— А я ему верю, — подписался за Одноглазого пулеметчик. — Такое просто так не придумаешь, такое видеть надо.
— И чего этакого рассказывал ваш гость? — я закончил со ствольной коробкой и взялся за разборку затвора.
— В Белоруссии, где-то почти у самой границы с Россией крупное месторождение фосфоритов имелось. Ханхи в самую первую очередь на него накинулись. Олесь рассказывал, в карьеры ежей металлических забросили. На морских очень похожи, только размером со стадион. Вот они там, значит, крутились, скребли своими иглами, а добытую породу в себя засасывали. Самое жуткое, что машины эти все подчистую крушили и камень, и здания, и технику, и людей. Местные сразу смекнули, что любви и согласия у нас с инопланетянами не получится. — Тут Лёха, подчеркивая значимость произносимых им слов, потряс указательным пальцем. — Заметь, Григорич, смекнул еще до того, как это до правительства дошло.
Я согласно кивнул, и Лёха с удовлетворением продолжил:
— Так вот, нагрузили они полный грузовик взрывчатки, благо у добытчиков ее имелось в достатке, дистанционный взрыватель приладили и спустили автомобильчик прямо под один из ежиков. Рвануло знатно. У этой инопланетной крутелки чуть ли не четверть всех шипов отвалилось и дыру в корпусе пробило. Окрыленные успехом, наши уже начали второй грузовичок готовить, как вдруг стервятники налетели, машины их, значит, боевые. И давай они весь этот район песочить. Тысячи людей положили.
— Чего и следовало ожидать, — подвел итог я. — Все без толку.
— И ничего не без толку. Белорусские ребята и на них управу нашли. Целых две машины все ж таки завалили. А остальные после этого поскромнее вести себя стали. Только разработки и охраняли, в леса не совались.
— Бялорусские партязаны! — хохотнул Степан Кузьмич. — Крутые пацаны.
— А из чего ханхов то завалили? — меня в этой маловероятной истории больше всего заинтересовала техническая сторона вопроса.
— Не знаю я. Что-то там один инженер придумал. Поля какие-то. Это все шибко сложно для меня. Я ведь не доктор наук. Я раньше в Москве ди-джеем в ночном клубе работал, музыку крутил.
— А твой этот… как его… Олесь, он знает?
— Должно быть, кое-что знает, — пулеметчик замялся. — Но он вообще-то лесник.
— Короче, научными познаниями тоже не отягощен, — сделал вывод Степан Кузьмич.
— Фуфло это все, — подал голос так долго молчавший младший сержант. — Вы бы видели как нас сожгли. За несколько минут… всех… всю бригаду. Я-то выжил только потому, что меня…
— Танком перевернувшимся накрыло, — перебил таманца Лёха. — Знаем, сто раз слышали.
Я завершил разборку пулемета и приступил к его чистке и смазке. Не забыл также заменить в затворе сносившийся верхний зацеп. Делал я все это чисто автоматически. Руки работали сами собой, как будто даже без участия головы. Во-первых, это потому что занятие было знакомое. Я по нескольку раз в неделю обслуживаю крупнокалиберные пулеметы во всех поселениях, через которые лежит мой маршрут. Ну и во-вторых… во-вторых, потому что меня заинтересовала эта история. Пока еще не знаю чем. Было в ней что-то такое… что-то, я бы сказал, обнадеживающее, греющее душу, тешащее уязвленное самолюбие. Может это от того, что наконец я узнал о чуде, настоящем чуде для нас, солдат отгремевшей войны. Кто-то из людей таки надрал задницу ханхам. Ладно, пусть не надрал, пусть только залепил отчаянную, смелую и совсем не смертельную оплеуху. Но все равно это была крошечная победа, которую мы все так долго ждали. Это, конечно, если рассказчик не умалишенный, не отъявленный лжец… или просто фантазер.
— Эх, поглядеть бы на него, послушать, расспросить.
Я сам не заметил, как произнес эти слова вслух. И сказаны они были явно невпопад той перепалке, что шла между сомневающимся младшим сержантом и пулеметчиком Лёхой.
— На кого поглядеть? — уставились на меня два обескураженные спорщика, которые не смогли быстро сориентироваться о чем это я.
— Да на вашего Одноглазого или как там его, Олеся что ли.
— Ну, так в чем проблема, товарищ полковник? Поглядите, расспросите, — пожал плечами Лёха.
— Наверняка дрыхнет сейчас твой лесник. После ночного дежурства отдыхает. — Вмешался в разговор второй номер пулеметчика. — А после обеда как всегда в теплицы поскачет. Природолюб он и в Африке природолюб.
— Я слыхал Олесь вечером снова на дежурство заступает. Здесь, по-соседству, на стене номер один, — проинформировал Алексей. — Подменяет там кого-то. Вот, товарищ полковник, во время дежурства вам и будет самое время с ним потолковать.
— Во время дежурства следует службу тащить, а не разговоры разговаривать, тем более ночью, — пробурчал я, хотя сам для себя уже решил, что обязательно пойду вечером на стену.
Все участники нашей увлекательной беседы приняли мое замечание на свой счет. Балабол Лёха засопел и, вцепившись в рукоять РПК, стал сквозь прорезь прицела выискивать неведомых противников, притаившихся в руинах напротив. Не знаю уж, куда он там глядел, но сигнал об опасности первым подал мотострелок.
— Внимание, движение! — громко прокричал младший сержант. И тут же поспешил успокаивающе добавить: — Отставить тревогу. Свои.
— Следить за окрестностями! — Лёха вспомнил, что он здесь командир. — Их могут преследовать.
Молодец, сообразил, — я мысленно похвалил пулеметчика и, оторвавшись от работы, глянул вниз.
То, что это одна из ушедших поутру поисковых групп, стало ясно с первого взгляда. Только что-то уж очень они быстро. Сейчас ведь только… Я глянул на свои старые потертые командирские часы. Да, точно, без четверти одиннадцать. Так что вариантов всего два: либо выполнили задание, либо стряслось что-то неожиданное. Подумав о нехорошем, я чисто автоматически пересчитал возвращающихся людей: один, два, три… девять, десять. Слава богу, кажись все.
Тем временем разведчики приближались. Шли они быстро, не переговариваясь и не оглядываясь назад. У каждого за плечами висел либо туго набитый рюкзак, либо вещмешок.
— Похоже, что-то разыскали, — предположил младший сержант. — Уходили они налегке.
— Сейчас узнаем, — Лёха махнул своим людям. — Опускайте лестницу!
Для охотников и разведчиков ворота никогда не открывали. Хлопотно, да и к тому же лишний риск. Поэтому уходили группы через стену, спускаясь и поднимаясь по длинной деревянной лестнице. Ее то сейчас как раз и опускали вниз. Как только лестница коснулась земли, двое из охранников вооружились деревянными рогатинами и стали приподнимать витки колючей проволоки, самопальную спираль Бруно, навитую по краю стены.
