Боекомплекта к винтовке не было. По-видимому, то была винтовка оставшейся в саркофаге некрасивой «афроамериканки» [26]. Её соотечественники попросту не стали брать лишнее оружие – лишний груз.
Проходя мимо саркофагов, Лёха тихо напевал себе под нос на плохом английском, по-русски твёрдо выделяя букву «R»:
– Oh Well, wherever,
Wherever you are,
Iron Maiden's gonna get you.
No matter how far… [27]
Оказываясь рядом с саркофагом «Анжелки», он несколько раз подмигивал ей, видимо, надеялся таким образом вызвать на дебильном лице хоть какой-то мимический отклик, но то было бесполезно, и ему это занятие быстро наскучило.
Когда спустились к машинам, до рассвета оставалось ещё три часа.
Мертвецы перегрузили из второго багги в первый часть взрывчатки, все гранаты и оба автомата Калашникова сто тридцатой модели. «Мне он без надобности, – сказал Лёха, отдавая футляр с оружием и боекомплектом. – Не с Шараповым же мне из него воевать. А вам может и пригодится… А если в какую дырку свалюсь, у меня дрон есть, по нему найдёте…» В багажник Лёхе закинули американский автомат, скафандр, шлем и всё остальное барахло, что не потребовалось обитательнице нераспечатанного саркофага, ещё Сергей извлёк из портативной камеры карту памяти и отдал Лёхе с наказом передать Надежде. Лёха не стал дожидаться рассвета. Простившись с товарищами, он бодро запрыгнул в машину, развернулся и укатил в ночную темень. Фары его багги, несмотря на высокую мощность, не давали видимых издали лучей, какие дают фары машин на Земле, а только высвечивали дорогу впереди. Поэтому, оставшиеся возле американского корабля Сергей, Майор и Андрей Ильич очень скоро потеряли Лёхин багги из виду.
***
Выехали на рассвете. Сразу подняли в небо дрон, – не сильно высоко, метров на пятьдесят, – и послали его на три километра вперёд, чтобы заранее видеть направление следов от трёх мотоциклов.
Как и предполагал Сергей, следы тянулись вдоль обрыва каньона, в полукилометре от пропасти.
Дорога здесь была ровная, без резких перепадов высот, и Майор гнал багги на скорости в двадцать километров в час, местами выжимая все двадцать пять.
Андрея Ильича поначалу хотели поместить в багажник, зафиксировать его там ремнями и закрыть крышкой, чтобы по дороге не потерялся. Мест-то в машине всего два… А чего ему там будет, мёртвому? Лежи себе, жди, когда откроют. А поговорить – радиогарнитура есть. Но мёртвый опер тому воспротивился: «Толку от меня в том сундуке!.. Я вот лучше здесь, за вами, – он указал на широкую площадку за креслами, на которой крепились футляры и ящики, – пешком постою. А чтобы не потерялся, пристегну с двух сторон к поясу ремни из этого самого сундука!» И в самом деле, получилось неплохо. Часть ящиков убрали в багажник, забрали из него ремни и прикрепили их по бокам площадки. Андрей Ильич, закинув за спину АК-132М, встал на эту площадку, широко расставив ноги так, чтобы ботинки упирались в специально для того оставленные с двух сторон ящики, пристегнулся, крепко ухватился за верхнюю перекладину рамы. «Я готов!» – сказал он с видом заправского терминатора, и они поехали…
…За десять часов они прошли сто восемьдесят километров. Всё время пути справа тянулся каньон, от которого поначалу во многих местах отходили глубокие расщелины, которые ещё и ветвились. Мотоциклисты, судя по их следам, о расщелинах тех узнавали в последний момент, и сворачивали вдоль них, объезжая препятствия. Расщелины те были довольно длинные, – некоторые до десяти и более километров. Сергей с высоты дронова полёта видел эти ущелья издали, и Майор заблаговременно забирал к западу, объезжая их стороной и так экономя время. Американцы же, похоже, потеряли в этих лабиринтах пару дней…
…Солнце уже клонилось к горизонту, от светового дня оставалось часа полтора, когда мертвецы нашли первого американца.
То был здоровенный детина в скафандре, как у оставшейся в своём саркофаге «Анжелы Дэвис», и тоже негр. Он лежал посреди едва заметённых хилым марсианским ветром следов и слабо шевелил руками и ногами. Рядом на песке лежало его оружие – точно такая же штурмовая винтовка, как и найденная на корабле, и, как позже оказалось, тоже без боекомплекта. Издали живой труп – а то был явно он – не выказывал признаков сколь бы то ни было осмысленного поведения, но едва мертвецы подъехали близко, подскочил на четвереньки и как бешеный орангутанг скачками понёсся на них, не издавая ни единого звука.
Андрей Ильич отреагировал адекватно и быстрее остальных. Перекинул автомат из-за спины, сноровисто упёр приклад в плечо, щёлкнул предохранителем, – патрон он, оказывается, дослал заранее, ещё у корабля, – прицелился и выстрелил. ПАХ-ПАХ, ПАХ-ПАХ-ПАХ – глухо поплевал Калашников пять раз, и в шлеме орангутанга, в самой макушке, появились две дырки. Ещё одна пуля продырявила ретивому субъекту лопатку, две ушли в песчаную землю рядом. Орангутанг завалился набок, продолжив подёргивать руками и ногами.
– Ты посмотри, какой прыткий! – сказал Майор, подойдя к мёртвому, но живому «афроамериканцу». Он попинал негра ногой, следя за реакцией. Реакции не было. Какая там реакция, когда черепушка астронавта лопнула внутри шлема как спелый арбуз…
– Чего-то он больно шустрый для дауна… – заметил Андрей Ильич, посмотрев на Сергея. – Ты, кажется, говорил, что они вообще, того, лежат и ни гу-гу…
– Я ещё говорил, что некоторые ползают, – ответил Сергей, тоже с интересом разглядывая ненормального мертвеца.
– Ну ничего себе ползатель!
– Так он под химией… под какой не всякий наркоман выживет.
– Второй уже, кто не вывез дозу, – произнёс задумчиво Майор, пнув негра последний раз. – Сначала Анжелка, теперь вот этот… Патрис Лумумба… Хоть бы бирки им с именами пришили, что ли… Так они все по дороге до Москвы передóхнут…
– Хорошо бы… – Сергей присел на корточки, перевернул подёргивающееся тело набок, поднял непослушную руку, бросил. Рука не упала до конца, согнулась, зашевелила пальцами, но как-то дёргано, медленно. Он посмотрел на побитый пулями шлем: из шлема шёл пар. – Похоже, в скафандре всё это время продолжала работать система жизнеобеспечения…
– Ну, да. Иначе он не был бы таким резвым… Был бы как деревяшка. – Майор снова пнул начавшего затихать негра.
– Четверо осталось, – сказал стоявший немного поодаль Андрей Ильич. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он посмотрел вдаль на запад.
– А ты молодец, Пинкертон! – Майор подошёл сзади и хлопнул его по плечу. – Прям как настоящий десантник! Как ты его снял красиво!
– Я не десантник, Сергей, я – мент, и тоже, между прочим, майор. Я в своё время заешь, сколько пшеков покосил?.. О-о…
– Ладно, поехали дальше, мужики! – сказал им Сергей, вставая с корточек. – Хорошо бы нам
