ударили ракетами натовского производства по российской территории в глубь страны, вплоть до Москвы. И наступление российских армий остановилось, хоть они и взяли Киев, заставив президента Фирмаша бежать во Львов со сворой нацистов. Таким образом «ватники» и «москали» надолго застряли под Краматорском, Харьковом и Одессой. «Старуха» не смогла справиться с соперником – «Майданом», имевшим примерно такой же потенциал.
И только в реальности столкнувшись со «старухой», убиравшей людей для предотвращения утечки информации, и оказавшись на фронте, Итан понял, что произошло. Лавиния случайно узнала о договорняке между искусственными интеллектами – «Маршалессой» и «Майданом», о сдаче российскими войсками ради «оптимизации потерь численного состава» завоёванных позиций. Что «старуха» получала взамен, чем можно было соблазнить компьютер, догадаться было трудно. Да Итан и не пытался анализировать проблему. Ему предстояло решить две сложнейшие задачи: уцелеть самому и вытащить из тюрьмы Лавинию. Как это сделать, он не знал, хотя и размышлял о проблеме неустанно, как только прибыл на фронт и осознал степень угрозы.
Добавило размышлений и появление «брата-близнеца» Иннокентия, поначалу не проявлявшего к Итану каких-либо братских чувств. Новый Лобов лишь приглядывался к чисадмину, решая какую-то свою задачу.
Первый выезд операционного фургона с командой операторов беспилотников прошёл хорошо.
Они выехали ночью в расположение чеченского батальона «Ахмат», отбивавшего атаки нацистов и наёмников со стороны Днепра, запустили три «птички», одной из которых управлял Итан, и работали с ними, общаясь с командиром батальона, около двух часов, пока дрон однофамильца не сбили. После этого на дежурство заступили соседи из разведбата, и команде капитана Прыгуна дали отдохнуть.
Однофамилец чисадмина по имени Иннокентий продолжал держаться особняком, что Итану показалось подозрительным. Иннокентий действительно был похож на него как брат, и это не давало Итану покоя. Всё казалось, что этот темноглазый здоровяк хитрит не без причины, оставаясь себе на уме. Расспросить же его не удавалось. Иннокентий не отдыхал вместе со всей командой (три оператора плюс водитель) и питался отдельно.
Лёва Прыгун как-то завёл разговор, пытаясь узнать, каким образом Иннокентий оказался на фронте, но тот отмолчался, надвинув на глаза тёмные очки. После этого Прыгун и начал называть его за глаза «тёмный лоб».
В девять часов утра, после завтрака, фургон отвели на два километра южнее, спрятали под сетками, и у Итана появилась возможность побеседовать с «братом», лицо которого внезапно оказалось чисто выбритым (интересно, когда он успел побриться?) и не то чтобы загорелым, а таким же тёмным, как глаза. Возможно, объяснялось это эффектом тени, так как все уселись под шатром из ветвей ольхи на берегу ручья. День снова обещал быть жарким, и на солнце даже утром долго находиться было не здорово.
Разговор, как обычно, начал Прыгун, спросивший у Иннокентия, женат ли он. «Тёмный лоб» неожиданно ответил: «Нет», – а Итан мгновенно подумал о Лавинии. Настроение испортилось, но разговор продолжался, и чисадмин с невольным интересом услышал от «брата» историю какого-то его приятеля Славика – о том, как тот влюбился в бота и даже вырастил себе подругу с точным обликом этой «псевдореальной» девицы.
– Как это – вырастил? – не понял Лёва.
– Как обычно, – повёл плечом Иннокентий. – В наши времена можно вырастить кого угодно, хоть крокодила, хоть динозавра. Это даже вошло в моду – подгонять параметры напарника или девчонки под те, какие тебе нравятся.
– Что-то я не слышал, чтобы это вошло в моду, – пробормотал Прыгун. – Во всяком случае у нас.
– В Европе.
– Разве что в Европе. Там мужики практически вымерли, и радужная любовь процветает.
– К сожалению, у нас это тоже практикуется.
– У кого – у нас? Ты что, не россиянин?
– Разве по мне не видно? – уклонился от прямого ответа Иннокентий, подмигнув Итану.
– Нынче легко вылепить себе любое лицо. Вот он, – Лёва глянул на Итана, – как раз и сражается с дипфейками как программист. Но я спрашивал не о мордах в компе, а о реальной личности.
– Скоро все смогут менять личность на любую.
– Илья-пророк! – фыркнул Прыгун.
– Вообще-то меня зовут Иннокентий.
– Так говорят в шутку – Илья-пророк. И всё-таки ты не ответил на вопрос, где практикуются такие отношения: нормальный мужик – искусственная женщина?
– Да везде. Я полистал ваши соцсети, как дерьма наелся! Не думал, что все наши беды практически следствия ваших.
– Значит, ты не русский?
Иннокентий покачал головой.
– Успокойся, русский, хотя это и не имеет значения. Все, кто любит Россию, русские.
– И где твои корни? Я имею в виду родной дом.
Иннокентий лёг навзничь, помолчал.
Итан вдруг вспомнил ответ «брата»: «Из будущего» – на вопрос Прыгуна, откуда он. Что за шутки, «тёмный лоб»? Что ты этим хотел сказать?
– Темнишь ты что-то, Лобов-второй, – продолжил разговор капитан.
– Не второй – восемьдесят восьмой, – поправил его Иннокентий.
– А? – собрал морщины на лбу Прыгун. – Какой? Хочешь сказать, что у тебя восемьдесят семь братьев?
– Восемьдесят семь одногенцев.
– Кого?!
Но ответить Иннокентий не успел. Пропищала рация капитана. Лёва вскинул руку, призывая всех к тишине, выслушал абонента и встал с пенька, на котором сидел.
– Выезжаем!
Водитель рысцой направился к машине. Прыгун догнал его, и оба сели в кабину.
Иннокентий и Итан сняли маскировочные сетки, залезли в фургон.
Мотор машины заворчал, и она выехала на просёлочную дорогу, идущую краем заросшего бурьяном поля.
На новой позиции фургон ждала БМП «Акация», у которой покуривали несколько бойцов штурмовой бригады. Как оказалось, они собирались в атаку после удара артиллерии по выступу в обороне ВСУ под селением Салазарьево, и группе нужен был разведотряд с дронами.
– Тут у нас закавыка, – признался усатый, кряжистый майор, командир роты по фамилии Ворожкин. – Из штаба пришёл приказ отступить, но мы решили пойти в наступление и отбить Временский аппендикс. Там нас не ждут, разведка говорит, что укропы даже танки отвели. Не знаю, с какого бодуна. Уверен, возьмём опорник без потерь.
– Интересно, наш куратор знает о приказе? – поинтересовался Прыгун, имея в виду Шавло.
Итан промолчал. В его понимании ситуации полковник направил группу Прыгуна именно в пику командованию, подчинявшемуся распоряжениям «старухи». И за этим прямым нарушением приказа могла последовать расплата «Маршалессы». Но и резоны штурмовиков были понятны, а главное, они помогали российским силам продвинуться вперёд «малой кровью».
Встретив взгляд «брата», Итан понял, что тот думает примерно так же. «Тёмный лоб» тоже предчувствовал реакцию искусственного интеллекта, который наверняка заставит штаб северного фронта наказать строптивых, как подразделение штурмовиков, так и операторов дронов. Можно было бы оспорить решение Ворожкина, умелого бойца и командира. Однако дронопастухи должны были выполнять команды Шавло, и чисадмин промолчал.
Не стал
