На нас напали столь умело, что все кончилось почти без усилий со стороны людей-птиц. Прежде чем прошло изумление, вызванное внезапной атакой, все было кончено. Теперь я вспомнил, что слышал, как Данус пару раз упоминал о кланганах, но подумал, что сказанное относится к людям, приручающим птиц, или чему-то в этом роде. Как далеко все оказалось от реальности!
— Думаю, мы останемся здесь, — заметил Камлот мрачно.
— Что они сделают с нами? — полюбопытствовал я.
— Узнай у них.
— Кто вы? — требовательно спросил один из людей-птиц.
Я очень удивился, услышав его слова, хотя было неясно, чему, собственно, удивляться.
— Я из чужого мира. Мы с моим другом не враждуем с вами. Отпустите нас.
— Ты напрасно расточаешь слова, — бросил мне Камлот.
— Да, напрасно, — согласился анган. — Вы вепайцы, а мы получили приказ доставлять вепайцев на корабль. Ты не выглядишь вепайцем, — добавил он, оглядывая меня с головы до ног. — Но другой-то уж точно вепайец.
— Вы не тористы, а следовательно, враги, — вставил другой.
Они сняли с нас петли и обернули канаты вокруг шеи и под мышками. Затем два клангана подхватили канаты, которыми связан Камлот, а два — мои, и, расправив крылья, поднялись в воздух, унося нас под собой. Наш вес в основном приходился на веревки, укрепленные под мышками, но другая, обмотанная вокруг шеи, постоянно напоминала, что произойдет, если мы не будем вести себя благоразумно.
Они летели невысоко между деревьями, и тела наши проносились всего в пяти футах над землей, потому что лесные тропинки часто перекрывались низко расположенными ветвями. Кланганы постоянно громко болтали, кричали, смеялись и пели, довольные собой и своим подвигом. Голоса их мягки и приятны, а песни смутно напоминали негритянские. Сходство усиливалось очень темным цветом их кожи.
Камлота тащили передо мной, и это дало возможность рассмотреть странные существа, в плен к которым мы попали. У них низкие покатые лбы, огромные клювообразные носы и выступающие челюсти; глаза маленькие и посажены близко друг к другу, уши плоские и слегка заостренные. Большие грудные клетки напоминали птичьи. Руки тоже напоминали птичьи лапы, пальцы оканчивались длинными ногтями. Нижняя часть туловища непропорционально маленькая, талия узкая, ноги короткие, туловище коренастое. На ногах с длинными острыми когтями всего по три пальца. На головах вместо волос — перья. Когда птицы-люди бывали возбуждены (например, когда они на нас напали), перья вставали дыбом, но обычно они лежали ровно. Все перья одинаковы: у корней белые, затем полоса черная, затем опять белая, верхушка же красная. Подобные перья росли и на нижней части туловища спереди, был еще один достаточно большой пучок как раз выше ягодиц — великолепный хвост, который они распускали в огромный веер, когда желали покрасоваться.
Их крылья состояли из очень тонкой перепонки, натянутой на легкий каркас. Они напоминали крылья летучих мышей и казались недостаточными для поддержания тел этих существ в воздухе, но позднее я узнал, что их кажущаяся массивность была обманчива, ибо кости у них, подобно птичьим, были пустотелыми.
Кланганы унесли нас очень далеко, но как далеко, я не знал. Мы были в воздухе полных восемь часов и, когда деревья расступались, летели очень быстро. По-видимому, они были неутомимы, а мы с Камлотом изнемогли задолго до того, как кланганы достигли цели. Канаты врезались в тело, заставляя хвататься за них руками и подтягиваться, чтобы избежать удушения. Казалось, смерть была не за горами.
Но все наконец кончилось. Внезапно мы вылетели из леса и устремились к порту, спрятанному в уютной бухте, и я в первый раз увидел воды венерианского моря. Между двумя мысами, которые образовали вход в бухту, я мог видеть океан, раскинувшийся, на сколько хватало взгляда, — чудесный, интригующий, возбуждающий фантазию. Какие народы и страны лежат за ним? Узнаю ли я об этом когда-нибудь?
Тут мое внимание привлек корабль, который я сначала не заметил, стоящий на якоре в тихих водах бухты, а рядом — второй. Туда и полетели наши похитители, и пока мы приближались к цели, я внимательно рассматривал корабль. Он отличался от земных судов, но не намного. Длинный и узкий корпус, высокий нос, острый и выпирающий вперед, напоминающий острие кривой восточной сабли. По виду корабль казался очень быстроходным. Но что приводило его в движение? Не было ни мачт, ни парусов, ни труб. На корме находились две овальные надстройки — большая и на ней поменьше. На крыше верхней — круглая башня, увенчанная маленьким «вороньим гнездом». В башне и надстройках виднелись окна и двери. Когда подлетели поближе, стало видно много открытых люков на палубе и людей, стоящих на палубе и на площадке, окружавшей башню и верхнюю надстройку. Они наблюдали за нашим приближением. Когда нас опустили на палубу, вокруг сразу собралась толпа галдящих людей. Мужчина, по виду офицер, приказал снять с нас веревки. Пока выполнялся приказ, он расспрашивал кланганов.
Все эти люди по цвету кожи и телосложению были подобны вепайцам, но лица грубее и с менее правильными чертами, лишь несколько из них обладали приятной внешностью и только одного или двух можно было назвать красивыми. Здесь впервые на Амторе у окружающих людей были заметны следы старости и болезней.
Затем офицер приказал следовать за ним и вызвал четверых отвратительного вида парней для сопровождения. Мы прошли на корму, затем вверх на башню, минуя первый и второй этажи верхних надстроек. Здесь офицер оставил нас. Конвоиры смотрели с явным неодобрением.
— Вепайцы, не так ли? — ухмыльнулся один из них — Думаете, вы лучше обычных людей? Думаете, умнее нас? Счастливей нас? Мне лично не нравится, что вас отвезут в нашу страну. Я бы с удовольствием прикончил вас, — и он похлопал по оружию, висевшему в кобуре у пояса.
Оружие (точнее, его рукоятка) напоминало автоматический пистолет, очевидно, это было то поражающее смертоносными лучами устройство, о котором рассказывал мне Камлот. Я уже собрался попросить парня показать мне оружие, но появился офицер.
Нас провели в каюту, где сидел хмурый мужчина, пытающийся сохранить на лице бесстрастность. Он бросил на нас оценивающий взгляд. На губах его застыла ухмылка не вполне уверенного в себе человека, старающегося скрыть комплекс неполноценности.
— Еще два клуганфала! — оглядев нас, воскликнул он (ганфал — по-амторски преступник). — Еще две твари, которые эксплуатировали рабочих; но не преуспели, не так ли? Теперь хозяева мы. Вы в этом убедитесь прежде, чем мы достигнем Торы. Есть среди вас врач?
