– Я вас приветствую, – сказал подошедший Дарби, навязчиво протягивая ладонь, – как вы?
– Мы-то хорошо… – Я сдержанно улыбнулся, ограничившись совсем легким рукопожатием, сугубо в рамках приличия.
Я чувствовал, что он тут неспроста.
– Немножко изменился наш регламент, извините. – Он удрученно сощурил глаза, словно спаниель, перед которым упорхнула утка. – Вы понимаете: у нас сейчас так много дел, особенно неотложных, – сами видите, город растет. Скоро мы приведем в порядок и окраины…
– Я понял, – обронил я с легким кивком, – вы можете не объяснять ничего… Что случилось?
– Да, собственно, ничего особенного. – Его виноватая улыбка напоминала чем-то канцелярскую скрепку: узкая двухслойная дуга. – Мы с вами сейчас поедем в центр, посмотрим интересные вещи, Камень-оракул в подземелье Шести Источников…
– Так, – ободряюще кивнул я, – а раздача автографов и встреча с детьми?
– Вы шутник… – Скрепка слегка выгнулась, пришпиливая к себе какой-то важный документ по поводу моего юмора. – Почти угадали! Будет небольшое собрание на центральной площади… Вы расскажете людям, как изменился наш город, – вы ведь здесь были раньше?
– Господин Дарби, – сказал я, нарочито медленно вынимая сигарету из пачки и дружески улыбаясь. – Я прощу вам ваши пьяные разговоры с моей женой только в случае, если вы не будете делать из меня ярмарочное чучело. Понимаете? Я – ревнивый…
– Госпожа гид – ваша жена?! – На секунду он опешил. – Официальная?
– По законам Охотников – да, – с важным видом кивнул я.
– Боже мой, извините, – скрепка съежилась, – я же не знал, да и вчера так устал к этому приему у нашего доброго Диего, что пара рюмок просто выбила меня из колеи…
– Да я, конечно, понимаю, – кивнул я, – просто и вы должны понять: мы Охотники, а не ораторы…
– Конечно-конечно, – пробормотал он, – пусть лучше это сделает госпожа гид…
– Моя жена тоже не будет выступать. – Я решил пободаться с этим самодовольным нахалом. – Имейте же совесть: мы попали в такую стрессовую ситуацию, к тому же совсем недавно мы едва не погибли, так что для позитивных речей у нее сейчас просто нет сил. Да и она, как и я, не любит произносить речей перед большим скоплением незнакомых людей…
– Но она же гид, – пытался сопротивляться Дарби. – Ну хорошо, вы правы, просто люди хотели видеть героев. Этого мы запретить им не можем, вы хотя бы просто постойте с туристами возле членов городского совета. Это же вам не сложно? Просто постоять?
Он стал говорить быстро и просительно, как Диего. Тоже чья-то шестерка.
– Сколько? – спросил я.
– Мы дадим эргов сколько вы скажете… – быстро выпалил он.
Я не выдержал и рассмеялся:
– Сколько по времени нам стоять придется? – отсмеявшись спросил.
Дарби слегка покраснел: кажется, мне удалось добиться его раздражения.
– Ох, извините еще раз, – сказал он, моментально овладев собой. – Вся эта беготня: я просто отключаюсь от мелочей.
– Ничего, бывает, – кивнул я великодушно.
– Не больше получаса. – Он вновь пытался заглянуть мне в глаза.
– Договорились, – кивнул я.
– И все, – замахал руками Дарби, – потом только отдых и развлечения!
– Да-да, – я еще кивнул, – а можно спросить, господин Дарби?
– Конечно, – услужливо ответил тот.
– Вы давно с Земли? – обронил я небрежно вопрос, заготовленный мною заранее.
Я рассеянно наблюдал за погрузкой туристов, но боковым зрением внимательно следил за освещенным уличными фонарями лицом пиарщика.
Мне показалось, что на долю секунды его глаза расширились.
– А почему вы решили, что я с Земли? – спросил он слегка озадаченным тоном.
– Простите, мне так показалось, – так же рассеянно, как и перед этим, сказал я. – У вас лицо почти без загара, да и господин губернатор вчера сказал, когда вас представил, что вы из «метрополии».
Он рассмеялся с каким-то облегчением.
– Слово «метрополия», – произнес он с оттенком превосходства, – да будет вам известно, имеет значение не только колониальной державы, но и просто «столицы»: экономический и культурный центр агломерации (он явно позировал), понимаете? А сказать по правде, я всего месяц здесь: по просьбе городского совета Персеполиса Совет Четырех делегировал меня сюда из Новых Афин. Загар не липнет, да и большую часть я в кабинетах…
– И то верно, – согласился я, пытаясь выглядеть растерянно. – Я и не подумал…
– Ничего, бывает, – вернул мне фразу Дарби, опять свернув свою скрепку, – вам, Охотникам, наверное, трудно привыкать к городским условиям? Тут много отличий…
– Верно, – согласился я, – все, можно трогаться.
– Езжайте за моей машиной. – Дарби моментально переключился. – Значит, договорились: полчаса?
– Постоим, конечно. – Я вновь выдавливал из себя простодушного парнишку-Охотника из диких пустынь: пусть не глупого, но простодушного малого. – Только глядите, без всяких там подстав – а то просто буду молчать…
– Можете мне верить! – И он побежал к своему электромобилю, кивнув на ходу парню в желтом комбинезоне.
В чем я был убежден абсолютно точно – это что ему-то как раз верить совсем нельзя: не совсем понятна логика Совета Четырех, который предложил подождать три дня своих представителей в городе, имея здесь своего человека. Хотя всякое бывает с этими власть имущими, но Дарби мне просто был неприятен. Вернее, внушал опасения, как черно-желтый окрас пчелы или тревожная расцветка какого-нибудь паука. Эх, не стать бы мне параноиком за эту поездку…
Наш кортеж двинулся вдоль улицы на северо-восток, к центру. Мы с Ириной сели на задние сиденья броневика и, покачиваясь в кожаных креслах повышенной мягкости, негромко переговаривались.
Мы вчера долго обсуждали наше положение вместе с ней. Вернулись в номер под утро, застав почти всех туристов уже спящими (после прогулки по окрестным злачным местам). Йорген чуть не подрался с часовыми по пьянке, но вроде все обошлось: Сибилла вовремя вмешалась. Дронову чуть не обчистили в рулетку, а Азиз всех подбивал потребовать от Охотников сохранения группы. Лайла и Аюми его горячо поддерживали. Голландец с англичанином едва не намяли друг другу бока (кажется, у них это было каким-то ритуалом общения), но в остальном все было мирно…
Мы решили прикинуть, как нам быть дальше: я не мог уже оставить моего гида и понимал, что где бы она ни находилась – она в опасности. Даже если предположить, что не смертельной опасности, кто знает, как сильно ее бывший супруг участвовал в этой истории с предполагаемой секретной базой?
В общем, я окончательно и бесповоротно решил ввязаться в эту историю до ее разрешения: мне хотелось хоть раз по-настоящему кому-то помочь, к тому же это было в моих силах и в некоторых обязательствах. А главное – я не хотел терять эту женщину, не мог допустить, чтобы она исчезла из моей жизни…