дед. И посмотрел на меня.
Я пожал плечами.
— Правильно понимаю, что на ближайшее время наши финансовые проблемы решены?
— Судя по количеству — весьма вероятно. — Дед не отводил от меня взгляда. — Но сей факт не отменяет вопрос, откуда взялась эта гора у меня на столе?
— Ты хочешь сказать… — удивилась Нина.
— Я понятия не имею, как сюда попали эти деньги, — кивнул дед. — Кабинет был заперт. Охранный магический контур цел. Его никто не нарушал.
О, чёрт… Тут, оказывается, есть ещё и магическая защита. Дед не столь легкомыслен, как я думал. А вот почему эта защита не сработала — кажется, догадываюсь. Родовая магия не сочла врагом представителя своего рода. И, дед, похоже, об этом тоже догадывается.
— Нину я не спрашиваю, — проговорил он. — Костя?
Я развел руками.
— Настоящий Костя, вероятно, сумел бы ответить. А я здесь пока и суток не нахожусь. Мне сложно строить гипотезы. Всё, что могу предположить — это какой-то доброжелатель, решивший остаться неизвестным. Записки нет?
— Ничего нет. И магический контур, повторюсь, не нарушен. — Дед так и сверлил меня глазами.
Нина это заметила. Всплеснула руками.
— Дядюшка! Право, не думаешь же ты, что это Костя за одну ночь сумел раздобыть такую огромную сумму?
— Я не знаю, что мне думать. И что делать.
Дед тяжело опустился в кресло.
— Посчитать, сколько тут? — предложил я. — А потом сообщить Комарову, что мы готовы расплатиться с долгами? Если хочешь, я могу взять это на себя.
На столе зазвонил телефон. Дед взял трубку.
— Алло. Соединяйте… Приветствую, Модест Антонович. На ногах, давно на ногах. Не разбудили, будьте покойны. А вы что же — в такую рань? Вот как?.. Неужели. И что же?..
Пока он разговаривал, Нина приподнялась на цыпочки и прошептала мне на ухо:
— Если ты действительно возьмёшь на себя переговоры с Комаровым, очень обяжешь. Дядюшке… непросто с ним общаться. Каждый раз после такого разговора мне приходится готовить для него сердечные капли. Ты не представляешь, как мерзко этот негодяй себя ведёт!
Я представлял. Но Нине об этом знать не стоило.
— Я пыталась предложить свою помощь, — продолжила она, — но дядюшка и слышать ничего не хочет! Говорит, что не пристало благородной девице иметь дело с этакими подонками.
— Совершенно правильно говорит, — кивнул я. — Девице — однозначно не пристало. Но я-то не девица.
Нина благодарно улыбнулась.
Дед закончил разговор и положил трубку. Досадливо сказал:
— Вызывают на совещание. Машину уже выслали.
Нина вздохнула.
— Что ж, спасибо, что позволили тебе хотя бы позавтракать. Наверняка это снова затянется до поздней ночи.
— Я сообщу Комарову, что мы готовы выплатить долг, — сказал я. — Занимайся своими делами. А это предоставь мне.
— Да, но… — пробормотал дед.
Я подошёл к нему.
— Я ведь здесь для того, чтобы наш род вернул былое могущество, верно?
* * *
Учитель ждал меня у ворот. Когда я подошёл, машина уже подъехала. Отчасти похожая на ту, что была вчера, но явно попроще, к тому же жёлтая и с шашечками.
Мы с учителем сели на заднее сиденье. Учитель назвал адрес, который мне ни о чём не говорил.
— Сделаем, — зевнул шофёр и, повернувшись к нам, принялся сдавать назад. — Приболели?
Я не понял смысла вопроса, а учитель, похоже, просто его проигнорировал. Однако водила был не из тех, кого можно сбить с толку игрой в молчанку.
— Там сейчас не протолкнуться, небось. Как в Чёрном городе новый завод запустили, так народ давай лёгкие выкашливать…
— Чёрный город? — переспросил я.
На карте Петербурга, которую внимательно изучал перед вчерашней операцией, я такого топонима не видел.
Водила ощутимо смешался, однако попытался замаскировать это тем, что подъездная дорожка закончилась, и ему пришлось выполнять простейший разворот. Физиономия у него при этом была такая, будто он как минимум обезвреживал бомбу.
На вопрос неожиданно ответил учитель:
— Так называют пригородный район на юго-востоке, где сосредоточено всё производство. Заводы выбрасывают много ядовитых веществ в воду и воздух, повсюду копоть. Потому и Чёрный город. Однако существует и альтернативная версия. Подавляющее большинство заводов так или иначе принадлежат чёрным магам, состоятельным родам. Хотя чёрные маги не любят такого названия.
Ещё бы они его любили. Корпораты из Концернов тоже ненавидели, когда промышленные сектора называли «душегубками» и «беличьими колёсами». Они вообще предпочитали не говорить про эти сектора. Просто выжимали их, как тряпки — но не досуха. Эти твари в совершенстве владели искусством возобновления человеческих ресурсов.
Пожалуй, только сейчас я со всей отчётливостью понял, что этот мир — мой второй и последний шанс. Что он, несмотря на огромные внешние отличия, точно такой же, как мой родной мир. Вернее, идёт по тому же пути. Чёрные маги пытаются создать единую структуру, которая зачешет всех под одну гребёнку. В их глазах каждый человек — потенциальный источник дохода, каждое действие — инвестиция. Если кто-то не приносит денег — его необходимо уничтожить, пока зараза не распространилась дальше. Цель всегда оправдывает средства.
Вдруг я выругался сквозь стиснутые зубы и запустил руку во внутренний карман пиджака. Вынул жемчужину, которая прямо у меня на глазах потемнела ещё больше.
— Вам бы цепочку подобрать, — заметил учитель.
— Если она почернеет полностью — тогда что, всё? — резко спросил я. — Я стану одним из них?
Учитель хмыкнул. Казалось, мой вопрос его позабавил.
— Если вы станете одним из них — она почернеет полностью, вот так — правильно.
— А назад вернуться я смогу?
— На этот вопрос есть два ответа. Честный и откровенный. Честный будет таким: возможность изменить свою внутреннюю энергию есть всегда. Вопрос намерения и поступков.
— А откровенный? — спросил я, предчувствуя неприятные новости.
— Откровенный такой: я прожил долгую жизнь и знаю лишь об одном подобном случае. Не могу сказать, что этому человеку было легко…
— Он был чёрным магом, а потом стал белым? — уточнил я.
— Полное перерождение от одной энергии к другой, — кивнул учитель. — Ваша жемчужина снаружи чёрная, внутри — белая. Однако, когда её затянет чернотой, внутри она быстро тоже станет чёрной. Это перерождение даётся легко. Когда исчезнут все сомнения, вы станете чёрным магом. А сейчас вам нужно задать вопрос.
— Да, — кивнул я, катая жемчужину по ладони. — Если тот человек, о котором вы говорите, стал чёрным магом. Если у него пропали все сомнения — то что его заставило пуститься в обратный путь?
Водитель насвистывал, не прислушиваясь к разговору. За окнами тянулись вчерашние дворцы-особняки.
— Я ведь сказал: ему не было легко, — сказал учитель, глядя в окно.
— Это понятно. Но зачем он это делал?
Учитель долго молчал.
