Ознакомительная версия.
Сквозь щель между шторами лился серый свет. Шагнув к подоконнику, Владыка сдвинул край шторы и окинул взглядом внутренний двор Лавры, куда вооруженные монахи уже вывели лошадей. Под стеной обители стояла крытая брезентовым тентом подвода, в которую конюх впрягал двух поджарых ящеров-манисов. Такие разгонятся — никакой мутант не настигнет. В окнах гостевого дома напротив маячила долговязая фигура молодого секретаря Владыки. Жестикулируя, он что-то втолковывал невидимым отсюда гостям, сидевшим прямо на полу.
Отпустив портьеру, Баграт поправил суму за спиной, нащупал под курткой компактный автомат. Всё. Оружие почищено и заряжено. Люди и кони готовы. Секретаря придется в Киеве оставить, переговоры закончить. А хорошо бы Ежи с собой взять — кроме него, в Храме никто мутантских наречий не знает, кроме разве что Косты, но того Баграт заслал на переговоры к атаману Кресту. Был раньше толмач, да сгинул вместе с экспедицией, когда на Крыме война между Инкерманом и Херсон-Градом началась. К тому же секретарь умеет складывать разные события и неожиданные, но верные выводы делать, причем зачастую, кажется, он сам не понимает, какие интересные догадки высказывает. К тому же Ежи добр, отзывчив, наивен, предан… таким легко манипулировать.
А вот про Геста этого не скажешь, Владыка московский уверен в своей правоте, и не понять ему, что Троном он не завладеет, что там никто не усидит, что за союзом людей и мутантов будущее…
На скуластом лице Баграта залегли глубокие складки, глаза сузились, загуляли крылья орлиного носа, острый подбородок выпятился. Что ж, Преподобный Гест сделал выбор, вскоре он покинет свое логово, и тогда ему придет конец. Ведь уж жестко устроен мир, где Баграту доживать свой век: в нем нет места слабым и жалостливым. Он заставит всех играть по своим правилам: доминантов, московские кланы, мутантов, Орден… и самого доктора Губерта с его подручными.
Киевский Владыка взглянул на часы и быстро вышел из кабинета. Отдал указания монахам, охранявшим двери, сбежал по узкой лестнице. Оказавшись во дворе, зычно крикнул:
— Коня!
Ему подвели белого в яблоках скакуна, звонко цокающего копытами по мостовой. Забравшись в седло, Владыка направился вслед за всадниками к раскрытым воротам. За ним, скрипя рессорами, поползла подвода, куда монахи прямо на ходу загрузили обернутый шторой из кабинета Баграта электромагнитный излучатель. Возничий на передке щелкнул кнутом, прикрикнул, и ящеры в упряжке побежали живей. Выехав на узкую дорогу, к которой жались городские лачуги, отряд спустился с холма и у подножия свернул в глубокий овраг, ведущий к паромной переправе в излучине Днепра.
Экспедиция к Нарочи началась.
— Стойте! — донеслось с крепостной стены Лавры.
Баграт поморщился. Он хотел попасть на другой берег, пока солнце не разогнало тучи.
— Стойте!
Узнав звонкий голос секретаря, Владыка придержал коня и поднял руку, приказывая отряду остановиться. Возничий зашикал на манисов. Четверо всадников окружили Баграта, остальные проехали немного вперед, трое перегородили овраг. В отряде все были одеты в запыленные брезентовые куртки с капюшонами да брюки-галифе из грубой ткани, прошитой кожаными вставками, на ногах нечищеные кирзовые сапоги. Владыка лично приказал не чистить их перед поездкой — он всегда учитывал мелочи, думал обо всем и старался все контролировать. Теперь если кто встретит их в Пустоши, то решит, что они промысловики-нефтяники или старьевщики, но никак не монахи, ведь он, кроме прочего, заставил всех сбрить усы и бороды да снять серебрёные распятия. Чтобы не выделяться среди отряда, подобрал людей себе под возраст, рослых — он-то сам был на голову выше большинства окружающих.
В подводе зашуршало сено, лязгнул затвор, звякнули патроны в пулеметной ленте. Под тентом в передней части лежали ящики с особой взрывчаткой — если подорвать их сейчас, крепостную стену вместе с постройками на холме обрушит ударной волной, такой силы будет взрыв. В отряде, кроме Баграта, об этом не знал никто, даже его личный охранник Павел Скалозуб. Монахи лишь получили указание стрелять в любого, кто без дозволения рискнет подойти к повозке, где помимо возничего ехали еще трое.
— Пропустить, — тихо бросил он, когда в тумане показался силуэт Ежи.
У секретаря были жесткие, темные, стоящие торчком волосы. Двигался он смешной походкой, подпрыгивая, правой ноги ниже колена нет, вместо нее протез — люминевая гильза с хромированным штырем, к нижнему концу которого приварен резиновый набалдашник.
— Владыка! — выдохнул Ежи, схватившись за стремя. — Кочевые вроде как согласны.
— Вроде как?
Под тяжелым взглядом Баграта секретарь втянул голову в плечи.
— Так это ведь помощник только, он сам не может решения принимать. Но вождь Чемба встречу на Черном Валу назначил. Это недалеко от Стойбища ихнего, и от Киева близко — на краю Сухого моря.
— И ты согласился?
— Согласился, а что же делать было?
Баграт поразмыслил, вспоминая карту диких земель между границами киевских угодий и рубежами Большой Московии. Свирь, где у него уговорено было сойтись с агентами, посланными на переговоры в Москву, к бандитскому атаману Кресту, находилась немного восточнее прямой дороги до Нарочи… а Черный Вал, выходит, западнее. Придется им двигаться зигзагами.
— Когда Чемба там будет?
— Уже завтра кочевые выйдут к Разлому. Белуши весть всем разнесут.
— Белуши? — удивился Владыка.
Ежи часто заморгал и пригладил ладонью непослушные волосы, которые тут же снова встопорщились.
— Белуша — сильная птица, но слишком приметная и глупая, — сказал Баграт. — И в Московию она редко залетает.
Секретарь расстегнул верхнюю пуговицу изящной коротенькой курточки из бордового бархата и снова взялся за стремя.
— Велишь почтовых воронов им отправить? Сожрут ведь, дикари…
— Отправляй. Вот с ним езжай. — Баграт кивком подозвал ближайшего монаха и приказал: — Скачите назад. После, как про воронов распорядишься, переоденься, ты в походе мне нужен. Догоните нас у переправы. Пока мы на плоты грузиться будем, обернетесь.
Владыка каблуками ударил коня в бока. Ежи полез в седло позади охранника. Окружавшие Баграта всадники развернулись, те, что стояли посреди оврага, пустились галопом, остальные за ними. Возничий щелкнул кнутом, зашипели ящеры, и подвода покатила следом, качаясь на ухабах. Отряд поспешил к реке, чтобы еще сегодня покинуть город. Путь был долгий — до самого Минска.
* * *
Из окна московского Храма открывался вид на Цитадель. Подобно бессменному часовому, над стеной высилась Спасская башня, в утренней дымке темнел циферблат с единственной ржавой стрелкой. Преподобный Гест слыхал, что часы остановились давным-давно, чуть ли не в день Погибели. Говорили, что в тот же день верхушка башни с рубиновой звездой отломилась и рухнула на мощенную камнем площадь перед Мавзолеем. Ходило поверье, что к звезде нельзя прикасаться, ждет неосторожного смельчака мучительная смерть, ибо сам Создатель проклял древний символ величия Москвы. Гест не верил в подобные россказни: на самом деле Создатель покинул мир еще раньше, следствием этого и стала Погибель, нашествие мутантов и прочей нечисти. И теперь мир надо очистить от скверны — лишь после того Создатель вернется в него.
Ознакомительная версия.
