Наставник ловко сократил дистанцию и попросту положил руку мне на импровизированный доспех. И каменная броня, еще недавно защищавшая меня, вдруг превратилась в крепкую ловушку. Сила бесновалась, продолжала выходить, но стихия отныне не слушалась. Вот зараза!
Якут перекинул меня, словно пушинку и отправил в свободное падение, только уже без камней. Хорошо, что с самого начала, еще до мордобоя, наставник научил нас главному — группироваться. Поэтому я приземлился на полусогнутые ноги, перекатился, гася кинетическую энергию, щедро подаренную Якутом. И повернулся, с досадой глядя на груду камней, «прилипших» в руке наставника. Они пригодились ему для защиты от самого опасного, по заявлениям Рамиля, мага огня, который уже закатал рукав и «поджег» руку.
К чести моего товарища, он тоже не прохлаждался все лето. Рост Рамиля как стихийного мага был виден невооруженным взглядом. Я даже начал переживать за одну конкретно взятую деревню в Башкирии, где в скором времени явно увеличится количество пожаров.
Сейчас Рамиль управлял огнем. Пламя растекалось, словно живое существо, преодолевая каменную преграду. Только очень медленно. Будь я на месте Якута, то у меня было бы два варианта действия. Либо защита в виде большого каменного щита, либо нападение. Наставник выбрал второе. Тычок «моими» камнями оказался едва заметным, но товарищу хватило. Рамиль отлетел не так и далеко, как я, но приземлился более неудачно, на бок.
Якут успел развернуться и попытался лишь закрыть лицо руками. Но тщетно. Мишка вытянул ладонь и сдул с нее мелкий порошок. После чего неуклюже толкнул наставника в грудь. Эх, вот был бы я на его месте, приложился бы, как следует. Нечего Якута жалеть. Он подобным по отношению к нам не страдает. Но и так прокатило. Наставник поднял руку.
— Кузнецов, — пытаясь откашляться, сказал он. — Если ты знаешь, что против тебя выступает маг земли, да еще более опытный, зачем использовать стихийную магию? Глупо. И может обернуться против тебя. Шафидуллин, слишком медленно. Максимов, перетертый порошок чадных грибов… — Якут вновь закашлялся. — В реальном бою не всегда можно успеть вытащить и применить. Слишком по-ведьмачьи. Но в этот раз сработало. Всей тройке удовлетворительно.
Наставник поколебался, однако добавил под восхищенные взгляды наших одноклассников.
— Молодцы.
Даже кряхтящий Рамиль, все еще держась за бок, улыбнулся. «Удовлетворительно» из уст Якута в переводе на немощный язык — нобелевская премия мира. Ну, или возможность пожизненно брать бесплатно биг-тейсти в «Маке». Я, кстати, даже не знал, что лучше. Хотя, вру, кому эта нобелевка нужна? В общем, для нашего атлетического клуба событие почти невероятное.
— У тебя очень крутой доспех получился, — негромко похвалила меня Тихонова.
— Да ничего особенного, — почему-то покраснел я.
— Вот и не ничего. У меня он вообще не выходит. Надо же было магом земли инициироваться.
— Там сложностей немного. Главное представлять, как и что будет сидеть. Для этого мне Мишка средневековые доспехи показывал.
— А ты мне покажешь?
— Да покажу. Чего нет-то.
Создалось ощущение, что это я, а не Рамиль маг огня. Затылок налился жаром, запылали щеки и уши. Как ни странно от самовозгорания спас тот, кто недавно бил.
— Тройка может идти отдыхать, — дополнительно поощрил нас наставник. Но Якут был бы не Якут, если бы сразу не спустил всех с небес на грешную землю. — Шафидуллин, Кузнецов, на обеде не наедаться, у нас еще сегодня следопытство.
Вот зачем напомнил? Настроение только испортил. Вот и по закатанным почти в предсмертных муках глазах Рамилю стало понятно, что он тоже не горит желанием последние три урока, а именно столько отводилось везучим волшебникам из белой Башни на увлекательное хождение по лесу, проводить вместе с наставником.
Вообще, мне «повезло» дважды. Сначала, когда я попал в атлетический клуб. Потом, когда стало ясно, что Якут в дополнение ко всему станет еще и учителем у волшебников.
— Вы хоть расскажите, что вы там делаете? — взмолился Мишка.
— Ходим в основном. Долго и муторно, — ответил я. — Следы разных существ, ищем. Листики примятые, силу чужую, не людскую. Ну, и всякие…
— Какашки всякие, — включился Рамиль. — В прошлый раз он учил нас отличать кал черта от бесовского. В руки заставлял брать, растирать, нюхать. Извращенец.
Рамик ляпнул и сразу же затравленно обернулся. И правильно. Лес — это вотчина Якута. Но он сейчас занят, издевается за шедшими позади нас Азаматом и компанией.
— Блин, вот бы меня с вами взяли, — мечтательно попросил Мишка. — У нас сбор трав и ягод раз в неделю. И то на территории.
— Раньше надо было думать, — отрезал Рамиль. — Сейчас бы мял себе кал беса и бед не знал. Меня знаешь, что только радует?
— Что? — спросил я.
— Лица наших высокородных, когда их подобным заставляют заниматься.
Я вспомнил брезгливо-растерянную физиономию Куракина и сам не сдержал улыбки. Да, ради таких моментов и стоит жить.
— Макс, как ты думаешь, может, мне до медпункта сгонять? Я похоже бок отбил. Вдруг освобождение от следопытства напишут?
— Даже если напишут, сказать, что с этим освобождением Якут сделает? Тут надо посерьезнее. Я могу по-дружески тебе пару ребер сломать.
— Да пошел ты, — скривился Рамиль.
— Все мы пойдем. Лучше скажите, на следующую тренировку какой план действий? Он же с нас теперь три шкуры спустит.
Разговаривая о магических ловушках, про которые Мишка давно вычитал и все хотел попробовать, мы добрались до комнат. Каждый до своей. Соседи Мишки еще были на поляне, наш Зайцев фехтовал в клубе. По словам Лехи (чуть больше недели совместного проживания стерли границы между разночинцами и благородным) их теперь тоже готовили намного жестче, чем раньше. Пока Рамиль упал на кровать и стонал на тему: «Сил его больше нет» и «Якут меня когда-нибудь убьет» (со вторым заявлением даже спорить никто не собирался), я вооружился полотенцем и отправился в душевую.
Заранее мы выбрали комнаты поближе к выходу. Мало ли, вдруг снова пожар — не придется пробираться через весь коридор. Но за все надо платить. Например, ходить до ванной комнаты стало далековато. И именно на подступах к ней меня и перехватили.
— Максим.
— П-п-привет, — почему-то стал заикаться я.
Выглядела Катя намного лучше, чем в последний раз, когда мы встречались. Цвет лица стал ровнее, синяки под глазами ушли, ее рыжие кудряшки торчали в разные стороны, будто намекая, что все случившееся предстало дурным сном.
— Извини меня, Максим. Я была сама не своя.
Не то, чтобы я глубоко задумался. Скорее просто завис. Катя не Светка, которая коварно «наказала» меня за то, что я выбрал другую. В ее действиях было нечто пугающее даже ее саму. И я правда оказался рад, что Зыбунина выбралась из своей комнаты в добром здравии.
— Да с кем не бывает, — отмахнулся я, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не произошло.
— Ни с кем не бывает, — отрезала Катя. — Мы, ведьмы — особые маги. Многое из наших обычаев может показаться странным, если не больше. Однажды я обязательно покажу тебе все. Как и чем я живу, как существуют мои близкие. Обещаю.
Сказано это было с определенной долей уверенности, которая меня опять немного испугала. Хуже нет, если женщина себе что-то в голову вбила. Из нее это можно будет выбить лишь вместе с головой.
— Только скажи, ты должна кого-то убить?
— Должна была. Но не буду. У ведьм существует два пути. Первый — путь немедленной мести. Второй — затяжная война. Один ковен перешел нам дорогу. И теперь будет война по древним обычаям, которые заверил Конклав. Но с помощью долгих и утомительных переговоров, мне удалось убедить Мать не проливать кровь сейчас. Поэтому есть вероятность, что этот год я доучусь.
Если честно, от откровенности Зыбуниной у меня глаза на лоб полезли. Ну, и еще от всякой средневековой жути. Я-то думал, что ведьмы — это те же маги, только в юбках. Водятся они в лесах и на болотах. А тут вон какие страсти. И еще больше испугала решимость, с которой говорила Катя. Я считал себя взрослым и самостоятельным, но глядя на Зыбунину вдруг понял — куда мне до нее.
