно расширились, когда вместо того чтобы распластаться у нее на груди, обхватывая талию руками в жесте любящего сына, я с разбегу впечатал свой лоб ей в переносицу. Раздался неприятный хруст. Незнакомка потеряла равновесие и упала навзничь, глупо схватившись ладонями за лицо, вместо того чтобы пытать защититься от моих следующих атак.
Где-то в глубине моего сознания внутренний
