Дитрих не знал, как ему реагировать на открывшуюся правду. То, о чем говорил Конрад, не укладывалось ни в какие понятные ему представления. Он не был дезертиром, беглецом или преступником, как это понимал Дитрих. Он был… суперзлодеем. Словно сошедшим со страниц комиксов Алекса, только вполне настоящим, с настоящей кровью на руках и без капли раскаяния.
— Сколько времени тебе нужно? — глухо спросил Дитрих.
— Неделя, если будут работать без перерывов, но ориентироваться стоит на две. На счет инструментов и материалов не волнуйтесь, я действительно не собираюсь просить у вас ни цента.
— Что, собираешься ограбить банк?
— Израильское казначейство.
— Знаешь, я готов признать, что немногое понял из твоего рассказа, — признался Дитрих, — но в одном ты безусловно прав. Тебе действительно лучше не задерживаться здесь.
Конрад молча кивнул. Дитрих развернулся и начал подниматься по лестнице вверх, но у самой двери кое-что вспомнил.
— Чуть не забыл. А лет тебе сколько? Двадцать есть?
— Четвертого июня шестнадцать исполнилось, а что?
— Нет, ничего.
О, господи. Господи…
Игнорируя взгляды домочадцев, он быстро дошел до бара на кухне, достал бутылку виски, налил на четыре пальца и выпил залпом.
Несколько дней спустя
Работать без перерывов не вышло, как впрочем и всегда. Я не жаловался. В подвале была плохая вентиляция и негде присесть, и даже необходимости спать технарить несколько суток подряд было сложно. Перегруженный однообразной деятельностью разум требовал переключения на что-нибудь другое, да и поесть иногда чего-нибудь хотелось. «Что-нибудь» обычно выражалось в виде пиццы или прочей мусорной еды, которую можно заказать по телефону.
Я сдержал слово данное отц… мистеру Кёлеру, и обеспечил себе необходимый минимум инструментов и материалов самостоятельно. Буквально на следующий день в дверь позвонили взмыленные курьеры и притащили сверхсрочные посылки, оплаченные с израильских счетов через десяток прокси-серверов. Процессоры, твердотельные накопители, кое-какая переферия, качественная сталь в виде труб высокого давления и автозапчастей, портативный газосварочный аппарат, несколько золотых и платиновых украшений и целая бухта медного кабеля. Выглядеть все должно было так, что некие чины «Моссада» решили присвоить бюджетные средства и раздергали их на множество оффшорных счетов. Мысль о привнесенном хаосе доставляла удовольствие, так что удержаться от чего-то более масштабного оказалось сложно.
Но это потом, потому что, как я уже сказал, даже с силой «ноктиса» технарить совсем без отдыха не выходит. Особенно когда рядом постоянно вертится бешеный электровеник в виде младшего… эээ… брата, назовем его так, и засыпает дурацкими вопросами. Злиться на Алекса, почему-то не получалось, а прогонять как-то некрасиво, так что пришлось разрешить ему часами сидеть в подвале при условии, что он ничего не будет трогать.
Решение немного передохнуть пришлось кстати, потому что начались выходные, и Кэти решила во что бы то ни стал вытащить меня на шопинг. Зачем ей это надо, я не понял но, по-моему, ее уломали подруги. Так или иначе, я согласился, и не только потому, что хотел немного размяться.
Пошли пешком, так что я тоже не стал брать с собой скейт. С бластерами, правда, расставаться не рискнул, но здравый смысл подсказывал, что раз Броктон Бей Алеф был одним из самых безопасных городов Новой Англии, мне оно вряд ли пригодится.
Нет, вы вдумайтесь. Броктон Бей. Безопасность. Я бы засмеялся, если бы помнил, как это делается.
Встретиться с подругами Кэти договорилась на набережной, и пришли мы немного раньше, так что осталось немного времени поглазеть на округу. Забавно. До дрожи. За двадцать девять лет планировка района не успела сильно измениться, и я то и дело подмечал знакомые места. Вон там, в отдалении, стоял уличный ларек, где я после пятничной смены в психиатрической больнице покупал что-нибудь перекусить. А в другой стороне можно разглядеть перекресток, где состоялся мой последний и самый неприятный разговор с Кайзером. Интересно, он еще жив? Хотя в любом случае скучать я по нему не буду. Вышки Протектората, главной достопримечательности города, на месте ожидаемо не оказалось. Да и не могло быть, ведь она бы мешала невероятно оживленному судоходству.
Залив полностью оправдывал свое имя. Одних только прогулочных яхт было отшвартовано полдесятка, столько же рыболовецких шхун, а также прогулочный теплоход и судно береговой охраны. Все суда теснились у фарватера, ожидая своей очереди выйти в открытый океан. В северной части залива и вовсе царило настоящее столпотворение из сухогрузов и танкеров, но ту часть порта было отсюда видно плохо.
— Сильно отличается, ну, от дома? — спросила Кэти.
— Сильно. Здесь все целое и много живых людей.
— Знаешь, я на тебя смотрю и боюсь даже представить, что творится на Земле Бет.
— Я не буду тебе расписывать в деталях, и не проси. Твоему папе я рассказал без утайки, после этого ему пришлось прикончить полбутылки виски, чтобы успокоиться. А он две войны прошел с медалями.
— Да я не спрашиваю. Просто… — она неопределенно пошевелила в воздухе пальцами. — Ты не такой, как остальные. Совсем не такой.
— Ну, это очевидно. Гризли тоже отличаются от панд. Разные условия обитания.
— Панды не медведи, они еноты.
— Тем более.
— А тебя девушка есть?
— Была.
— А почему расстались?
— Она умерла.
— Боже… прости.
— Не за что извиняться. Кейпы вообще долго и счастливо не живут.
— Тогда почему тебе просто не остаться здесь? Сам же сказал, что у нас очень мирно.
— Боюсь, если я тут задержусь, мирные деньки закончатся.
Кэти вообще производила странное впечатление. Мы родились у одних и тех же родителей, и в один и тот же день — но я бы едва ли смог представить человека, менее похожего на меня. Простодушная, открытая, веселая, и вместе с тем тактичная, понимающая.
Я ей завидовал. Не только потому, что у нее был дом, семья друзья — все то, что называется нормальной жизнью. Она не знала, как пахнут сгоревшие заживо люди. Не слышала, как кричат жертвы Серого Мальчика. Не видела тех бесчисленных извращенных вещей, которых никогда не должно было существовать в этом мире.
Она могла закрыть глаза и уснуть, а не видеть двух непостижимых и неописуемо огромных существ, приближающихся к нашему миру в спиральном танце. Как они обмениваются мыслями-словами, несущими больше информации, чем весь Интернет вместе взятый. Как они рассыпаются на мельчайшие частицы, чтобы оросить Землю дождем своих осколков.
Скоро подошли Чарли с Беллой, и вся компания отправилась к торговому центру, целиком занимающему целый квартал. Мне по странному стечению обстоятельств (кто бы мог подумать?) досталась роль носильщика, а также арбитра, когда нужно было решить, кому и что идет. Себе я тоже присмотрел пару обновок — потому что носить одну и ту же толстовку с джинсами не только неудобно, но и негигиенично.
Потом мы перекусили в фудкорте, потом отправились в небольшой кинотеатр на том же этаже, на фильм про волшебников, тайно живущих среди обычных людей. В чем суть фильма, я так и не понял, но сделал вид, что мне интересно. Завершился день неспешной прогулкой по набережной (потому что все покупки тащил я, ага). Кэти, Белла и Чарли рассказывали истории из жизни, я тоже поделился парой случаев.
— В общем, кладем мы его на стол и вдруг вспоминаем, что понятия не имеем, как надо проводить вскрытие. Я лезу и интернет и нахожу учебник для патологоанатомов, да еще на испанском языке. И вот мы втроем пытаемся по картинкам догадаться, как правильно делать разрез.
— Конрад, хватит, меня сейчас стошнит, — в притворном ужасе заныла Чарли.
— Ты погоди, самое интересное впереди. Поскольку ничего другого не остается, мы решаем, что разрежем как получится, а там посмотрим. Начинаем резать, пила визжит, в стороны брызжет кровища, а Эгида лежит и ржет. Щекотно ему.
