Он услышал движение и попробовал отпрыгнуть. Куда там!
Мои ожившие руки молниями метнулись к пропыленной одежде и быстро-быстро ударили по тем же точкам, по которым нажимал чуть раньше дед Бух Ло. Старик застыл с открытым ртом и с коровьей лепешкой в руке. Сейчас он превратился в подобие деревянного столба.
Перед глазами мелькнул золотой свиток:
Вы культивировали первую ступень Пляски Бешеного Каракута
Я улыбнулся ещё шире и взял лепешку. Дед Бух Ло попытался что-то промычать, но кто его будет слушать?
— А теперь пришла моя очередь нарисовать на лбу кое-что мужское, — сказал я и сделал несколько штрихов.
Старый Бух Ло не видел, что я проводил по его лбу мизинцем, а вовсе не пометом. Он не видел, зато это видели мои соклановцы, и их лица расплылись в улыбках. От хохота Бух Ло чуть слышно простонал. Мне стало даже его жалко:
— Похоже, что уже шесть человек в нашем мире владеют этой забытой техникой. Старый Бух Ло, я не буду тебя мучить — выходи из своего паралича.
Барабанная дробь, выбитая по телу старика, заставила его выдохнуть и помахать руками. Он подпрыгнул пару раз и произнес:
— Я никогда не видел прежде, чтобы из паралича Пляски Бешеного Каракута кто-либо выходил по собственной воле. Ты поистине великий человек, Сиджар Грозный. И стойка у тебя… ик… Такую странную стойку я видел давным-давно, когда был молод, зряч и более волосат. И мастер, который пользовался этой стойкой и странным стилем ведения боя, мог один выйти против легиона и победить. Жаль, что его отравили… Дырявая моя память — вообще не помню его имени. Прими моё искреннее уважение.
Бух Ло сделал мудру почтения и склонился в поклоне. Я ответил ему тем же:
— Спасибо за урок, мудрый Бух Ло. Я постараюсь узнать побольше о том мастере.
— А мы поможем вам, сильные воины! — подхватили Глу Пыш и Ши Ло.
Мы так и стояли в полупоклоне, когда со стороны хижины донесся пронзительный женский крик.
«Мсти врагу не словом, а парой хороших ударов мечом»
Хихитайская народная мудрость
Когда мы влетели в хижину старика Бух Ло, то слегка оторопели — внутри были огромная змея, ящерица и сиськоелка. К противоположной стене прижалась Золотая Роса и выставила перед собой поварской нож. Она с испугом смотрела на вторые образы Изгоев, а те пытались её успокоить.
Вас когда-нибудь пыталась успокоить змея огромных размеров? Вот смотрела немигающим взглядом и пыталась убедить не паниковать?
Не получалось такого и у Жа Ло. У За Кинь тоже не выходило, у Сись Ли же вообще не было шансов.
— К-к-кто это? — спросил мигом побледневший Глу Пыш.
— А это наши соклановки, только в другом воплощении, — пожал я плечами и показал на сиськоёлку. — Ну что, теперь хочешь слиться с Сись Ли в жарком поцелуе?
— Я… я… я… — испуганно отступил назад Глу.
— А ссссс нами ты вообще сссспал, — прошипела За Кинь.
Брат Глу побледнел ещё больше, потом покраснел, порозовел и, после посинения, рухнул без сознания.
— Впечатлительный какой, — хмыкнул Бух Ло и глубокомысленно добавил. — Ик…
— К-кто вы такие? — взвизгнула Золотая Роса.
Я посмотрел на солнце, которое клонилось к закату и вздохнул:
— Ладно, девчонки, расскажите обо всём Золотой Росе, а нам пора. Иначе настоятель Бей Тень вообще три шкуры спустит. Я и так немного сегодня не сдержался…
— Бей Тень? — ко мне тут же метнулся взгляд девушки. — Я хочу его убить!
Как же она похожа на Чёрную Лису…
— Потом, всё потом. Сейчас вам нужно отдохнуть, а нам поторопиться обратно. Кстати, а почему вы в своём обличии? — спросил я у соклановок.
— Так бысссстрее оправимсссся от ран, — ответила За Кинь.
— Понятно. До завтра! — кивнул я и подмигнул Золотой Росе. — Мои соклановцы тебе всё объяснят, а дальше ты сделаешь выбор — либо останешься с нами, либо пойдешь своей дорогой. Аккуратнее с ножиком, не порежься.
Она посмотрела на меня, на соклановок, на нож в своих руках. Опустила его.
Вот и ладно. Я же поднял Глу Пыша, вытащил его на улицу и парой пощечин привел в чувство. Он вскочил, осмотрелся по сторонам и явно собрался делать ноги, когда я ухватил его за ворот:
— Спокойно, брат Глу, не паникуй. Всё хорошо. Ты просто ни разу не видел девчонок в другом обличии…
— Ни разу, — дрожащим голосом подтвердил друг. — Я и не знал, что они… такие страшилища…
— Перестань, — махнул я рукой. — Не такие уж они и страшные. Сам же слышал, что сказал Прыг Миг про Изгоев — это результат перехода через испорченную Пентаграмму Перемещения. Привыкнешь, друг.
— Привыкнуть-то привыкну, но вот как вспомню Сись Ли…
— Отчасти поэтому я вам и мешал. Ладно, выкинь пока это из головы — нам нужно поторопиться в монастырь.
Брат Глу кивнул. Он продолжал оглядываться, пока мы отходили от покосившейся хижины деда Бух Ло. Небольшой дом вскоре скрылся за скалистым наростом, и Глу выдохнул с облегчением.
— Ну и зря. Они же нормальные девушки. Подумаешь, что у них небольшой изьян, — пожал я плечами. — Это не повод, чтобы относиться к ним, как к прокаженным.
— Поэтому их называют Изгоями?
— Да, я и сам был таким… Правда… — я застыл на месте.
— Что правда? — спросил Лох Пед.
— Правда, я не мог ни в кого превращаться, — через полминуты ответил я. — А может и мог, только не помню в кого.
Я и в самом деле не мог вспомнить, кем был в прошлой жизни. Был вором, грабителем и разбойником, это да, а вот кем ещё? Нет, не могу вспомнить, как будто кусок памяти вырезало Мечом Тысячи Воплощений.
Мы вошли в Мосгав и быстрыми шагами двинулись в сторону монастыря. Как-то так получалось раньше, что Глу Пыш старался тянуть меня на широкие улицы, где много народа и где много света. Сейчас же мы опаздывали и я потянул друга через темные подворотни.
А что?
Так было гораздо ближе. Нас двое и мы в тельняш…
То есть мы в оранжевом кимоно — сможем отбиться от любых врагов. Глу Пыш сначала воспротивился — он предпочитал опоздать и провести ночь под воротами монастыря, чем лезть в темные места города, где можно запросто заработать десяток синяков и шишек. Однако, я умел быть убедительным и просто потянул друга туда, объяснив, что иначе нас утром снова накажут.
Страх перед наказанием был сильнее страха темных подворотен, где могло что-нибудь случиться или же наоборот — ничего не произойти. Глу
