пройтись в школу в мой первый учебный день в старшей школе, она… случайно встретилась лицом к лицу с обнажённой девушкой…
Несколько мгновений и…
— Пха-ха-ха-Ха-ХА-аХ!
Его буквально разорвало от смеха.
— Ха-ХА-хА-ХА-ХА-аХ-ХА-хА-ХА-ХА-Ха-ХА-хА-ХА-ХА-аХ-ХА-хА-ХА-ХА-Ха!!! Представляю её выражение лица в тот момент!!! — кое-как выговорил он через смех. — ХА-хА-ХА-ХА-аХ-ХА-хА-ХА-ХА-Ха!!!
И это её родной брат…
После того, как прошло порядком времени, он наконец успокоился, хотя весёлая улыбка с его лица так до конца и не спала.
— Ну, вот теперь понятно, почему она так разозлилась на тебя, что аж сама привела Энтони к тебе…
— Да уж, а ведь я сначала даже подумал, что она решила забыть это, когда сама подошла к нам в столовой…
— Она и забыть? Да ты же сам отлично знаешь, что это две несовместимые вещи — она слишком для такого злопамятная. Ты ведь помнишь, как ты год назад, не постучавшись, случайно зашёл к ней в комнату, когда она переодевалась?
— О-о-о… Я помню. Невозможно такое забыть. И ещё я помню, что просил тебя никогда об этом не вспоминать…
— Да как такое можно не вспоминать, ха-ХА-Ха⁈. — вновь засмеялся он, хотя лично мне совсем не до смеха. — Тебе ведь от неё тогда так досталось, что нам с мамой пришлось в срочном порядке вызывать вертолёт и доставлять тебя на нём в больницу, Ха-Ха-ХА-ха!.. Папа тогда ещё жаловался, что так перенервничал из-за вас двоих, что у него, в его сорок лет, появились первые седые волосы, ха-ХА-ха-ХА!..
— Да ладно это, — отмахнулся я. — Это всё мелочи — мне тогда даже больно толком не было, потому что с первого же её удара я потерял сознание. Да и в принципе получать от неё мне не в первой. Тут проблема в другом…
— В том, что она тебя ещё месяц после этого случая всё никак не прощала, ха-ХА-ха?
— Да какой там прощала — она ведь со мной даже не разговаривала, — закатил я глаза, вспоминая этот ужас. — Сколько же мне тогда пришлось намучаться с ней, чтобы она в конечном счёте согласилась хотя бы просто забыть это… Причём, именно что «забыть», а не простить меня…
Впрочем, и ситуация на самом деле была несколько деликатнее.
Я не просто увидел, как она стоит полуголая посреди комнаты и что-то надевает или снимает. Я вошёл в комнату именно в тот момент, когда она, нагнувшись посреди комнаты, будучи полностью голой, натягивала чулок.
И как же иначе — разумеется, стояла она именно попкой к двери, так что я, сам будучи шокированный от неожиданности, успел рассмотреть всё прежде, чем мне в лицо со всей силы прилетел её телефон, разом сломавший мне нос и чуть не выбивший левый глаз. Но не успел я тогда понять, что произошло и толком почувствовать боль, как она уже сократила дистанцию и нанесла мне добивающий удар, от которого я, собственно, уже и потерял сознание.
И как сейчас помню, когда я уже очнулся тогда в больнице, первой моей мыслью тогда было — это… «Ну кто, блять, натягивает чулки, даже не надев чёртово нижнее бельё⁈».
— Ну да, она у нас ходячая беда, ха-ха…
— Ну, с этим вряд ли хоть кто-то станет спорить…
— Но знаешь… — резко помрачнело его лицо, — я рад, что она у нас есть…
— Только не начинай…
— Спасибо тебе, что спас её тогда…
О-о-о-о, не-е-е-ет…
Каждый раз с ним одно и то же…
— Ты мне это уже говорил сотни тысяч раз…
— Знаю. Но не могу перестать это говорить. Если бы ты тогда не появился, то я бы в тот день лишился сестры, сам при этом трусливо сбежав…
— Мы это уже много раз обсуждали. Ты был всего лишь ребёнком.
— Как и ты. Но ты не сбежал, а наоборот закрыл её собой…
— Ты не сбежал, а привёл на помощь взрослых.
— Я ведь уже говорил, что не думал об этом в тот момент…
— Это и неважно. Важно, что благодаря тебе я выжил, чуть при этом не погибнув от сранных обычных крыс, в которых вселились мелкие демоны. Тогда можно было придумать столько всего, а по итогу моих мозгов хватило лишь на то, чтобы закрыть её своим телом. Задержись ты тогда ещё на пару минут, и я бы без помощи взрослых прямо тогда бы и погиб, будучи сожранным ими заживо…
— Лучше быть сожранным заживо мелкими демонами, чем убежать от них, оставляя им на растерзание свою родную сестру с повреждённой ногой…
— Хватит, — уже перестал я выдерживать это его незаслуженное самобичевание в стотысячный раз. — Давай, пожалуйста, закроем уже эту тему. Мы были семилетними детьми и сделали всё, что могли.
— Мне было восемь…
— Будто это хоть сколько-то играло роль… — усмехнулся я.
Он несколько промялся, а потом…
— Спасибо… — слегка улыбнулся он.
— Да не за что.
После этого между нами вновь ненадолго повисло молчание.
— Кстати, — начал он, — смотрю, с пробуждения Дара ты неплохо так изменился.
— Ну да. Я и раньше старался следить за собой, чтобы за вами двумя поспевать, однако всё равно удивительно, как быстро даже считай вовсе неразвитый Дар улучшает телосложение.
— Ещё успеешь привыкнуть к этому.
— А вот ты, кстати, — я взглянул на него, — я смотрю, вообще не изменился за это время.
Девятнадцать лет, хотя лично я бы ему на вид и восемнадцати не дал; ростом зато всё ещё выше меня где-то на голову; средней длины светлые прямые волосы, уложенные на обе стороны; выразительные изумрудные глаза, как и у всей это семейки; столь же выразительные черты лица, лишённые даже одного заметного изъяна; и жилистое тело.
— Ну, я Дар свой обрёл не две недели назад, как ты, так чего мне вдруг меняться? — усмехнулся теперь он.
— А как же усталость от университета? Твоя мама упомянула, что ты вновь допоздна засиделся. Я так понимаю, ты всё ещё продолжаешь упорствовать и прожигать жизнь в своём желании побыстрее экстерном закончить университет за два года, а не за шесть лет?
— Продолжаю, — кивнул он, самодовольно улыбнувшись. — За прошлый год смог ведь пройти три курса, так что осталась половина, и если не сбавлю темп, то в этом году покончу с университетом и наконец
