Танкист. Унтер - Константин Георгиевич Калбанов

Похоже без боя все же не обойдется. А раз так, то и тянуть больше нельзя. Для начала нужно вывести по максимуму «Наводчика». Воинские умения растут вдвое медленнее оружия. Так что, «Пушка» еще подтянется.

Так. С этим разобрались. Теперь еще и специальность подтянуть. Жалко опыт до зубовного скрежета. Но что уж тут поделать.

Ну вот он и снова нищий. Только в прошлый раз хоть что-то еще оставалось. Теперь же израсходовал все в ноль. Еще бы не зря все. Хотя-а… Это он уже привередничает. Все эти Умения и надбавки реально работают. Факт.

Виктор приник к прицелу. Объяснить, что именно изменилось, он не мог. Но сразу же уловил, что ощущает орудие как-то иначе. Да именно так. Он стал лучше чувствовать его, что ли. По другому взглянул на поле боя, машинально оценивая обстановку. Сами собой складывалось понимание, как и куда лучше послать снаряд.

Впрочем, до наступающего противника сейчас шестьсот метров. Для их короткоствольного коротыша далековато. Считается, что семидесятишестимиллиметровая короткоствольная пушка эффективна против танков на дистанции до полутора тысяч метров. Теоретически ее снаряд на такой дистанции может пробить броню Т-28. Но ты поди еще попади в него. Разброс у орудия, закачаешься. Даже на пятистах метрах радиус составляет восемьдесят сантиметров. Пушка-то в первую очередь рассчитана на поддержку пехоты, а не на борьбу с танками.

Тем временем республиканские и советские гаубицы прекратили огонь. Танки красных достаточно приблизились к ДОТам узла обороны, и слишком высок шанс накрыть дружеским огнем своих же. С одной стороны, бетонным перекрытиям ничего не станется, они рассчитаны на противодействие куда более мощным снарядам.

Но с другой, есть еще и танковые башни, которым прямого попадания не пережить. Да и близкий разрыв не обрадует. На данном узле обороны установлено четыре танковые башни с сорокасемимиллиметровыми пушками. Две из них уже выведены из строя. Одну сорвало с погона, вторая задрала ствол куда-то вверх.

Наступающие уже в двухстах метрах от первого ДОТа. Вполне приемлемая дистанция для точного выстрела их пушек. Обороняющиеся поливают их пулеметным огнем, скашивая неаккуратных пехотинцев высунувшихся из-за грохочущей громады танка. Бьют противотанковые пушки.

Четыре из десяти машин уже подбиты. В остальные раз за разом бьют трассеры бронебойных снарядов, которые то и дело уходят в рикошет. Слишком большое отклонение угла от нормали. Но случается и такое, что короткие росчерки пропадают ткнувшись в броню. Однако, стальные монстры с угрожающей неотвратимостью продолжают накатывать на обороняющихся, посылая в ДОТы свои фугасы.

— Похоже советы по нашему примеру экранировали свои танки. Сорокасемимиллиметровок явно уже недостаточно, — заметил Виктор.

— Вижу, — ответил унтер, наблюдавший за происходящим через командирский перископ.

— Предлагаю бить осколочными, — предложил Нестеров.

— Толку от них, — возразил унтер.

— Все больше, чем от грохота болванки бронебойного. Если противотанковые пушки пасуют, то у нашего бронепробите еще ниже. А так, глядишь, контузим экипаж.

— Да там той взрывчатки. Вот если ему гусеницу перебить, и заставить развернуться бортом. Тогда совсем другое дело.

— Да какая гусеница, Егор Пантелеевич. В танк попасть, еще туда сюда. А выбирать уязвимые точки, это уже фантастика. Не та у нас пушка. И основная задача у нее другая.

— Сам знаю. На связи, сто тринадцатый. Есть. Ну послушаю тебя. Полухин, заряжай осколочный.

— Есть, осколочный, — ответил тот, высвобождая из зажима на борту снаряд, и выставляя взрыватель в соответствующее положение.

— Нестеров, танк прямо перед нами.

— Есть, танк перед нами. Цель наблюдаю, — отозвался прильнувший к оптике Виктор.

Оно можно воспользоваться и дальномерной сеткой. Но к чему, если он и так знает, что до противника четыреста пятьдесят метров. Умение «Топограф» работает на ять. Конечно погрешность присутствует. Но она всяко меньше, чем у прицела.

— В стволе, — с лязгом затвора загнав снаряд в казенник, доложил Полухин.

— К выстрелу готов, — отозвался Виктор.

Неподалеку уже слышны выстрелы других танков. К противнику устремились сразу девять трассеров. четыре прошли мимо. Два ударили в землю, уйдя в рикошет. Три ткнулись в броню, так же рекошетировав, и лишний раз подтвердив правоту Нестерова.

— Огонь! — приказал Кадилов.

Б-банг!

Секунда с небольшим, и на броне Т-28 рванул разрыв осколочного снаряда. Удачно прилетело. Точно в бронедверцу мех-вода. Разумеется она выстояла. Сомнительно даже, что взрывной волной и осколками смогло разбить триплекс смотровой щели. Но механик-водитель однозначно наложил в штаны. Если бы контузило, то и появившееся перед взором сообщение имело бы иной характер.

А судя по этому, экипаж не пострадал. Впрочем, это и не важно. Главное, что машина развернулась бортом.

— Бронебойный! — азартно выкрикнул Виктор, намереваясь добить противника.

— Бронебойный, — подтвердил унтер, четко, но без эмоций.

Лязг затвора. И доклад Полухина.

— В стволе!

А вот выстрелить Нестеров уже не успел. В борт подставившейся машины ткнулись сразу три трассера. В такой-то сарай и не попасть. И на этот раз, никаких сомнений в том, что машина подбита. Один из снарядов прилетел в моторное отделение, и стальной монстр замер на месте.

Зато заработали оба башенных пулемета, посылая пули во временно оказавшуюся без защиты пехоту. Каждый третий патрон трассирующий, а потому прекрасно видно, как прошлась метелка, собирая кровавую жатву. Ну и результат, ясное дело, появился перед взором Виктора. В части его касающейся, ясное дело.

— Захар, вперед, — приказал командир по внутренней связи.

Рота выдвинулась из-за деревьев практически синхронно, четко выдерживая линию. Виктор попытался поймать в прицел следующую машину указанную командиром, но безрезультатно. Сама точность пушки оставляет желать лучшего.