Мы подошли к остановке у самого института. Почти тут же прибыл наш автобус, и от его фар стало более заметно Димино родимое пятно — фиолетовый овал на лице, окаймляющий правый глаз. Мы запрыгнули внутрь вместе с остальными, и магнитная подушка старой модели автобусов просела практически до основания дороги, от чего хлопнули электрические разряды, напугав парочку зевак. Дима и я сели в конец автобуса, молча, словно и не писали главного экзамена в жизни сегодняшним утром. Автобус крякнул и тронулся, магнитные подушки загудели. Вместе нам ехать три остановки, потом Дима выйдет, и я продолжу один. Даже безмолвный, но друг мне нужен сегодня катастрофически сильно. Не могу совладать с тряской в руках и прячу ладони в карманах куртки. Зачем-то в эти месяцы включили имитацию Земной осени, а я, как родившийся уже на этой планете, никак не могу привыкнуть к температуре ниже десяти градусов в плюс.
— С утра позвоню, слетаем на Нижний Уровень. Без «дурки» я с ума сойду, результатов не дождусь.
Димин голос дрожал, я вообще не узнаю своего друга. Кажется, он не так уверен в сдаче экзамена, как старался показать.
— Окей, во сколько?
— Часов в восемь.
— Утра? Я раньше двенадцати не планировал вставать.
— После восьми весь сок уже разберут. Останутся жопки нормальной продукции. Ну так что?
— Ладно. Но только быстро. И не забудь перчатку, на всякий случай.
— Точно. На зарядку её сегодня поставлю.
Дима вышел на остановке. Вместе с ним покинула автобус и бо́льшая часть людей. В хвосте остался я один, трясущийся из-за неисправности магнитного поля правой стороны машины. Почему-то я это знаю, а водитель — нет. Ну или делает вид, что не замечает. Его смена закончится, и он сдаст еле летающий автобус в депо. Не блевануть бы.
Моя остановка всегда в тени, и нет того луча Солнца, отражённого в Куполе, который помог бы добираться до дома. Я включил подсветку на СМАРТ и прошёл узкими улицами. Тут неоновые трубки уже сменяются на старое электрическое освещение. На первых курсах мне было стыдно даже случайно упомянуть, что я живу на стыке Среднего и Нижнего Уровней. Благо, появился Дима, и неприятное ощущение, скажем так, низменности, улетучилось даже несмотря на то, что Дима живёт куда выше моего. Там рестораны в подсветке и с четырьмя звёздами из четырёх, а у меня одна пекарня на весь район, и ту не найти, если не знать вообще о её существовании.
Я чуть сменил маршрут и взял пару кренделей. Маме и папе. Себе купил круассан, увидев, что на СМАРТ осталось десять РУ́БИ. Вот и прокутил последнюю стипендию. Следующие поступления средств уже будут от финансирования Багровой Армии. Ну, по крайней мере я так надеюсь.
Подъезд снова заперли изнутри. Пришлось вызвать робота-техника, чтоб тот по ту сторону открыл мне. Уже третий раз за месяц. Надо сообщить отцу, что мы зря платим за обслуживание дома. Я съел круассан ещё по пути до квартиры. Хотел было и крендель один откусить, да передумал. Не дал шансов жадности.
В квартире пусто. Родители на работе, и я предоставлен сам себе до восьми вечера. Я выложил мучное на кухне, глянув из окна на просыпающийся Средний Уровень. Сквозь тряпьё на верёвках между домами видно металлические своды и лифты, ведущие на Верхний Уровень. Они светятся серым, тонкие красные линии вдоль них похожи на разломы раскалённого железа. Мой кирпичный дом пропускает любой звук, и становится слышно, как рабочий класс выходит из своих убежищ. Кто на службу, кто — на производство поддержания Армии. Боюсь стать таким же, как и отец — мастером на заводе пьезоэлементов. Я люблю отца, но втайне презираю его труд. Уж ничего не могу с этим поделать. Брат был схожего мнения, и ему удалось секрет оставить таковым. Ну, тем не менее родители так и не узнали, что оба их сына готовы положить свои жизни на поверхности красной планеты, лишь бы не идти на завод.
Я закрыл форточку и задвинул шторы. Шум снаружи чуть стих. В моей спальне работала настольная лампа. Наверное, забыл её выключить, когда собирался на экзамен. Загорелся СМАРТ. Я снял браслет с руки и прочитал сообщение. От папы и мамы. По отдельности, но идентичное содержание.
— «Как сдал экзамен?»
— «Чувствую, что хорошо».
Отправил это обоим. Мама ещё написала, что оставила суп в холодильнике, и что нужно проверить экран сохранности продуктов. Гляну, как посплю немного.
Я снял с себя всё и голышом завалился на кровать, ещё тёплую и не заправленную, словно её кто-то сторожил и грел вне моего присутствия. Сначала сон не шёл, но потом лёгкий бред заполнил мысли, и город снаружи, вся его жизнь, превратились в одну точку, медленно тающую под закрытыми веками.
Глава 2
СМАРТ разбудил писком. Я соскочил с постели и уставился на стену. Там плакаты, атласы оружия, расписание уже давно сданных сессий. Ещё один сигнал полностью растормошил меня, и я схватил браслет, чтоб глянуть, что вообще происходит. На часах половина девятого вечера, и сообщение от Димы.
«Приеду через двадцать минут. Будь готов»
Я протёр глаза и всё равно им не поверил. Этот день всё ещё продолжался, и я проспал до вечера, до этого планировав лишь слегка подремать. На кухне гремели чашки, лилась вода, разбиваемая об кастрюлю. Суп, видимо, мне так и не достался. Я вышел из комнаты и в коридоре встретился с отцом.
— Привет, как ты? Спал что ли? — папа еле держался на ногах после смены. У него болят пятки вот уже который год от долгой стоячей работы, а поход ко врачу отложен, кажется, до второго Перехода.
— Да неплохо, — я всё ещё не смог поймать связь с настоящим миром, слишком резко вырванный из мира сновидений, — что делаете?
Вопрос прозвучал действительно странно, словно это моя квартира, и я спрашиваю гостей, чем те были заняты в моё отсутствие. Папа легонько улыбнулся, ещё явно не смывший с лица мазут и слой пота. Вроде бы и не обычный рабочий, да лазит сам, где не доверяет остальным.
— Вот только поужинали. Мама посуду моет, пойди да расскажи ей, как экзамен.
— А тебе не интересно?
— Она потом передаст.
Папа протиснулся мимо меня к ванной и заперся изнутри. Включил воду, и кроме этого звука больше ничего не было. Как обычно стоит и пялится в зеркало, наверное. В следующий раз напомню ему и про существование психологов, а не только терапевтов по пяточным делам.
Дверь на кухню была открыта. Пока на старой плите ворочались от жара кусочки спаржи, закрытые в сковородке потрескавшейся крышкой, мама домывала посуду после ужина. Тихонько что-то напевала, действительно не услышав, как я вошёл и сел на табуретку.
— Привет, мам.
Мама вздрогнула и обернулась ко мне, чуть капнув пеной на пол.
— Напугал меня! Как ты? Спал там что ли?
— Ага. Не ожидал, что долго продрыхну. За мной Дима заедет скоро. Ему что-то нужно.
— Так поздно?
— Ну да, но сильно не задержусь. Есть что перекусить?
— Ты суп не ел?
— Неа. Как пришёл, так сразу лёг.
— Да, есть. Вон на столе под пакетом сандвичи. Папа на завтра приготовил, но я ему и сама сделаю. Бери, сколько нужно, и к двенадцати будь дома.
— Так завтра нет лекций. И экзаменов тоже.
— И тем не менее режим сбивать не стоит уж точно, если ты так хочешь попасть в ряды Багровой Армии.
Подобный мамин тон давно читается очень просто — брат редко пишет из казарм, в основном ограничиваясь кратким сводом новостей и свежей фотографией, где он весь измазанный внутренностями Ингулов стоит на фоне каких-нибудь гор. Родители стали сентиментальнее в последнее время, и скоро их второй сын тоже уедет. Они останутся одни, и папа с мамой говорят об этом так, словно терпеть друг друга не могут, и такой расклад вещей — сущее наказание. Немного ревности, обиды. Иногда кажется, что я перерос родителей уже к своим восемнадцати годам. Ну, почти. Через месяц буду совершеннолетним.
— Ладно, мамуль. К полуночи буду дома. Обещаю.
— Ага.
Неуверенный ответ, трясущиеся губы. Мама не повернётся, но я знаю, что несколько скупых слёз упали во всё ту же пену, в которой уже дочиста отмытые тарелки ждут, пока их достанут и выставят на полки.
