А про Абелию и добавить нечего. Левикот изначально выбрал плохую тактику. Если бы девочку отдали графине – они бы давно уже договорились.
– Я предлагаю… – Левикот замешкался. – Раз Пеловер может управлять самолетом по своим физическим характеристикам… Но отказывается сотрудничать – надо найти ей хоть какое-то применение.
– Вы сейчас о чем? – уточнила Эбигейл.
– Ее можно посадить в экспериментальный самолет: отправить на какую-то цель в Республике. Дальнюю, куда другим самолетам не хватает топлива долететь и вернуться.
– То есть на верную смерть! Как вы можете?! – вскипела графиня.
Мужчины переглянулись.
– На производстве испытывается новый самолет с автопилотом. Пеловер нужно поднять его в воздух. Далее он полетит намеченным курсом. Ей даже не нужно иметь представление о конечной цели и знать, что она не вернется. Испытаем технологию и разобьем стратегически важный объект. Блокпост или больницу – что угодно. Можно даже в столице. Сломим боевой дух врагов под корень.
– Лерийцы придут в ужас! – в восторге воскликнул Бойн.
– Вы не можете так просто убить одну из тех немногих девочек, которые способны управлять самолетом. – Графиня прибегла к последнему аргументу.
– От нее нет проку, если она не пилотирует. Тем более, сейчас я отберу еще двадцать человек.
Она с мольбой взглянула на Томаса, но тот лишь ответил:
– Незаменимых людей нет, графиня.
Левикот сидел очень собой довольный – в особенности тем, что нашел приемлемое решение в безвыходной ситуации с Пеловер и Деви.
– Граф Бойн, – продолжил Томас, – вашим отрядам удалось что-то выяснить?
– Да, насчет негодяя, что ранил графиню. – Бойн покопался в бумагах на столе. – Он состоит в организации «Новый свет».
– И как им удалось пробраться на прием?
– Похоже, опасное общество разрослось сильнее, чем мы думали. Их человек крутился при дворе. «Новый свет» намерен свергнуть… сами понимаете кого. – Бойн аж понизил голос, озвучивая эту мысль.
– Домыслы, – фыркнул Томас. – Каким дураком надо быть? Что вам сказал тот тип?
Бойн снова поворошил бумаги.
– Вот из последнего. – Он зачитал с листа: – «Истекая кровью, узник под номером шестьсот один произнес: „Вы все падете, вам осталось недолго. Тень революции нависла над вами. Она совсем близко. Она разорвет грудную клетку вашей больной Империи, сломает все ребра по одному и вырвет сердце!“»
– Смахивает на бред того, кто сошел с ума от пыток, – парировал советник.
– Тем не менее нужно провести проверку, – настаивал Бойн.
– Если начнем гонять своих же, такое нам с рук не сойдет. Вы разворошите осиное гнездо, Бойн. Нужно действовать хитрее. Обсудим детали на военном совете на следующей неделе. Подготовьте предложения, я доложу премьер-министру.
– Вы доложите об этом? – Брови Бойна почти взлетели на его лысую макушку.
– Премьер-министр должен знать обо всем. Иначе как ему принимать верные решения?
– Я бы на вашем месте поостерегся поспешных…
– Граф Бойн, вы сами только что настаивали на радикальных мерах. Я просто прислушался к вашему совету.
– Вы же видели нападавшего! Может, он и правда сумасшедший.
Эбигейл бросила взгляд на Томаса: участвовал ли советник в пытках? Нет, она не верила, что он бы стал марать руки.
– Что ж, нам пора на бал. А то юные авиатрисы слишком долго без присмотра. Нужно представить их публике, – поторопил Томас, и все направились на торжество.
Он с графиней шел позади. Левикот и Бойн обсуждали безумцев из «Нового света».
– Томас, скажите, – тихонько спросила Эбигейл, – что с тем человеком? Узником под номером шестьсот один?
– Он мертв.
– Как? Снова без суда? Вы могли обречь его на пожизненное.
– Любой, кто прикоснется к вам хоть пальцем, труп. – Томас незаметно, украдкой поцеловал ее руку.
Эбигейл похолодела. Она не хотела столь чудовищного исхода и испытывала жалость к несчастному. Хоть он и пытался ее убить, рана оказалась несерьезной. Каждый имеет право на честный суд. А человек, чьего имени она даже не узнает, много недель умирал в пытках. Никто такого не заслуживает.
* * *
В самом просторном двусветном южном зале дворца играла живая музыка. В дверях гостей встречала скульптурная группа, изображающая членов императорской семьи, кроме, разумеется, его святейшества.
Белоснежная колоннада с позолоченным лепным орнаментом уводила взгляд посетителя к расписному и завораживающе высокому потолку. Мрамор из далеких рудников сиял так победно, словно оказался здесь раньше всех людей и дворцов, а не был привезен рабскими усилиями.
Нарядные гости в костюмах и масках танцевали без устали, будто это последний бал сезона. Приглашенные пытались превзойти друг друга блеском украшений. Кавалеры кружили дам, отсветы огней сверкали на роскошных одеяниях.
Эбигейл заметила знакомые мятное и лиловое платья и поспешила к девушкам.
Толстый мужичок в маске, от которого разило спиртным, приобнял Розалин за талию и приговаривал:
– Пойдем со мной, сладкая. Я отвалю золотишка прилично. Купишь красивую безделушку. И я умолчу об удовольствии, которое ты получишь.
Эбигейл словно материализовалась за его спиной подобно грозной тени. От нее буквально исходило какое-то потустороннее, пугающее свечение.
– Прошу прощения. Вы что-то перепутали.
– Идите, милочка, куда шли. Вы для меня уже старая.
– Вы хоть знаете, с кем говорите?
Мужичок сощурил глаза, а потом догадался:
– О, вы, что ли, директриска? Ведите к нам еще девочек. Моим друзьям одиноко.
– Что вы себе позволяете?!
Эбигейл разъярилась, лицо стало хищным, но появление советника быстро ее остудило: Томас подоспел с охраной. Мужчину вывели из зала, мелкий чиновничек перебрал лишнего. Эбигейл не могла ничего с ним сделать. Да и не хотела.
– Ужасная идея – привозить сюда авиатрис. Здесь одни невежи.
– Все в порядке, – отозвался Томас, – бывает. Пусть отдохнут. Больше к ним таких типов не подпустят. Охрана следит.
– Я пожалуюсь родителям! – воскликнула Розалин, пунцовая, будто закатное солнце в темный морозный день.
– О, миледи, его выгнали. Не позволяйте всяким дуракам вас расстраивать. Впрочем, давайте найдем ваших родителей. Нам нужно побеседовать. Только не стоит их волновать. А пока расскажите, всем ли вы довольны в академии?
У Томаса и Розалин завязался непринужденный разговор. В этом был весь Томас: из человека, спокойно отдающего смертный приговор, советник непринужденно превращался в галантного кавалера, способного увлечь юную девушку болтовней о преимуществах котильона перед вальсом. От этой перемены Эбигейл каждый раз становилось не по себе.
– Видела кого-нибудь из друзей? – спросила Эбигейл у Луизы.
– У меня давно нет друзей, – отозвалась та, медленно двигаясь вдоль колонн и кого-то высматривая. – Будто бы ты не знаешь.
– Прости. Я хочу как лучше.
– Лучше будет, если ты отпустишь меня с остальными на войну. Я хочу отомстить за маму и папу. – Девушка резко развернулась и наморщила брови.
– Луиза, не могу. Зачем ты усложняешь мне работу? Помимо того, что приходится защищать тебя ото всех, вдобавок вынуждаешь сражаться с тобой.
– Я способна за себя постоять, могу быть авиатрисой.
– Но ты и есть авиатриса. А мне требуется твоя поддержка в стенах академии. Мне необходима опора. Я не справляюсь одна.
Луиза смотрела недоверчиво. Эбигейл никогда не позволяла себе проявлять слабость, не просила о помощи.
– О чем ты говоришь?
– Станешь моей помощницей – помощницей директрисы. Официальная работа. Согласна?
– Серьезно? – еще более недоверчиво спросила Луиза.
– Абсолютно. Больше никаких уроков, никакой зубрежки. Ты умна, упорна и усидчива и доказала, что можешь справляться с разными поручениями. – Эбигейл взяла ее за руки и повторила мягче: – Ты нужна академии. И более того, ты нужна мне здесь, Лу. Согласна?
