class="p1">— Да, это она. А других знаешь?
— Это Саопинг Цин — мастер печати, Кригун Фу Гю — мастер заклинатель демонов, Шау Ду — мастер единоборств и Вандоу Янь — мастер меча, — я водил пальцем от одной фигуры к другой, перечисляя мастеров, которых мне прямо здесь же называла Люнь.
— Ты хорошо знаешь историю.
— Не сказал бы.
— Этих мастеров мало кто помнит просто, и увидеть человека, который может назвать их всех по именам — редкость в наше время.
— Кроме вас, — посмотрел я на Мисуко.
— Кригун Фу Гю — это… скажем так, прародитель нашего клана. Отец основательницы нашего славного клана был учеником Кригун Фу Гю. Это было сотни лет назад, но знания, полученные от великого мастера, перешли от отца к основательнице клана, а она уже распространила их среди своих. Это было сотни лет назад, если не тысячи. Потому эта картина и висит у нас как знак уважения к нашему прародителю.
Люнь тем временем вздохнула.
— Хорошо изобразили нас. Словно… они еще живы, — улыбнулась она и посмотрела на меня. — Не ожидала увидеть их здесь, в таком месте, вот и удивилась. Просто… удивительно, как огромный мир тесен, да?
— Да… — негромко выдохнул я.
— Вижу, тебя тронула картина до глубины души, — усмехнулась Мисуко. — Мало кто знает, как много они сделали для мира. Наверное, это герои прошедших времен, самые знаменитые после войны с демонами и до войны между черными и белыми началами.
— И что же они сделали?
— Как что? Они несли знания и силу в мир, помогая людям становиться сильнее, а потом исчезли.
— Вот так разом? — уточнил я.
— Они ушли искать великие знания, что расширят наш взгляд на мир, сделают нас свободными, — ответила она. — И с тех пор их никто не видел.
Не все, видимо, ушли. Я покосился на Люнь, но она уже печалила на полную катушку, усевшись на тумбочку-бар, откуда Мисуко налила себе чего-то в стакан.
— А остальные мастера, они тоже имеют свои… кланы?
— Вот чего не знаю, того не знаю. Я слышала от своей прабабки, что кто-то из них далеко, в сторону старолуния за империей Ёхендхай, за горами вроде как основывал что-то, но… я не помню, если честно.
Речь, скорее всего, шла о Люнь.
Значит, они до этого были типа крутыми людьми, воинами, которых боялись и уважали. Кто им не нравился — кошмарили, кто им поклонялся — обучали и делали своими людьми. Но все равно не брезговали пользоваться силой, из-за чего Люнь и влипла. А потом вдруг исчезли, отправившись за знаниями.
Интересно, какие именно знания они искали? Ведь знания, которые расширят твой кругозор — понятие ну слишком широкое.
— Тебя прямо-таки заинтересовало это, — улыбнулась она.
— Люблю историю — чем больше знаешь, тем больше открывается.
— Да, я тоже так думаю. А эту картину нам нарисовали.
— Кто?
— Одна ведьма из леса, — Мисуко немного понизила голос, будто боялась говорить громко. — Она живет в сутках пути от нашего города, и… скажем так, мы всегда стараемся держать с ней мир.
— Очень опасная?
— Нет, но… зачем злить, не так ли? — улыбнулась она, но волнение какое-то на лице да мелькнуло.
Что же там за ведьма?
Но от этих размышлений меня избавила Люнь, которая скромно попросила.
— Юнксу, а мы не могли бы… заглянуть к той ведьме? Я бы хотела узнать, откуда она знает, какими мы были. Пожалуйста.
Она так это просила, что ответить отказом мне просто не хватило бы сил. Да, поиски Ки очень важны мне, но это не значит, что теперь надо забить на тех, кто идет этот путь рядом со мной.
Поэтому ответить на просьбу Люнь для меня было так же важно, как и найти Вьисендо — нужды тех, кто рядом со мной, и мои нужды тоже.
Я посмотрел на Мисуко.
— Как я могу к ней попасть?
Я вышел на площадку перед их клановым домом, и проводницей мне выбрали вновь Цурико. Ну как выбрали…
— Я тебя отведу, — подошла она с таким лицом, будто ее попросили перетаскать навоз.
— Да… нет, спасибо… — покачал я головой. — Не надо.
— В смысле, нет, спасибо, — она была так возмущена, будто я ее предал по всем фронтам. — В смысле, не надо?!
— Ну вот так. Ты мне это говоришь так, будто говно перетаскивать собралась, и мне это не нравится. Я попрошу кого-нибудь другого.
— Нет-нет, стоять! Стоять, я сказала! Я никак на тебя не смотрю, вот! И мне сказала это сделать Мисуко!
— Я тут одну девушку милую видел, которая улыбалась мне. Попрошу ее поменять тебя на…
— Никаких поменять! — рявкнула Цурико как-то слишком оживленно, обхватила меня под мышки и взмыла в небо. И было непонятно, она больше разозлилась или испугалась.
Но что я мог сказать, если спустя несколько минут мы неслись с такой скоростью, что город уже остался далеко позади. Вот это стремление…
Было забавно наблюдать за этой тупкой, что пытается привлечь к себе внимание, одновременно строя полнейшее безразличие.
Однако мысли очень быстро сменились другими.
Я понимал беспокойство Люнь — картина не сказать, что была свежей, но явно написана позже момента, когда Люнь заточили, куда позже. И глядя на то, насколько точно изображена Люнь на полотне, сразу напрашивался вопрос — откуда ведьма узнала, как выглядели мастера, если их черт знает сколько лет не видели?
Или видели?
А если видели…
В который раз я возвращаюсь к мысли, что Люнь может быть лишь тенью, которую оставили после себя, чтобы обмануть барьер. И я не хотел ей об этом говорить, понимая, что она может отреагировать очень… остро.
Думаю, сейчас она тоже об этом думает, потому и такая пришибленная.
Цурико принесла нас на место к сумеркам, остановившись на небольшой полянке перед забором, что был сделан из сухих веток, просунутых между проволоками.
— Вот она, — тихо сказала Цурико, поглядывая хмуро на домик.
— Ведьма?
— Да не кричи ты так, — шикнула она. — Не хватало нам еще проблем из-за тебя. Старайся ее не злить, а то, глядишь, чего еще сделает нам.
— А ты со мной не пойдешь?
