мне такого не надобно.
— Как скажешь, Миша, — Вагош сверкнула темными глазами, став похожей на хищницу, и быстро отвернулась.
Она протянула мне очки, которые могли закрыть половину лица.
— Чтобы твои снимки не украшали все ленты новостей.
— А кто с кем играет? — поинтересовался я, когда мы покинули кафе.
— "Громовые Тапиры" против "Земляных Свиней", — ответила девушка.
— Хороший выбор, — оценил я. — И за кого мы пойдем болеть?
— Болеть за свиней я не очень хочу, — немного помедлив, произнесла Вагош. И в этом я был с девушкой полностью согласен:
— Тогда Тапиры?
Спутница кивнула и вынула из кармана телефон:
— Где он, — забормотала она, глядя на экран. — А, вот. Нашла.
Она убрала аппарат в карман и обернулась ко мне:
— Ну? Идеи готовиться к матчу? Неподалеку есть магазинчик.
— Смотрела дорогу в навигаторе? — глупо уточнил я.
— Нет. Загрузила маршрут на линзы, — девушка указала на свои глаза.
Я только кивнул. И мне показалось, что после визита в эту страну меня уже будет сложно чем-то удивить.
Магазин мне понравился. Он был в моих любимых красно-синих цветах, а на баннерах и флагах, к вящему удивлению, был изображён вставший на дыбы конь.
— "Тапиры" — это клуб, который был основан храмом бога Циминчака, — заметив мое удивление, пояснила девушка. — Храм был посвящен коню, которого майя отняли у Кортеса и почитают за бога.
— А, вон оно что, — протянул я, и твердо решил: с этой самой минутой, я теперь преданный фанат "Тапиров".
Я с удовольствием завязал на шее красно-синюю розетку и взглянул на себя в зеркало. Счастливо вздохнул, понимая, как же мне всего этого не хватало.
— Ну? Как я тебе?
Я обернулся. Вагош стояла передо мной в красно-синей футболке, на которой был изображён вставший на дыбы конь. Ткань едва достигала середины бедра и бьюсь об заклад, что юбку она надевать не собиралась. Шея девушки была обмотана полосатым шарфом.
— Тебе идёт, — оценил я, и Вагош засияла.
Я предложил ей руку. И девушка с готовностью положила ладонь на мой локоть.
До матча нам удалось немного погулять по городу. Вагош показала мне некоторые достопримечательности. А когда до главного события месяца оставался час, двинулись в сторону арены, куда уже толпой валил народ. Оказывается, люди тут все же жили. Людской поток вынес нас к турникетам, где ведьмачка кому-то позвонила. И далее дюжих мужиков забрали нас в круг из мощных тел и проводили на трибуну стадиона.
Сектор был забит под завязку. То тут, то там, мелькали флаги и баннеры. И мне стало интересно, что было здесь в качестве перформанса.
Под рев трибун, команды вышли на поле. И я отметил, что они здесь состоят из двадцати игроков каждая. Впрочем, как только представление началось, я понял, зачем так много игроков.
Правил у местного футбола было немного. Вернее, их было два. Допинать мяч до конца половины поля противника, и не брать при этом его в руки. Способы же катания мяча ничем не ограничивались. И зачастую под одобрительный рев толпы, на поле вспыхивали драки. И судя по тому, что некоторые игроки после стычек падали на залитое кровью покрытие без движения, я начинал думать, что и смерть на поле во время матча в порядке вещей.
А ещё, я был понял почему в этот спорт охотно набирают простолюдинов. Вместо газона на поле было специальное покрытие, которое блокировало силу. Так что во время матча играла роль только физическая подготовка.
Как заворожённый, я наблюдал, как тяжёлый мяч выбивает из строя игроков. Трибуны пели и скандировали, поддерживая своих и пытаясь заглушить оппонентов. А когда "Тапиры" забили первый гол и открыли счёт на табло, я увидел местный перформанс.
Высоко над полем вспыхнуло, и из яркого огня появился жеребец с развивающейся гривой. Он пронесся над площадкой, взорвался у конца половины поля оппонентов и осыпался яркими искрами. А над трибуной фанатов "Тапиров" опустились лучи холодного света, которые сливались в изображение вставшего на дыбы жеребца.
Два часа пролетели незаметно. Я словно растворился в этом реве, впав в своеобразный транс, из которого меня вырвал только финальный свисток судьи, сообщающий, что матч окончен. Как я и ожидал, "Тапиры" одержали победу. И четверо игроков, которые остались на ногах к концу матча, подошли к трибуне, благодаря болельщиков за поддержку. И только сейчас я заметил страдания, которые испытывали игроки. И понял, что по сравнению с этими людьми, наши футболисты с Земли просто симулянты. Ссадины и кровоподтёки покрывали лица. А на руках и ногах уже растекались огромные синяки. У каждого наверняка были переломы. И держались они исключительно на морально-волевых усилиях. Но при этом парни улыбались и что-то говорили болельщикам.
— Интересный вид футбола, — оценил я, когда мы выходили со стадиона. — А несчастные случаи были?
— Ты про смерти? — удивилась девушка. — Конечно. Этот вид спорта что-то вроде ритуала. И если ты умер на поле, то бог, за которого ты играешь, принимает твою душу.
— Занятный вид жертвоприношений, — задумчиво протянул я.
— Ну и шум с криками. Энергия, которая по словам жрецов передается богам, — добавила Вагош.
Мы вышли со стадиона и направились по узкой улочке в сторону туристического квартала.
— Решила меня проводить? — уточнил я.
— Ну, вдруг ты заблудишься, — задумчиво протянула девушка. — Или кто-то алчный утащит тебя за ворота храма.
До отеля мы шли, обсуждая матч. И лишь у дверей Вагош остановилась:
— Благоадарю за подаренное время, — произнесла она, глядя на меня.
— И тебе спасибо, — ответил я. — Впервые девушка приглашает меня на стадион на первое свидание.
Вагош рассмеялась:
— А у нас было свидание? Тогда где мои цветы?
Я виновато пожал плечами.
— Да, день был прекрасен. И я была хороша.
Девушка шагнула ко мне и обняла меня. Кожу словно пронзили сотни крохотных иголочек. Только боли не было. Тело вспыхнуло удовольствием. Каждая клетка наполнилась теплом и запульсировала энергией. Девушка едва слышно прошептала на ухо:
— Если тебе будет нужна помощь, Морозов, просто напиши.
На секунду ее горячие губы коснулись моей щеки. И я ощутил слабую эйфорию от капельки силы, которой Вагош поделилась со мной. А затем, девушка развернулась и пошла по улице, оставив
