— Уриэль, смотри! — воскликнул Пазаниус, указывая на одну из кож, валявшихся неподалёку.
Вентрис застыл, узнав человеческую кожу, уже растянутую и выделанную, но её происхождение не вызывало никаких сомнений. И было совершенно очевидно, что кожа принадлежала человеку гигантского размера.
— Святая кровь! Но где они взяли таких людей? — пробормотал Пазаниус в растерянности.
— Не уверен, что хочу это знать, — ответил Уриэль, покачав головой.
— И всё же?
— Пути врага нам неведомы, — сказал капитан. — И для нас лучше, если и впредь это останется так.
— Ладно, что нам делать с этим?
Уриэль огляделся — вся платформа была завалена стопками человеческих кож. Отдельно лежали те, что ещё не прошли обработку. Застывшие искажённые лица мужчин и женщин наводили ужас, и было понятно, что эти люди очень мучились перед смертью. Находиться долго в этом дьявольском вивисектории было свыше человеческих сил.
— Сожги! — отрывисто скомандовал Уриэль. — Сожги тут все!
Уриэль и Пазаниус давно уже покинули котлован, где теперь тщетно рыскал ветер в поисках новой работы, но их все ещё преследовал тошнотворный запах горелого мяса. Отважные воины продолжили своё путешествие по сочащейся страданием земле Медренгарда. То, что им посчастливилось уничтожить столько отвратительных монстров, воодушевляло бойцов и придавало бодрости. Ультрамарины ускорили шаг, но, когда они протиснулись через очередную узкую щель в скале и стали карабкаться по ступеням, вырубленным в камне, их оптимизм поугас. Опять свинцовая тяжесть мира, населённого демонами, навалилась на них, вселяя чувство безнадёжности и тоски.
Уриэль оглянулся на столб дыма, поднимающегося над котлованом, и ненависть вновь обожгла его сердце. Она разгорелась ярче, чем пламя, которое послужило погребальным костром этим несчастным. Он знал, что никогда не забудет этого, и образы освежёванных людей будут преследовать его в ночных кошмарах. Увиденное очень напоминало ужасные скульптуры ксенохирурга в поместье Казимира де Валтоса на Павонисе.
Капитан чувствовал, что каждое мгновение пребывания на Медренгарде вливает в него смертельную отраву. Он чувствовал, как иссякают душевные силы, ему даже казалось иногда, что жизненная энергия вытекает из его жил, исчезая в иссушенной почве под ногами. С каждым часом он всё больше и больше терял веру в себя. Пустота здешних мест изматывала физически и морально и оставляла лишь жалкое подобие того, кем был ранее этот бесстрашный воин.
— Что же останется, — горестно прошептал Уриэль, — когда этот мир высосет меня до конца?
Было очевидно, что Пазаниус тоже чувствует себя не лучшим образом. Щеки его ввалились, а взгляд потух. Подъем по ступеням оказался тяжёлым, порывы яростного ветра буквально сдували их с лестницы. В очередной раз взглянув на своего боевого товарища, Уриэль увидел, как тот споткнулся и начал падать плашмя, выкинув вперёд блестящую серебряную руку. В последний момент капитан успел подхватить друга, и Пазаниус лишь тяжело опустился на колени.
— Ты в порядке? — спросил Уриэль.
— Да, — кивнул сержант. — Просто трудновато держать себя в постоянной концентрации, когда рядом нет врагов, которых ты обязан уничтожить.
— Не переживай, мой; друг, — улыбнулся Уриэль. — Как только мы доберёмся до крепости, у нас вмиг появятся противники. А если то, что нам сказал Омфал Демониум, соответствует действительности, то их будет гораздо больше, чем нам хотелось бы.
— Ты думаешь, что демон Повелителя Черепов отличается искренностью?
— Не могу сказать, что уверен на все сто, — честно ответил Уриэль, — но мне кажется, что демоны используют разные фрагменты реального положения вещей. То есть, по большому счёту, они говорят правду. Вопрос только в том, как они её формулируют. Могу поспорить, что часть того, что нам пообещал Омфал Демониум, является правдой. Но вот какая часть?
— И что же нам делать? — спросил Пазаниус, с надеждой глядя на капитана.
— Всё, что мы можем сделать в этой ситуации, мой друг, — сказал Уриэль, — не утратить отвагу и честь, иначе мы потеряем себя. И будем надеяться, что нашей отваги и чести будет достаточно для победы.
— Хочется верить, что так и случится, — пробормотал Пазаниус. — А то у меня уже не осталось ничего другого.
Казалось, что переход по чёрным горным цепям, которые следовали одна за другой с выматывающим душу однообразием, никогда не закончится. Они насмотрелись на великое множество шахт и труб, изрыгающих угольно-чёрные клубы дыма и кислотные испарения.
Чем дальше шли Ультрамарины, тем больше следов смерти видели вокруг. Скалы были усеяны белоснежными костями, разбросанными неведомой силой.
Уриэль так и не смог определить, как они сюда попали. На костях не было характерных царапин от металла, и было непонятно, что их так отбелило — падальщики или время. Ядовитые облака дыма и пепла плотно окутывали землю.
Уриэль сдёрнул шлем, чтобы отхаркнуть чёрную волокнистую слизь, забившую рот. Его организм, хоть и с трудом, приспособился-таки к сильно загрязнённому воздуху, вдыхать который, однако, не стало от этого менее противно.
Несколько раз во время тяжелейшего пути по базальтовым дренажным штольням им приходилось переправляться через реки жидкого металла, которые текли от плавильных заводов и фабрик, скрытых в теле горы. Жар становился все нестерпимее, из разломов в скалах периодически вырывались струи обжигающего пара и раскалённого пепла. И только благодаря благословенным силовым доспехам да достижениям древней генной инженерии, создавшей столь совершенные тела, Космодесантники имели шансы выжить в этом мире.
Уриэль вновь и вновь улавливал боковым зрением нечто красное, о чём говорил Пазаниус. Но каждый раз, когда капитан пытался сконцентрироваться на нём, оно исчезало. Стаи летучих монстров парили над ними высоко в небе, но Уриэль полагал, что жар рек из расплавленного металла да бьющие вверх раскалённые гейзеры удержат их на приличном расстоянии.
Когда капитан осторожно обходил очередной зигзагообразный пролом в скале, оттуда неожиданно с диким свистом и воем вырвался высокий столб кипящей жидкости. Оказавшись в коконе ослепляющего пара, Уриэль споткнулся и сорвался с тропинки. Ему крепко досталось: кашляя и отплёвываясь, он почувствовал, что у него обожжён даже пищевод. Глаза, к счастью, не пострадали, и его удивлённому взору предстала невероятная картина — на поверхность склона падал дождь из белоснежных костей, которые выкинуло вместе с паром из глубин горы.
— Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, откуда здесь берутся кости в таком количестве, — сказал Пазаниус.
