– Глядите-ка, оказывается, наш фантазер мечтает о великой славе, – хохотнул Дертин. – Посмотрим, как у тебя получится.
– Получится у Риордана, – возразил Тиллиер. – А Прочному кругу нужно держаться рядом со своим Арбитром.
– Ты меняешься прямо на глазах, – хихикнул Хоракт. – Раньше я не замечал у тебя таких здравых мыслей.
Риордан подумал, что они все изменились. Буквально за ночь каждому пришлось резко повзрослеть. Военная карьера и опасность, с ней связанная, для всех теперь замаячила черной грозовой тучей. И они шли прямо на грозу.
– Мне за ночь справили новые ботинки, – похвастался Дертин. – Я померил, размер подходящий. И кожа нежная, как запястье у девушки. Славную обувку тачают в Гроендаге.
Дверь в их гостевую комнату распахнулась. На пороге стоял Скиндар.
– Вот же жеребцы, – весело сказал он. – Всего ночь провели здесь, а дух уже, как в конюшне. Зайдете на кухню, там вам выдадут узелки с припасами на обед. После встречаемся во дворе. И не мешкать!
Над Гроендагом раскинулась безоблачная небесная синь. Солнце золотило ласковыми лучами скаты крыш, обещая теплый осенний день. Улыбался Скиндар, улыбался Йельд, который пришел проститься с постояльцами, лишь Виннигар стоял поодаль с мятым и хмурым лицом. Из дверей домашних построек брадобрея то и дело высовывались любопытные лица прислуги. Все наверняка теперь знали, кто провел ночь под их кровом, и людям хотелось запечатлеть в памяти образы будущих героев Овергора. Риордан тщетно искал глазами Эльгу. Девушка либо не вернулась с ферм, либо не желала с ним больше видеться. Он было совсем пал духом, но в последний момент, перед выходом, к нему подошел парень из дворни и без всяких комментариев вручил Риордану небольшой узелок с домашними лепешками и куском истекающего молочными каплями сыра. Что это было? Подарок от Эльги или вежливое подношение хозяев дома? На этот вопрос Риордан не смог найти ответ.
Они миновали проулок, все время оглядываясь и ожидая неприятностей, но жителям Гроендага оказалось не до них. За добротными заборами перекликались голоса, люди приступили к каждодневному труду: от дома, где шло строительство, слышался визг пилы и стук молотков; из кузни доносилось тяжелое дыхание мехов, которыми раздували горн; уличные торговцы раскладывали на лотки свои нехитрые товары. Они миновали скорняжью лавку, от которой несло чем-то жгучим, а потом прошли мимо пекарни, вдыхая аромат свежеиспеченного хлеба. Переулок завернул направо и вывел их за околицу. Фермы и загоны для скотины остались в стороне, но утренний ветерок плеснул на путников острым запахом навоза. Впереди лежала утоптанная проселочная дорога, которая лентой вилась между крестьянских наделов. И скоро Гроендаг с его достатком, показной роскошью и обманутыми ожиданиями остался позади, а через час и вовсе скрылся за очередным холмом. Это произошло, когда их проселочная дорога влилась в широкий, мощенный камнем овергорский тракт. Солнце сегодня светило особенно ярко, обещая один из тех немногих погожих дней, в которые природа грустит по ушедшему лету и расцвечивает все вокруг яркими осенними красками, как танцовщица на представлении в последний момент взмахивает перед зрителями подолом своего разноцветного платья.
Вдруг Риордан вспомнил, как три года назад они ехали этой же дорогой вместе с братом, отцом и матерью. В Зомердаге, пригороде Овергора, устраивалась большая кожевенная ярмарка, к которой отец припас немало добытых шкур и мехов. Товара было так много, что пришлось арендовать у бурмистра телегу вместе с возчиком. Риордан с братом всю дорогу валялись на мягких шкурах, беззаботно болтая ногами, и грызли полоски вяленого мяса. Словоохотливый возчик травил дорожные байки, а иногда вполголоса напевал деревенские частушки, слушая которые Риордан с братом покатывались от хохота.
До ярмарки добрались на третий день пути, ближе к вечеру, и она поразила Риордана своими размерами – на огромном поле курились сотни костров, рычали и грызлись лошади и, куда хватало взгляда, виднелись шатры и кибитки. Пахло дегтем, кожей и похлебкой, что булькала в котелках над очагами.
Их мать, пока отец с возчиком сооружали бивуак, тоже сварила ароматный густой суп из половины туши молоденького саргана. Риордан и Стогнар уплетали его за обе щеки, а обглоданные кости бросали прямо на яркокрасные угли.
Вечером отец и возчик, смеясь, передавали друг другу большую плетеную бутыль с вином, улыбалась мать в ответ на лестные слова о вкусном вареве, звучали здравицы и застольные шутки. Риордан с братом лежали у огня, укрытые теплой шкурой бовида, жадно вслушивались в разговоры взрослых, а над их головами мириады блестящих звезд плескались в черном океане ночи. Риордан думал тогда, какой замечательный день и почему он не может длиться и длиться без конца.
Следующим утром отец с выгодой продал все товары, потому что добыча с гор ценится намного больше, чем такие же шкуры и меха с равнины. На вырученные деньги он купил матери несколько отрезов материи, а детям – букварь и учебники для зимней школы, которая открывалась в Вейнринге, едва оканчивалась осенняя страда.
Когда телега везла их обратно, в сторону Тиверийского хребта, Риордан и Стогнар постоянно спрашивали друг друга:
– Правда было здорово, да?
– Эх, скорей бы пробежал год до следующей ярмарки!
– Я уже жду не дождусь.
Но через три месяца на склоне горы Унгорн на их отца из засады бросился синий барс. Зверь забрал здоровье знаменитого охотника, а заодно прихватил с собой все счастье, что было накоплено в их семье. Риордан судорожно сглотнул. Беззаботное прошлое заволокло туманом проблем и лишений. «Как там Стогнар?» – подумал он. Ему представилось, как брат в одиночку пытается играть их деревянными мечами, и стало совсем грустно. «Никто не хочет дружить с детьми бедняков, – вздохнул Риордан. – Они думают, что бедность – это такая заразная болезнь». Но потом он вспомнил о деньгах, которые родители получили за шкуру и его контракт. Столько у них не было никогда, даже в годы процветания. Воспоминания об отце и матери почему-то не отозвались в его груди теплотой, как мысли о младшем брате.
Чтобы отвлечься, а может быть потому, что ему так хотелось, Риордан в который раз за утро подумал об Эльге. Ее стройная фигурка вновь предстала перед его глазами. Что она в нем нашла? И нашла ли? А может, и нашла, но только новую игрушку, забавного смешного зверька, за которым интересно наблюдать, подталкивая палочкой? Он настолько привык считать себя уродом, что это мнение и неуверенность невозможно было перечеркнуть одним днем триумфа. Риордан знал, что у него низкий лоб, маленькие глаза, упрятанные под арками надбровных дуг, и тонкогубый, всегда упрямо сжатый рот. Прирожденный меченосец, так она сказала? Он не мог себе признаться, что опасается этой девушки. Не как противника, конечно. Он боялся ее ласковой улыбки, игривой зелени глаз, внимательного, испытующего взгляда. Риордан боялся поверить, что может кому-то понравиться, а тем более такой, как Эльга. Поверить и раскрыться в ответ. А потом, если он обманулся, будут насмешки, хлесткие, как пощечины. Или он не обманулся? Тогда зачем оттолкнул ее от себя? Мысли об Эльге были, как домашний кисель, настоянный на надежде, с привкусом вины и ароматом тревоги.
По дороге навстречу им проехало несколько телег, груженных товарами из Зомердага. Город ремесленников, мастеровых людей снабжал королевство почти всем инструментом – от ножей для плуга землепашца до ножниц цирюльника. А еще во весь опор проскакали два королевских курьера на рослых лошадях с оскаленными мордами. На курьерах были желтые плащи, что означало: государственный человек торопится по важному делу и докучать ему, а тем более заступать дорогу не следует.
Сразу после полудня остановились на привал, и Скиндар скомандовал доставать узелки с провизией. Капрал с удивлением отметил, что новобранцы после его распоряжения одновременно посмотрели на Риордана, словно ожидая от того подтверждения или опровержения. Что-то произошло между ними, что-то важное, раз они безоговорочно признали лидерство самого низкорослого своего земляка. Капрал еще больше удивился, когда рекруты развязали узелки и свалили продукты в общую кучу. Первым так поступил Риордан, остальные моментально последовали его примеру. «Если они так держатся друг за друга, это хорошо. Надо будет свести их в одну команду, как гроендагцев. Если выдержат школьную муштру, конечно, – думал капрал. – Но каков малыш Риордан, а? Откуда в нем взялась эта властность и желание верховодить?»
