надо красиво. Что деньги? Суета сует... Нужно получать удовольствие! Может быть, я в буддизм готовлюсь.
Он вскрикнул:
- Но вы же на что-то надеетесь?.. Я в ужасе. Одно время был слух, что у вас крот в верхах...
Я насторожился, но спросил как можно небрежнее:
- Ну-ну?
- Но какой крот мог заранее знать, что начнется война между Ираком и Ираном?..
- Мне повезло, - согласился я, - хотя продолжай рассказывать, что я чертовски умен, умею просчитывать ситуации и даже землетрясения могу предусматривать, ха-ха! Этим простой народ восторгается больше, а финансисты тоже в чем-то простой народ, даже очень простой. А что повезло, промолчи. Это неинтересно.
Он заверил, именно так и сделает, хотя понимаю, уже сегодня вечером будет рассказывать, что мне просто везет по жизни, но стараюсь ради авторитета делать вид, что вот такой умный, хотя когда-то удача прервется, и тогда мне такое обломится, что мало не покажется.
Хорошо-хорошо, пусть рассказывает, мне слухи о моей успешности ни к чему. Даже вредны при далеко идущих замыслах, о которых сейчас скажи кому, приставят большой палец к виску, а другими красиво помашут в воздухе, изображая взлетающего орла.
Голове даю наотрез, сейчас начнет послушно закупать на всю вверенную ему сумму акции нефтяных компаний, но только для меня, а свои деньги предпочел оставить на депозите в банке, что показывает бурный рост и принимает вклады под десять процентов.
Не только свои, но и деньги инвесторов, что доверяют его знанию рынка и умению ориентироваться в этом бурном и быстро меняющемся мире.
Впрочем, если бы и он перебросил деньги в нефтяные компании, моя прибыль бы чуточку снизилась, так что все хорошо, финансовое море та же гражданская война, своих нет, а соперники все.
Когда вернулся на Ольгинскую, Гандзя Панасовна только что вернулась с огорода, в руках большая корзина, доверху заполненная горкой раскаленных углей, так показалось издали, даже лицо раскраснелось, время сбора клубники, ягоды крупные, отборные, сияющие красотой и налитые сладким соком.
- Эх, - сказал я сожалением, - какая роскошь...
- Да ладно, - сказала она с заметным удовольствием, - ягоды, как ягоды. Но урожай в самом деле...
- В Москве бы нарасхват, - заметил я, - а здесь да, в каждом дворе такое. Лучшее место в Европе и вообще в мире!
- Потому ягоды ничего не стоят, - согласилась она. – Надо съесть сегодня, завтра будет столько же!
Я засмеялся, это похоже на угрозу, пошел в ванную смывать пыль и грязь стройки, а Гандзя Панасовна поспешила на кухню готовить ужин.
Как всякой женщине, ей нравится, когда мужчина хорошо ест. Инстинкт говорит, что хорошо ест – хорошо и семью защитит, а мы уже семья, хоть и не в уходящем в прошлое значении.
Сейчас входят в употребление временные браки, гостевые, прерывистые и еще какие-то, о которых говорят туманно: «у нас все сложно».
Так что семья, да. Гандзя Панасовна хорошо и старательно готовит, я приношу деньги, ночью по старорежимному спим в одной кровати и под одним одеялом. Утром убегаю на работу, а она шелестит по дому, готовит к моему возвращению.
Ужин, как всегда, плотный: жареное мясо с гречкой, люблю постоянность, а на десерт огромная тарелка, доверху заполненная отборными ягодами клубники. Сперва решил, что столько не съем, но сладко и так послушно тает во рту, что, чувствую, сожру.
Она наблюдает за мной с доброй материнской улыбкой, в таких случаях женщина всегда чувствует себя матерью, даже если мужчина втрое старше.
- Трудно приходится?
- За столом?
- На работе...
- Новое всегда трудно, - сообщил я. – Это на готовом проще... Очень много нужно успеть. В кратчайшие сроки возведем здание, разместим институт по изучению... в общем, изучению человека. Это значит, многие жители окрестных улиц смогут получит работу близко к месту жительства. В условиях нынешней безработицы это неплохо, верно?..
Она сказала с надеждой:
- Да, конечно. Только бы получилось...
- С Журавлевки наберут не профессоров, - уточнил я, - но нужны и слесари, и электрики, не говоря уже насчет уборщиц. И кормить чем-то надо, чтобы не таскали из дома свертки с бутербродами, так что построим столовую, кафе, гастроном...
Она застенчиво улыбнулась.
- А что плохого в домашней еде?..
- Пусть будет выбор, - ответил я уклончиво. – Не всем же дома хорошо приготовят! А как неженатым?.. Или тем, у кого жены толстые и ленивые?
Она вздохнула.
- Да, если в институт наберут молодежь.
- Я уже подал в институты Харькова заявки, - сообщил я. – И вообще разослал по украинским медцентрам. Талантливой молодежи нужно дать шанс работать здесь, а то сбегут за кордон, пустят корни, назад и калачом не заманишь.
- Хорошее дело задумала ваша фирма, - сказала она, - хотя и непонятно, где здесь выгода. Или все-таки строит государство?
Я покачал головой.
- Частное предпринимательство. Бюджетными деньгами и не пахнет.
- Наверное, - предположила она, - ваш главный хозяин очень хороший человек?
- Не уверен, - ответил я честно. – Обычно действует в личных интересах. Но, возможно, на этот раз личное совпало с общественным?..
- А такое бывает?
- Разве мы не пример? – поинтересовался я. – Благодаря тебе по бабам не бегаю, больше времени для полезной работы на благо общества!.. Уф, просто чудо, а не клубника.... Ладно, пойдем спать, утром вставать рано...
Она послушно поднялась, во взгляде проступила печаль.
- Оксанка скоро вернется. С тобой будет она, если вы еще не переели. Иначе нехорошо.
- Ей там еще четыре дня, - ответил я беспечно, - А потом... потом посмотрим.
- Нет-нет, - сказала она торопливо, - никаких «посмотрим»!.. Она не простит мне такое предательство. Дети бескомпромиссные, у них только черное и белое, никакой середины.
- Это да, - ответил я, - мы тоже такими были.
Она посмотрела на меня несколько странно.
- Ты иногда кажешься даже старше меня. В самом деле всего двадцать пять?.. Смотришься, правда, очень молодо.
- Это по паспорту, - ответил я уклончиво. – А так прожил десятки жизней,
Она сказала со вздохом:
- С этой перестройкой у всех так. Жили в одной стране, потом в какой-то семибанкирщине, теперь вообще непонятно в чем...
- Капитализм строим, - согласился я. – Крутой поворот, да?
Она молча дала увлечь себя в постель, мягкая и
