— Когда узнаешь, тогда и скажешь. Я думаю, что мой сын не подведёт отца и мать, да будет душа её в чертогах Светлых Богов…
— Да будет.
Хором произнесли все. Чуть помолчали, потом Князь вновь заговорил, в промежутках занимаясь салатом:
— Что касается Карины — как ты понимаешь, отпустить такого заложника мы не можем. Но и на каторгу эту герцогиню-виконтессу не пошлёшь. Хотя… Стоило бы.
— Я была на каторге.
Встряла в разговор Яйли, но осеклась, поймав предостерегающий взгляд мужа.
— Мы — не рамджи. Хотя эти янки творят сопоставимое с их делами…
— Девочка ему нравится. По-настоящему.
Бросила со своего места Майа, до этого момента спокойно очищающая тарелку с чем-то мясным. Алексей удивлённо посмотрел на жену:
— Ты уверена?
— Как и в том, что ты любишь нас всех.
Князь почесал подбородок, затем решительно тряхнул головой.
— Ладно. Так тому и быть. Саша, если она согласится играть роль твоей жены и дальше, что будешь делать?
— Я… Не знаю. Но…
— Не мямли. Представь, что она боится признаться, зная о том, что сейчас война, и она — в стане врага. Единственный для неё выход — играть потерю памяти до конца. Но! Для этого ей придётся фактически жить с тобой, играя верную супругу. Да, нравы на НА распущены. Чего стоит одна их «шведская семья» и однополоые браки. Но она — дело другое. Как думаешь, пойдёт она на это?
Юноша на мгновение задумался:
— Если это единственный для неё шанс остаться в живых — то вполне возможно.
— А если она будет знать, что никто её и пальцем не тронет? И она может жить на Терре достаточно свободно, пусть и под охраной?
— Тогда — нет. Это точно.
Тут улыбнулась Яйли.
— Ты ошибаешься, Саша.
Голос у неё был низкий, у Майи гораздо мягче и выше.
— Карина далеко не глупа. И она уже наверняка просчитала все свои дальнейшие действия. Хочешь, я скажу тебе, что будет дальше? Завтра она заявит, что лечение не дало эффекта, и станет играть роль влюблённой в тебя молодой супруги дальше. Более того — постарается как можно быстрее забеременеть от тебя. И знаешь, почему?
— Ну?
За сына спросил Князь, в глазах которого разгорался огонёк любопытства:
— Потому что вы, Медведевы, никогда не сможете поднять руку на мать своего ребёнка, это первое. А второе — вы так же никогда не оставите её одну. Чтобы не произошло…
Майа при этих словах густо покраснела…
— То есть, ты считаешь, что девочка будет выживать любыми методами и путями? Переступив через всё?
Покачал в раздумье головой:
— Не хотел бы я этого для тебя, сын… Жить без любви… Подожди, сын. Не спрашивай. Потом поговорим обо всём. Есть вещи, которые должны знать только мужчины…
Вопрос про маму угас сразу при этих словах…
— Ладно. Саша, ты где ночевать будешь, здесь или у себя? Если хочешь, я приготовлю гостевые покои.
— У себя? А разве…
— Нет. Дом Иуры остался за тобой. Муж распорядился ничего не трогать. Так что можешь не переживать.
— Тогда — дома.
Князь кивнул головой в знак согласия. Внезапно булькнул сигнал Т-Комма.
— О, чёрт… Столяров. Извини.
Поднялся из-за стола, отошёл к окну, его голова окуталась звёздочками аудио поля, гасящего все звуки внутри себя. Переговорив, вернулся:
— Это по поводу Карины. Он интересуется, что с ней делать, поскольку она наотрез отказывается лезть в регенератор и закатила истерику, требуя вернуть её к мужу…
Ехидно подмигнул сыну.
— Ну, что делать будем, отпрыск?
— Мне её жалко.
Вмешалась Ари.
— А брату жизнь ломать стоит, по-твоему?
Пискнула кто-то из младших, кажется Юури…
— Нет. Но решать только ему.
Александр сглотнул внезапно возникший в горле ком, хриплым от волнения голосом произнёс:
— Отец… пусть её привезут в дом. Мы всё решим сегодня ночью. А утром дадим ответ. Обещаю.
Алексей нахмурился, потом его лицо разгладилось:
— Если таково твоё желание — пусть будет так. Но у меня есть одно условие. Выполнишь?
— Обещаю. Клянусь памятью мамы…
— Не исчезай, пожалуйста. Я не хочу опять перерыть всю Вселенную в поисках тебя. Обещаешь?
Парень ожидал всего. И то, что ему даже вживят нанобомбу, или прочистят мозги. А тут — всего лишь просьба остаться. Просьба! Он кивнул головой.
— Не исчезну, отец…
И вдруг ему стало легко. Исчезло прочь напряжение, не отпускавшее его весь ужин, сразу стало спокойно и радостно. Да, кажется он дома…
Ничего не изменилось. Всё осталось по-прежнему. Почти. Голография другая. Мама и…отец. Стоят у ёлки. Это, по-видимому, Новый Год. Да, она в том самом платье, обнимает его, одетого в парадный княжеский мундир при всех регалиях. И на обоих лицах счастье. Значит, не только мам любила отца, но и он её тоже. Почему же тогда он не женился на ней? Может, тогда мама бы осталась жива? Хотя… Солнечная лихорадка не лечится до сих пор. Ладно, не ему судить родителей. Что делать дальше? Сквозь пелену воспоминаний возник тихий знакомый голос:
— Это твои родители? Но…
Обернулся — рядом стояла Карина, жалобно смотрящая на него. Сбросил забытую сумку с плеча, отобранную у многофункционала несмотря на его протесты.
— Ты голодна?
Девушка отрицательно кивнула головой. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но парень сделал предостерегающий жест, приложив палец к её мягким губам:
— Потом. Нужно поговорить. Идём на кухню.
Взял её за руку, повёл за собой… В столовой было стерильно чисто, словно в операционной. Осмотрелся, открыл небольшой шкафчик. Да, кофе здесь. Настоящий. Медленно, словно священнодействуя, приготовил напиток, разлил по чашкам. Жестом, опять же пригласил девушку сесть за стол, затем устроился напротив.
— Я всё знаю, Карина.
— Что?
Она сделал жадный глоток.
— Вкусно!
— Я знаю, кто ты, Карина Гейтс.
— Я… Я не Гейтс! Я твоя жена, и ношу твою фамилию. Ты сам это сказал! А раньше меня звали… Гендерсон.
Александр устало отмахнулся.
— Не стоит лгать, Ваша Светлость. Техника терран позволяет считывать мысли. И тебя раскрыли. Ты всё прекрасно помнишь, и сейчас занята только одним — выжить. И ради этого готова пойти на всё. Ведь так?
Испуг на её лице мгновенно сменился откровенной злобой, и парень поразился, как изменилось её лицо, став хищным и злым. Сделав короткое усилие, госпожа Гейтс успокоилась, по крайней мере — внешне, вновь сделала глоток, собираясь с мыслями, затем спокойно отставила чашку в сторону.
— И что из этого?
Дёрнула губой, изображая кривую улыбку.
— Да, я узнала о начале войны в пути. Мы возвращались с Арту домой. Но клянусь Богом, это не я распылила «пыльцу» в системе жизнеобеспечения.
