Топтуны? А что, бояться ли нам тех, кто умер во время Волны, каким-то странным образом не разложился полностью за прошедшие годы и теперь знай себе шастает по Району? Наверное, не стоит, потому как их всего семеро, а ствола у нас четыре.
Мы со Сдобным быстро двинулись к не такому уж и близкому пролеску. Скопа осталась на верхотуре, старательно выбирая цель для первого выстрела. Точинова мы с собой не взяли, дав ему понять, что охранять нашу валькирию дело намного более достойное его, чем спасать рейдера от живых и очень быстрых покойников. Если честно, то просто не хотелось рисковать здоровьем того, кто нам нужен. Мертвяки не самые опасные противники в Районе, но только тогда, когда ты знаком с их повадками хорошо и долго.
Скопа начала стрелять сразу после того, как мы оказались у пролеска. Котенку мы отправили сообщение, на которое он прореагировал именно так, как и было нужно. То есть бросился сломя голову в нашу сторону, старательно выбирая маршрут между довольно густой порослью «колючки», которой в этом квадрате Района всегда было очень много. Мертвяки старательно преследовали его по пятам, не обращая никакого внимания на торчащие сучья упавших стволов, пни и ту же «колючку». А чего им, давно помершим от естественных причин, заморачиваться по таким мелочам?
Опа… один улетел в сторону, отброшенный ударом девятимиллиметровой пули из винтовки Скопы. Голова лопнула, забрызгав ближайшую березку своим содержимым, которое, как ни странно, было. Остальные не обратили на это внимания и пока не заметили нас со Сдобным. А зря…
Мы приняли их сразу, как он оказался рядом, несколькими короткими очередями решив судьбу этого явно стайерского, если судить по покрасневшему фрагменту лица Кота за забралом, забега. Ну и помощь сестры, которая дала нам завалить всего по два топтуна на ствол каждого. Такая вот она у нас, хлебом не корми, а дай популять в движущиеся и агрессивные мишени.
Не люблю топтунов, и не жаль мне их, в отличие от большинства Измененных, если честно. Они не были живыми в момент Волны и стали еще более мертвыми после нее. Вон лежат, белея тем, что осталось от их голов, бледно-синюшные, с темными сосудами под пористой кожей. Эх, и мерзопакость, скажу я вам. Когда увидел в первый раз, то меня так замутило, что еле-еле удержался. Ну а только представьте, топаете вы себе вдоль остатков асфальта тротуара в районе «Четверки», той самой школы, где училась моя мама. И тут, откуда ни возьмись, появляется этакая чуда-юда, которая молча, открыв пасть с давно нечищенными зубами, кидается на тебя. А делает это топтун очень ловко и очень быстро, вы уж поверьте. Если не быть готовым к такому, то очень скоро сами можете перейти в схожее состояние, если очередной Всплеск не за горами. И еще волна дикой вони, которую они перед собой распространяют, смесь разложения, вроде бы сильно приторможенного, и какого-то странного, едкого и сухого запаха, похожего на формалин.
Да и хрен с ними, посмотрим, что там с Котом. Он сидел на пятой точке и, подняв забрало, жадно дышал. Так, что у нас тут? Ага, набедренная кобура пустая, и где ее содержимое – известно только самому хозяину. Автомат, выпендрежный «Никонов-3М», висит за спиной и явно не в рабочем состоянии. Вон, гляньте, как странно выглядит затворная рама у этого пусть и хорошего, но не очень надежного оружия. Ясно, все ясно. Котенок никогда не отличался любовью к изучению материальной части, куда больше внимания уделяя ТТХ, вследствие чего и выбирал подобные пушки. А «Абакан», при всех его плюсах в стрельбе, так и не стал некапризным оружием в части рабочих механизмов. И если с ним что-то происходило и рядом не оказывалось, совершенно случайно, знающего и умного человека, то все, капец. Как в случае с Котенком, которого чуть было не схавали на завтрак пусть и страшные, но далеко не самые опасные Измененные Радостного. Ай-ай-ай, молодой чемодан, что же вы так халатно к самому себе-то относитесь?
– Спасибо, парни… если бы не вы… – жалобно выдавил из себя Кот.
– Эт точно. – Сдобный осклабился. – Теперь ты, Андерсончик, наш должник. Чем долг думаешь отрабатывать? Может, натурой?
– А?!! – Кот испуганно и непонимающе глянул на моего напарника. – Ты о чем, Сдобный? И какого черта ты здесь делаешь, да еще и с… Пикассо?!!
Вполне понимаю удивление и непонимание, мелькнувшие в его глазах. Странновато увидеть за Чертой человека, который уже давно и прочно занял место одного из самых основных торговцев за Периметром. И того, кто якобы «предал» рейдерскую братию, поведясь на звезды на погонах и спокойствие относительно собственной судьбы, имевшей ранее сложные взаимоотношения с уголовно-процессуальным кодексом.
– С нами, говорю, пойдешь. – Сдобный неожиданно широко улыбнулся. – Вот тебе и вся натура. Пистолю куда дел, техасский рейнджер?
– А-а-а… да, блин, топтун в кобуру вцепился. У них лежка была там, возле Дач, в сарае. Я прошел, не проверил детектором ничего, да и как их заметишь, если они спрятались? А автомат у меня еще вчера вечером вот так вот встал и все…
– Вот ты, сказочник, балбес и дурошлеп, а? – протянул Сдобный. – Какого хрена ты из себя корчишь крутого перца и таскаешь с собой ствол, который и сделать не можешь? Вставай уже, и автомат дай, помогу сейчас.
Вот так вот нами был спасен рейдер, который теперь отправится с нами, это точно. Может быть, Кот и лентяй, может, и раздолбай, но долги отдает всегда. Тем более что тут речь идет не только о долге. Сколько его знаю, столько и понимаю, что за душой у этого рубахи-парня есть то, что называется стержнем. Кот ненавидит инородную суть Района. Одного разговора с Точиновым и нашего со Сдобным присутствия хватит. Хватит для того, чтобы он поверил и пошел с нами. А его ствол, который Сдобный наверняка очень быстро приведет в порядок, нам ой как пригодится.
А вот теперь нам точно пора двигаться как можно быстрее. Стрельбу тут слышно хорошо, и сориентироваться на ее звук сможет любой, кто понимает – из чего и где стреляли. Так что, господа и одна дама, берем ноги в руки и валим отсюда как можно дальше. Тем более что до Дач рукой подать.
Для светлых чувств нет свободных мест,
На жизни людей поставили крест.
Минута за час, а месяц за год…
Один совет – закрыть свой рот.
«Город» (Look Inside)
Раннее утро, которое так бодро заставило нас прийти в себя, здесь очень даже ничего… в отличие от ночи. Есть тут такой краткий промежуток времени, когда жизнь именно «просыпается». Ночные обитатели уже ушли в свои берлоги и убежища, ранние пташки уже свои дела сделали, «хомо рейдерус» только начали выползать из «схронов» и сниматься с «лежек», и пока спокойно. А здесь, в Районе, начинаешь это ценить, да так, что каждый спокойный миг воспринимаешь как драгоценный.
