тобой.
— Благодарю тебя, — и, вот, только спустя мгновение, до Аваллаха дошёл истинный смысл этих четырёх слов. Он запротестовал: — Нет, нет, это исключено!
— Почему? — в глазах Идриэль отразились боль и непонимание.
— Потому что, я не знаю, как всё будет…
— Ну и что?
— Сработает ли?
— Сам же говорил, что без риска — никуда. Я готова рискнуть.
Аваллах не сдавался:
— Процедура перемещения Жизненной Силы в Кристалл очень болезненна.
— Ну и что?
Аваллах смутился:
— Я не хочу, чтобы тебе было больно…
— Мне будет в сотню и тысячи раз больнее без тебя. Да, теперь уже так…тем более, ты сам говорил что-то о дуалистичности, о разных началах, переплетённых в единстве! А что может быть сильнее и древнее, чем творческая сила, древняя и тайная сила, рождённая союзом Мужского и Женского Начал. Та самая, что породила и мир богов, и весь проявленный мир?
Аваллах замолчал, он не знал, что ответить. И, в глубине души, был рад этому. И ненавидел себя за свою радость. Она была права. Так, наверняка у них будет больше шансов.
Тайная творческая сила, способная создавать целые миры…
— Я не знаю, что будет, — повторил он.
Идриэль ласково запустила тонкие пальцу в его волосы, нежно погладила по щекам.
— Неважно, — нежно сказала она. — Мы будем вместе…едины и никогда не разлучимся!
Бровь Веструса скакнула вверх, когда он увидел на пороге гостей.
— Минуточку, — сказал он, пропуская Аваллаха и Идриэль. — Я ждал тебя одного. Ты уверен, что так будет лучше?
— Лучше, — спокойно ответила Идриэль за Аваллаха. — Я буду с ним.
— Что? — опешил гомункул.
Аваллах лишь пожал плечами в ответ на его вопросительный взгляд.
— Ты хорошо ей всё объяснил? — спросил Веструс, скрестив на груди все четыре руки.
— Более чем, — ответил Аваллах.
— И, вижу она не впечатлилась, — заключил Веструс.
Идриэль же осматривала жилище гомункула. Оно было разделено на два отсека. В одном находилась спальня и кабинет — из-за открытой двери виднелись шкафы с увесистыми фолиантами, стол, заваленный древними манускриптами и загромождённый необходимой для работы аппаратурой. Из-за огромного монитора проглядывало кожаное кресло с высокой спинкой.
Они находились в другой половине, отведённой под лабораторию. Которая больше всего напоминала пыточную. Это было довольно-таки просторное помещение, пропитанное резкими и горьковатыми запахами. В шкафах стояли склянки, заполненные жидкостью, в которых плавало что-то омерзительное, части чьих-то тел, или органы. На пристенных столешницах стояли сложные приборы, состоящие из трубок, спиралей, колб и реторт, встроенных в ещё более сложные вычислительные приборы. С потолка свисали цепи и зазубренные крюки. У одной из стен наклонно стояли перекрещенные доски в виде буквы "Х" с оковами на концах, а так же хирургический стол, опутанный ремнями и цепями. Рядом с ними, на лотках были разложены зловещего вида инструменты.
Но, даже он был задвинут куда-то в сторону, уступив место другому столу, тоже с ремнями, но с куда большим количеством проводков. Под ним была начерчена сложная пентаграмма, идеально чёткая и ровная. От неё тянулась короткая вязь символов, которая, затем превращалась в пентаграмму поменьше, в центре которой располагалась изящная подставка с огромным кристаллом в центре.
— Ты сказал ей, что место только для одного? — поинтересовался Веструс.
— Сказал.
Идриэль с вызовом посмотрела на Веструса.
— Ясно, — мрачно вздохнул он. — Хотя, тут, наверное, вы правы. И вам повезло, что я предусмотрел и этот вариант. Однако, всё равно, вам придётся подождать какое-то время. Идриэль подойди.
Эльдарка повиновалась.
— Садись сюда. — Он бережно взял её под локоть и указал на стол в углу.
— Свежевать и потрошить меня будешь? — попробовала она пошутить.
— Нет, всего лишь кровь возьму, — Веструс помог ей сесть на опутанную цепями столешницу. — Закатывай рукав.
Идриэль повиновалась, а Веструс взял небольшой шприц. Затем, откупорил склянку с дезинфицирующим раствором, подошёл к Идриэли.
— Крови не боишься? — спросил он.
— Ахахах, как сострил! — Идриэль протянула ему руку.
Гомункул перетянул жгутом её плечо.
— Поработай кулаком. Да, вот так, достаточно…
После этого, бережно протёр сгиб локтя и приготовился колоть.
— Имей в виду, ещё не поздно отказаться, — как бы между прочим проговорил он.
— Сколько займёт подготовка? — спросила Идриэль вместо ответа.
— Около получаса, — Веструс сосредоточенно наблюдал, как тёмно-вишнёвая кровь заполняет ампулу.
— Пол часа. Целая жизнь, — улыбнулась она. — Делай своё дело, Веструс. Я уже всё решила.
Аваллах поймал её полный нежности взгляд. Сердце окатило волной тёплой нежности.
— Всё, — сказал Веструс. — Пока идите в мой кабинет, я тут займусь.
Он подошёл к одному из шкафов, массивному и тяжёлому.
— Ну? — угрожающе проговорил он, видя, что ни Аваллах, ни Идриэль не двигаются с места. — Мне надзиратели не нужны. Идите, не мешайтесь.
Нервничал. Он очень нервничал.
Аваллах взял Идриэль за руку, и они проследовали в кабинет.
Помещение было погружено в приятный полумрак. В сумеречном золотистом свете поблескивали корешки книг. Тихо шумела работающая кибер-машина. В дальнем углу, за завесой стояла неубранная кровать. Веструс никогда не любил порядок. И, самое интересное, он прекрасно ориентировался в своём хаосе.
Идриэль Аваллах усадил за удобное кресло. Сам присел на краешек стола.
Сердце бешено колотилось.
Сколько раз он принимал участие в битвах? Сколько раз рисковал жизнью. И никогда ещё не было так страшно. Никогда так не колотилось сердце и не сосало под ложечкой.
А каково Идриэли. Она держится молодцом. Хотя, взгляд изменился, и бледнее она, чем обычно…
— Не жалеешь? — наконец, спросил он.
— О чём жалеть? — улыбнулась она. — По-моему, моя жизнь удалась, а здесь ей будет подведён достойный итог. Тем более, что прекратится наше существование только здесь, в этих бренных тушках. Относись к этому так, будто ты сбрасываешь старое платье.
— Интересная метафора, — коротко засмеялся Аваллах.
— Может быть, — тихо сказала она.
Из-за двери доносились стуки, лязг, позвякивание. Визг дрели. Иногда крепкое словцо Веструса.
— Тебе помочь? — прокричал Аваллах.
— Да, пожалуйста! — прокричали в ответ. — Не капай на мозг идиотскими вопросами! Он и без них болит!
Аваллах и Идриэль коротко посмеялись.
Звуки бурной деятельности стихли. Теперь, по комнатам разнеслось протяжное и мелодичное пение Веструса. Его голос звучал странно неестественно. Словно что-то вторило ему, вплетая его в неслышимый хор.
От мрачной красоты напева заклятия — такое пели эльдарские Провидцы и заклинатели, когда обращалась к силам Сути Мироздания, когда касались Призрачной Кости, каркаса, основы всего сущего, творя из ничто нечто, — от этой древней мелодии по спине пробегал холодок.
Идриэль бережно взяла руку Аваллаха в свои маленькие, но крепкие ладони. Коснулась её губами.
— Скажи, ты готов? — в её глазах мелькнула печаль.
— Не-а, — не стал
