А с другой стороны, пушка Гаусса-Уткина, заряди ее гвоздями и настрой на стрельбу очередями, могла бы спасти жизнь Штемпеля, скосив полчища мутантов-нетопырей одной очередью... Да, такая штука могла бы им пригодиться в экспедиции.
— По рукам, — сказал Пошта. — Добудем мы вам библиотеку.
***Генуэзская крепость Феодосии — даже после Катастрофы, многочисленных осад, выветривания соленым морским бризом и разрушений, причиненных мутантами и, даже в большей степени, мутировавшей флорой Крыма — все еще внушала уважение, не столько своими размерами, сколько стойкостью к внешним воздействиям.
— А ведь построили ее бог знает когда, — прокомментировал Кайсанбек Аланович. — Четырнадцатый век, кажется. И до сих пор стоит. И до сих пор — крепость, с наскока не возьмешь. Хорошо хоть гарнизона там сейчас никакого нет, а то бы держать нам осаду до скончания времен.
«Что не так уж долго, — мрачно подумал Пошта, — учитывая обстановку на острове». В крепость выдвинулись полным составом: Пошта, Телеграф, Бандеролька, профессор и прибившийся к компании Костя. Непонятно было, что это за мутанты такие — пушистики, поэтому каждый ствол (в случае Кости — бумеранг) был на счету.
— А почему она Генуэзская? — спросил Костя.
— Был такой город в Италии, славился своими мореплавателями, — пояснил Кайсанбек Аланович.
— А что такое Италия? — продолжал любопытствовать Костя.
— Была такая страна в Европе...
— А что такое Европа?
Вместо ответа профессор только вздохнул:
— О времена, о нравы... Знаете, любезный Пошта, надо поскорее добраться до бункеров. Господь с ним, с оружием, знания, знания надо вернуть! Которое уже поколение невежд растет!
На «невежду» Костя не обиделся — просто не понял, что это значит, и предпринял попытку сорвать гигантский, в человеческий рост сорняк с шапкой густых, как у одуванчика, перьев сверху, за что тут же получил по рукам от Бандерольки:
— Не трогай, он же ядовитый! И вообще, без команды — никаких действий! Понял, сопляк?
Похоже, Костя пробудил в Бандерольке дремавший до сих пор материнский инстинкт.
— Значит, так, — сказал Пошта решительно. — Двигаемся следующим порядком. Я — первый. Профессор за мной. Бандеролька и Костя — идете боковыми, ваши сектора — лево и право. Телеграф замыкает. Коммуникация жестами, стараемся не шуметь. По словам нашего безумного изобретателя, библиотека находится во-он в той башне, — Пошта указал на квадратное строение из серого известняка.
— Башня святого Климента, — подсказал Кайсанбек Аланович.
— Вопросы? Нет? Тогда двинулись. Оружие привести в боевую готовность.
Клацнули затворы. Группа листонош ступила на территорию крепости, пройдя сквозь полуразрушенные ворота. Внутренний двор крепости густо зарос вышеупомянутые ядовитым сорняком, кое-где были протоптаны дорожки — и, судя по размеру, совсем не человеческими ногами. Солнце припекало, сорняки источали дурманящие ароматы. Земля была густо усеяна битым стеклом и стреляными гильзами.
— Ой! — вскрикнула Бандеролька, нарушая режим молчания. — Извините, — тут же сконфузилась она. — Тут череп и кости...
— Будешь шуметь, — назидательно сказал Пошта, — и кто-нибудь ойкнет, наступив на твои череп и кости. Ясно?
До башни святого Климента добрались без приключений — видимо, полуденный зной загнал всех мутантов в спасительную тень сводов крепости. У ворот разделились на две группы — Пошта, Бандеролька и Костя встали слева, Телеграф и профессор — справа.
— Заходим на счет три, — шепотом приказал Пошта и начал загибать пальцы. Раз, два, три!
Пошта и Телеграф ворвались в крепость первыми, и тут же прошли внутрь, чтобы не загораживать проход остальным. Бандеролька и Костя вошли следом, профессор слегка замешкался — и тут с потолка оборвалось что-то напоминающее густую паутину, только живое и злобно верещащее.
Костя метнул бумеранг, но промазал. Пошта влупил по паутинной твари очередью из «Тавора», профессор и Бандеролька выстрелили из пистолетов, и тварь буквально разорвало на куски.
— Это что, и есть пресловутый пушистик? — поинтересовалась Бандеролька, брезгливо пиная ботинком ошметки твари.
— Не думаю, — сказал Пошта. — Это что-то вроде наших знакомых нетопырей, местный подвид. Мы его разбудили. Профессор, а зачем вы стреляли?
— Не понял? — удивился Кайсанбек Аланович. — Она же первая напала!
Пошта вздохнул.
— Профессор, нам предстоит двигаться по опасному помещению — фактически, лабиринту, группой вооруженных людей. Мы не можем себе позволить стрелять во все, что хочется. Вы обратили внимание, что Телеграф не стрелял? А потому что он следил, чтобы никто другой не выскочил в его секторе обстрела. А вы, профессор, должны были прикрывать тыл, а вместо этого отвлеклись на чужую мишень. А вдруг на нас напали бы сзади? Да, я понимаю, когда возникает угроза, хочет палить по ней из всех стволов, но делать этого нельзя. Каждый боец держит свой сектор и доверяет спину товарищам. Ясно?
— Ясно, — вздохнул профессор.
Времени было слишком мало, чтобы продолжать читать лекцию об азах ведения боя в замкнутом пространстве, поэтому Пошта скомандовал продолжать движение. На второй этаж поднялись без приключений. Мутантов не было. Попрятались? Передохли от жары? Были уничтожены одним доминирующим видом? Последнее казалось наиболее вероятным.
— Ну и где эта чертова библиотека? — проворчал тихонько Телеграф, пока они поднимались на третий этаж.
— Должна быть здесь... — ответил Пошта.
— Ой, какая прелесть! — вдруг воскликнула Бандеролька.
На подоконнике узкой бойницы сидела зверушка размером с котенка, с огромными, как у лемура, глазищами, белой пушистой шерсткой и толстыми смешными лапками. Не устояв перед обаянием зверушки, Бандеролька убрала пистолет в кобуру и погладила лемурчика по голове. Тот совершенно по-кошачьи заурчал и подставил шею — чесаться.
Костя тоже убрал бумеранг и потянулся гладить зверька. В глазах парнишки читалось неумолимое желание забрать находку и сделать своим питомцем. Даже Пошта не смог сдержать улыбку при виде умильной зверушки.
— Какое милое создание, — сказал Кайсанбек Аланович, — надеюсь, его родители столь же милые. Кися-кися! Кто у нас такой пушистый?
— Пушистик? — запоздало сообразил Пошта.
И стоило только листоноше произнести это злополучное слово — как зверушка выпустила длинные, сантиметра по три, загнутые когти и бросилась Бандерольке в лицо. Грохнул выстрел — Телеграф не утратил бдительности, снял милое создание влет, крупнокалиберная пуля оторвала зверьку голову.
