плечах. Кохиос встречал таких: по большей части честные, щедрые, торговаться не любят. С ними лучше не юлить, говорить напрямую, товар предлагать только качественный. И главное – не злить.
– Пусть вам благоволят Боги! – северянин шагнул вперед, – Мы – обычные путники. Рассчитывали переждать бурю в пещере.
«Надо же, второй в плащ укутался, а этому все нипочем! – подумал Кохиос, – Даже не дрогнет. Как с гуся вода!»
– Тебя я вижу, варвар, – настороженно заявил купец, – Кто твой товарищ?
Мужчина повернул голову, его спутник скинул с головы капюшон. Кохиос увидел милое личико молоденькой девушки, глаза усталые, зубы стучат от холода.
Хилон так и застыл с открытым ртом. Он узрел девушку такой невероятной красоты, что ноги отказались повиноваться, язык присох к гортани, ум зашел за разум, да там и остался.
Она стояла под струями дождя, пытаясь разгладить непослушные волосы. Повязка отброшена, пальцы используются вместо гребня, черные локоны, промокшие, грязные, ниспадающие на плечи и ниже, не желают повиноваться своей хозяйке. Живое, по-детски непосредственно личико морщится от досады, пухлые губы сжимаются, тонкие брови грозно хмурятся. Небольшой нос вздернут наверх, ярко-зеленые, чуть раскосые глаза смотрят сердито.
Взгляд Хилона переместился ниже. Тонкая шея, длинные пальцы, фигура почти полностью скрыта под плащом. Впрочем, нет сомнений, что она стройна, как лань. Не иначе, сама Афродита спустилась с Олимпа проведать мир смертных!
«Чудны пути предопределения, – подумал Хилон, – Только недавно помог парочке сбежать из Коринфа, и вот мы встретились вновь. Но кто бы мог подумать, что я увижу подобную красоту!»
Спутники стояли молча, варвар неотрывно глядел на Кохиоса, девушка дрожала, дождь заливал обоих.
– Законы гостеприимства велят пустить путников внутрь, – тихо произнес Хилон поворачиваясь к купцу.
– Вряд ли наши законы распространяются на варваров и рабынь, – хмуро заметил Кохиос.
– Мы не можем выпроводить их в грозу, – монах покачал головой, – Разве то, что они вышли к нам, не знак судьбы?
– Я не доверяю проходимцам. Этот северянин дик и необуздан. А рабыня слишком горда.
Хилон улыбнулся.
– Ты не прав, друг, она вовсе не рабыня. А за варваром я присмотрю.
– Под твою ответственность!
Монах кивнул, Кохиос приглашающе махнул рукой.
– Проходите внутрь, грейтесь у огня, разделите с нами трапезу, – безрадостно предложил он.
В пещере варвар встряхнулся, словно пес, капли воды посыпались в стороны, волосы разметались по голой спине. Девушка стянула мокрый плащ, Хилон повесил его на стену, украдкой наблюдая за владелицей. Она подошла к костру, задрожав от холода, тонкие руки обхватили плечи в попытке согреться. Монах протянул сухую робу, девушка с благодарностью приняла, укутавшись в теплое.
Кохиос недовольно разливал похлебку по плошкам. Едоков прибавилось, а еды – нет. Придется довольствоваться малым. Свою порцию купец проглотил, почти не заметив.
Ели в молчании. Девушка поставила пустую тарелку, звук разрушил тишину.
– Спасибо! Мы… можем заплатить за пищу, – робко произнесла она.
Кохиос небрежно отмахнулся, Хилон улыбнулся.
– Не стоит, – мягко ответил он, – Лучше расскажи, кто вы и куда держите путь в такую непогоду?
– Меня зовут Пандора, а это – Крэг-хан. Мы идем…
– Не важно! – прервал варвар, – Не твое дело, монах.
Девушка испуганно замолчала, Хилон выпрямился, посмотрев на северянина в упор.
– Я ведь не с тобой разговариваю, досточтимый…
Варвар напрягся, мышцы на руке вздулись, готовые к удару, в глазах заплясала злость.
– Подожди! – вскрикнула Пандора, – Не надо! Прошу, Крэг-хан, успокойся! Эти хорошие люди дали нам кров и накормили. Не стоит ссориться из-за пустяков!
Ярость во взоре поутихла, злость отпустила, Крэг-хан ощутил, как раздражение уходит прочь. С чего вдруг он так взъелся на безобидного путника?
Взгляд! Вот что задело. Взгляд полный обожания, который монах кинул на Пандору. А сейчас опять! Как только взор мужчины переместился на девушку, в нем загорелось тепло и нежность. Крэг-хан ощутил… укол ревности? Ярость новой волной прокатилась по телу.
Варвар рыкнул, развернувшись, дождь поглотил его своей пеленой. Девушка смотрела вслед со страхом и сожалением.
Хилон попытался было снова завязать разговор, но Пандора отвечала односложно, ее голова повисла, слова звучали еле слышно. Монах постелил поодаль одеяло, отвел девушку к ложу. Пандора улеглась, зарывшись в одежду с головой, через минуту она уже спала.
У костра остались лишь два друга. Кохиос посмотрел на монаха.
– Не стоит злить варвара, друг мой. Я знавал таких, закипают в момент. Если бы не девушка, ты нарвался бы на драку.
– Я знаю, – улыбнулся Хилон.
Он выдохнул с облегчением. Северянина не испугался, но к такому напору и быстрому развитию событий оказался не готов.
«Старею», – решил монах.
Кохиос отправился спать, а Хилон сидел, вглядываясь в темноту. Гроза ушла стороной, дождь затихал.
Варвар заявился, когда Хилон уже вовсю клевал носом. Вошел, вода стекала ручьями, в руках – длинная толстая ветвь. Усевшись у костра, северянин принялся обтесывать один конец ветки, заостряя его.
Хилон наблюдал, как палка постепенно превращается в кол. Наконец, не выдержал.
– Что ты делаешь?
Крэг-хан глянул, как на слабоумного, монах действительно ощутил себя дураком.
– Хорошо, спрошу по-другому. Зачем тебе кол?
Варвар деловито осмотрел результаты трудов, острие кола нырнуло в огонь, равномерно опаливаясь.
– Зачем вы разожгли костер? – в свою очередь мрачно поинтересовался Крэг-хан.
Теперь уже Хилон глянул с раздражением.
– Хорошо, спрошу по-другому. Как вы собираетесь справиться с медведем?
– Каким медведем?
– С тем, чьи следы у входа. И который спит в глубине пещеры.
Зверь спал глубоко, вольготно. Он не видел снов в людском понимании слова, сознание блуждало в собственном, медвежьем краю.
Не самый крупный экземпляр, что, однако, не помешало зверю дожить до преклонных лет, победив за долгую жизнь многих высоких и могучих конкурентов. Он брал не силой и мощью, а невероятной яростью и напором.
Сон медведя не потревожили ни далекие голоса, ни ржание лошадей. Но вот чего зверь не переносил – дыма. Этот белый вонючий ветерок проникал везде, мешал спокойно дышать, нос подергивался от мерзкого запаха. Медведь всхрапнул разок, другой, перевалился на бок. Глаза зверя открылись, в них сверкнули злоба и раздражение.
Опять эти мелконогие белокожие зверьки! Как они посмели нарушить сон! Вторглись на чужую территорию, смердят дымом!
Он вскочил, шерсть стала дыбом, огромные клыки оскалились, возмущенный рык сотряс стены пещеры.
Кохиос вскочил в страхе, возницы метались с оружием наперевес, лошади беспокойно ржали на привязи. Девушка вскрикнула, прижавшись к стене. Хилон вскочил, расставив руки и приготовившись к драке. Во всеобщей суматохе спокойным выглядел лишь варвар.
Крэг-хан медленно поднялся, взвешивая кол в руке. В другой полыхал факел.
– Купец! Выводи лошадей! – рявкнул он.
Кохиос согласно закивал, раздавая указания возницам.
