Потом парочку приютили подпольщики, переправили в Москву. В подполье не было киборгов, ибо у этих существ мозги промыты до полнейшей неспособности понять весь ужас своего существования. Мамонтенок — единственный, кому повезло. Или не повезло, тут уж как посмотреть. А насчет любви… У него отсутствовал орган, способный доставить женщине наслаждение, а Эльвира после сотен изнасилований не могла и думать о соитии с мужчиной. То, что объединило их, точно было не зовом плоти.
— Если есть, то это она и есть… — задумчиво повторил вслед за Тарсусом Иван.
Рядом — даже мосток не нужен, перепрыгнуть можно — крыша в форме распустившегося бутона с множеством бетонных лепестков и с круглой вертолетной площадкой в центре. Черт бы побрал эту площадку, на которую, как домохозяйки на распродажу, слетались вертушки-дроны! Стоило одному, безжалостно рассекая винтами воздух, подняться, как тут же из-за небоскреба выныривал следующий и приземлялся на высотный насест.
Операторы что, филонят? Сажают беспилотники, оснащенные не только оружием, но и видеокамерами и микрофонами, а сами оставляют пост управления, чтобы сделать чайку́?
Иван по примеру Тарсуса обмотал лицо тряпкой, уже насквозь промокшей и прилипшей к щекам. Баллоны врезались в спину, неудобные, хоть ремни он ослабил уже до неприличия — на бегу болтаются из стороны в сторону, о балансировке нормальной и речи нет, как бы не сорваться. Жесть мостков, соединяющих небоскребы, и так скользкая, теперь же, под дождем, и вовсе подобна катку, только коньков не хватает.
Очередной вертолет плюхнулся на площадку, замедляя вращение «вентилятора».
И угораздило же подняться именно сюда, с таким вот соседством!..
Почти всю крышу занимал бассейн, вдоль которого выгоревшими на солнце скелетами покоились пластиковые лежаки. Хватало тут и громадных зонтов, под которыми можно спрятаться не только от палящего солнца, но и от ливня. Что парни и делали, изнывая в ожидании, когда можно будет убраться отсюда подобру-поздорову.
Над крышей величественно проплыл дирижабль с портретом Председателя на раздутом боку. И еще десятки, сотни дирижаблей барражировали высоко в небе и пониже, лавировали между небоскребами и мостками под перекрестным огнем прожекторов. Огромные голографические буквы — алые с белой окантовкой — призывали трудиться на благо Союза. И везде гербы великой страны, которая объявила охоту на своего ни в чем не повинного гражданина. Иван тяжело вздохнул. Все светится и блестит, отражаясь в мириадах капель, падающих на город…
— Давай! — рявкнул Тарсус.
Вертолет оторвался от площадки и чуть накренил нос, намереваясь спуститься пониже. Замены ему пока что видно не было.
Искусственные мышцы, прилегающие к ногам, наполнились маслом из баллонов и сократились раньше, чем Иван сообразил, что уже сорвался с места, пытаясь обогнать Тарсуса. Увы, тот раньше, опередив на доли секунды, добрался до сварной конструкции из труб и жести, ведущей к следующей крыше. Что ж, пора признать: Жуков-младший — вовсе не лучший бегунок Москвы.
Признать — и действовать согласно плану.
Впереди мелькала затянутая в черное спина. Очередной дрон направил свои лопасти на посадку. Рывок вперед — «бросок гепарда» — и стопа скользнула по луже, по мокрому металлу. Ивана развернуло, впечатало поясницей в ограждение мостка — и его семьдесят с чуть-чуть кэгэ свалились в пустоту.
То есть почти свалились.
В последний момент Иван ухватился за поперечную перекладину, и его забросило обратно — лопасти вертолета, заходящего на посадку, не успели даже провернуться. Прыжок, еще — Иван ворвался в зеленые, мокрые от дождя заросли: крыша небоскреба, куда перебрались парни, представляла собой парк с аллеями и лавочками для прогулок жильцов. Деревья и кустарники здесь безуспешно маскировали огромные трубы воздуховодов с фильтрами и компрессорными установками, где день и ночь трудились персы, обеспечивая бесперебойную работу всего этого хозяйства, а заодно комфорт ответственных квартиросъемщиков.
Выбравшись на аллею, замощенную тротуарной плиткой и ограниченную кленами, Жуков-младший случайно зацепил ногой пустой пакет из-под сока. Апельсинового.
— На раз-два-три, да, Маршал?
Да уж, перс однозначно быстрее и лучше маневрирует. И хоть это немного уязвляет, но… У Ивана иная цель. Померяются силами в другой раз. Не зря же он постепенно, незаметно для соперника, направлял пробежку к центру Москвы. И эту крышу он выбрал заранее. Только тут есть шанс избавиться от навязчивой опеки Тарсуса. Вряд ли парень в черном захочет вот так просто распрощаться с «малышом». И вообще, мало ли что велел его загадочный командир?..
Ломая ветки и сбивая листья, Иван метнулся с аллеи в кусты, стоило лишь Тарсусу отвернуться. И тут уж скорость не важна, она даже помеха, когда надо скрыть следы и затаиться. Искусственные мышцы сократились, подбросив его метров на пять. Еще секунда на то, чтобы взобраться на верхушку дерева. Дальше перепрыгнуть на соседний ствол. И опять прыжок. А вот с последней кроны он максимально аккуратно перебрался на патрубок воздуховода, стенки которого были такими толстыми, что даже не громыхнули под ногами.
— Эй, Маршал, ты где?! Не дури, Маршал! — Тарсус заметил-таки отсутствие союзника.
Что ж, хоть и небольшую, но все же фору Иван получил. А тут еще дождь прекратился.
— Маршал, ты чего по кустам прячешься? Стыдно, что я тебя уделал?! Не дури! Вылезай, хорошего понемножку…
Пригнувшись, Жуков-младший метнулся к следующему воздуховоду, мокрому и холодному. Сколько времени потребуется персу, чтобы найти проход в сломанном кустарнике, а потом сообразить, куда направился тот, кого велено опекать? Вряд ли больше минуты.
Обернувшись, Иван понял — теперь его точно не увидеть с аллеи, и припустил что было духу, перескакивая с кожуха на кожух огромных фильтров и компрессоров. Вскоре он добрался до края крыши, поросшего березовой рощей. Он бывал здесь как-то с Лали, им понравилось — красиво тут, романтично. Но сейчас его больше занимала пожарная лестница — всего-то полста этажей вниз.
Ладони коснулись ржавых перил — с самой постройки здания их не красили, не обновляли, — стопы уткнулись в площадку, сваренную из арматурных прутьев, завибрировавших от удара. И опять вниз. И еще. Не останавливаться, не сбавлять темп! Еще. Прыжок. Очередная площадка.
И вот полпути уже.
Ниже!
Быстрее!
Наверху грохнуло, опять, опять… Тарсус слишком быстро нашел его и слишком быстро приближался. Слишком!
«Успокойся, — окоротил себя Иван, — есть значительная фора, успеешь».
