— Пушистик? — запоздало сообразил Пошта.
И стоило только листоноше произнести это злополучное слово — как зверушка выпустила длинные, сантиметра по три, загнутые когти и бросилась Бандерольке в лицо. Грохнул выстрел — Телеграф не утратил бдительности, снял милое создание влет, крупнокалиберная пуля оторвала зверьку голову.
— Так вот они какие, пушистики, — произнес Пошта. — Теперь понятно.
Снизу донесся топот маленьких лапок. Милые пушистые зверьки живым ковром покрыли лестницы и резво взбирались наверх, стремясь растерзать пришельцев и отомстить за собрата.
— Копать-колотить! — заорал Пошта. — Огонь! Огонь из всех стволов!
«Сюда бы огнемет», — успел подумать он, опустошая магазин за магазином в живую волну смертоносной миловидности. Телеграф, похоже, пришел к той же идее — выдернул из разгруза пару гранат и метнул вниз.
От взрыва вздрогнули стены. Лестница обвалилась в клубах пыли, унося с собой полчища мутантов.
— Круто, — сказал Костя. — А как мы теперь будем спускаться?
— Придумаем что-нибудь...
Отрезав себе путь к отступлению, листоноши продолжили подъем. Наконец, на пятом этаже они увидели ящики с книгами. Та самая злополучная библиотека, ради которой им пришлось рисковать жизнями. Кайсанбек Аланович, сверяясь со списком, принялся с энтузиазмом рыться в ящиках, периодически издавая восхищенные вопли:
— Надо же: Стивенсон! Майн Рид! Булычев! Стругацкие! Да это просто клад! Надо будет обязательно взять что-нибудь с собой. Костя, ты читать-то умеешь?
— Умею, — буркнул мальчишка.
— Прекрасно! Я подберу тебе те книги, которые обязательно должен прочитать юноша в твоем возрасте! О, как я тебе завидую! Сколько дивных открытий тебе предстоит!
— Отставить, — скомандовал Пошта. — Не хватало только книги с собой тащить. Ликвидацией безграмотности среди молодежи займемся потом, дома, в безопасности. Брать только то, что просил Уткин. Никакого лишнего груза! Телеграф, подумай, как бы нам отсюда спуститься... И не попасть в мягкие лапки пушистиков.
Телеграф задумался.
— Ну, можно отцепить ремни от оружия. Плюс наши пояса. Плюс у меня есть десять метров паракорда, как раз на такой случай, — Телеграф продемонстрировал браслет и темляк от ножа, сплетенные из тонкого, но сверхпрочного шнура, способного выдержать нагрузку до трехсот килограмм.
— И как бы будем по нему спускаться, с оружием без ремней?
— Спустим первую Бандерольку, она легкая. Скинем ей стволы и Костю. А потом сами. Книги придется сбросить вниз, ничего ил не сделается.
— Варварство, — проворчал профессор. — Смотрите, карты! Атлас Крыма! Подробнейший!
Карты Пошту заинтересовали. На древнем ветхом атласе были подробным образом отображены скалы Кара-Дага со всеми поселками. Пошта свернул атлас трубкой и запихал себе в карман, потом начал отцеплять ремни от антабок и скреплять их в одну систему. Из поясов они соорудили систему наподобие альпинистской «беседки», усадили в нее Бандерольку, пристегнули карабином и аккуратно спустили с высоты пятого этажа. Пушистых монстриков пока не наблюдалось.
— Теперь ты, — велел Пошта Косте.
Парень ловко, как обезьянка, соскользнул вниз по импровизированной веревке. Листоноши сбросили стволы (Пошта без оружия почувствовал себя голым) и очень осторожно спустили профессора. Телеграф пошел следующим. Перед тем как спуститься самому, Пошта перевязал узел крепления на двойную восьмерку — теперь, оказавшись внизу, он сможет просто дернуть, и сложная система из ружейных ремней и паракорда просто упадет к его ногам.
Спускался Пошта дюльфером, пропустив ремни под левой ногой и правой подмышкой, отталкиваясь ногами от стены башни святого Климента и раскачиваясь, как маятник, под злобное курлыканье няшмяшей внутри.
Наконец, ощутив под ногами твердую почву, Пошта хитрым образом дернул конец шнура и едва успел отскочить, чтобы все ремни не упали ему на голову.
Когда он принялся распутывать и расцеплять ремни, над головой у него прожужжала пуля.
— Египетская сила, — ругнулся он, падая на землю и выставляя перед собой «Тавор».
Листоноши заняли круговую оборону у подножия башни, оказавшись между молотом и наковальней. За спиной у них бесновались пушистики, спереди и сбоку залег неизвестный противник с огнестрельным оружием.
Причем противник весьма настойчивый. Листонош обстреляли еще трижды, с разных направлений, короткими очередями, не столько стараясь попасть, сколько заставляя приникнуть к земле. Хотят подойти поближе и закидать гранатами? «А почему тогда не стреляли, пока мы спускать из башни», — недоумевал Пошта. Или хотят взять в плен? Но кто? Татары, казаки, пираты?
Эх, попали мы, как кур во щи!
Пошта ответил парочкой выстрелов наобум — мол, не лезьте, у самих стволы найдутся, Телеграф поддержал его из дробовика. Бандеролька поползла занимать более выгодную позицию для снайпера, то бишь на пригорок, но была встречена зарядом картечи в землю перед носом — мол, сиди и не рыпайся. Костя порывался сунуться в разведку по-пластунски, но был остановлен Кайсанбеком Алановичем.
Ситуация складывалась патовая. Нападающие, кем бы они ни были, не рисковали соваться под пули листонош. Осажденные, в свою очередь, не могли ни атаковать, ни отступить.
Пошта решил вступить в переговоры.
— Эй, вы! — заорал он, меняя магазин в «Таворе». — Какого лешего вам надо?! Давайте поговорим!
— С предателями и убийцами не разговариваем! — ответил ему странно знакомый голос.
«Что за бред?! — поразился Пошта. — И откуда я знаю этот голос?»
— Господа! — закричал Кайсанбек Аланович. — Вы нас ни с кем не перепутали?
— Нет! — однозначно ответили ему другим голосом, тоже знакомым.
— Тогда может быть вы поясните, в чем причина вашей неприязни? Это что-то личное, или может быть профессиональное?
Нападающие затихли, потом раздался третий голос.
— Ха! Можно подумать, вы не знаете!
И тут Пошта вспомнил. Это «ха!» ни с чем не перепутаешь. Доктор Стас из Севастополя. Память услужливо подсказала — первого говорившего звали Воловик, матрос Воловик, а второго — мичман Зиняк. По поручению капитана Воронина с атомного крейсера «Адмирал Лазарев» они вместе с Поштой зачищали от бандитов руины Севастополя.
Какого дьявола?! Боевые товарищи вдруг решили выстрелить в спину?!
Пошта подумал и принял решение. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Будь что будем.
Листоноша отложил «Тавор» и встал в полный рост.
