Между тем девица слегка притормозила, огляделась, сделала малозаметный жест свободной рукой — аборигены разом подобрели — и плюхнулась на не занятый стул рядом с Платиной. Сверток она швырнула на середину стола, потом схватила стоявшую перед Варфоломеем чашку, сделала большой глоток и на весь зал поделилась впечатлениями:
— Великолепно! Я вообще не понимаю, как тут, на Оймяконе, люди доживают хотя бы до зрелости! Такой кофе нельзя потреблять умеренно, они ж все должны еще молодыми преставляться от передозировки кофеина! Ммммм, — она смешно пошевелила кончиком носа, вдыхая аромат, — какое блаженство!
— Кофе, сударыня? — зычно осведомился из-за стойки в пух и прах растатуированный бармен. Руки его уже двигались, гремя чем-то невидимым из зала.
— Эспрессо!
— Двойной?
— Самый двойной!
— Черный?
— Как мои глаза!
— Сделаем!
Мужчины и глазом не успели моргнуть, как на столе появился давно заказанный обед. Платина недоумевал, Бекетов с усмешкой крутил головой, Десница откровенно забавлялся. Движение руки Агаты на входе в зал он уловил и узнал. Девушка самым недвусмысленным образом заявила о своей принадлежности к теневой стороне жизни. Для собравшейся в «Пульсаре» публики это было если и не пропуском в свой круг, то как минимум кастовым признаком. Теперь все будет в полном порядке: мало ли с кем приходится встречаться «честным» торговцам. А хоть бы и с имперским представителем. Хочешь жить — умей вертеться.
— Агата, — представил Дима, — суперкарго борта «Бестия». Любить — только попробуй, руки оторву. Жаловать — только попробуй не. С тем же результатом. Понял, Юрка?
— Как не понять, — начал было Бекетов, но Агата его перебила.
— Кстати, о суперкарго. Платина, дожевывай в темпе, через, — она покосилась на браслет, — час тебе надо быть на поле. Ну или открыть вторую грузовую аппарель и прописать мой доступ.
— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовался Варфоломей, ускоряя процесс поглощения пищи; просто так, на всякий случай.
— Ну ты же хотел кофе купить? Я договорилась, подвезут пятьсот тонн «Арианы».
Челюсть Бекетова с отчетливым стуком упала на грудь.
— «Арианы»? Пятьсот тонн? В это время года?!
— Потому только пятьсот, что не сезон, — невозмутимо пояснила Агата. — Еще я взяла двести килограммов «Черного цветка», это уже нам, на почревоугодничать.
— Какого года? — просипел Бекетов. Глаза у него лезли на лоб.
— Позапрошлого. Мне сказали — богатый год для этого сорта.
— Сударыня… если вас не надули…
— Попробовали бы только!
— …то я буду смиренно просить вас уступить мне два килограмма.
— Заметано. Платина, ты скоро?
— Сейчас. Слушай, Агать, а что это ты приволокла?
Агата перевела взгляд на всеми забытый сверток и вдруг подмигнула.
— Это тебе. Для установления теплых и дружественных отношений с диспетчерской.
Бекетов заинтересованно прищурился, Десница, предвкушающий какую-то каверзу, придвинулся поближе. Варфоломей отставил в сторону горшочек с остатками жаркого, потянул за хвостик, торчащий из пышного банта, распутал ленту и осторожно развернул шелковистую бумагу.
…он был длинным, сантиметров семьдесят. Он был толстым — примерно с предплечье Агаты. Он был грандиозным. Великолепным. Ярко-фиолетовым. С колоссальной присоской на конце.
Голос Агаты небрежно промурлыкал в потрясенной тишине:
— Не поверишь, но эта модель входит в серию «Реалистик»!
Глава 5
ПРОГУЛКИ ВДОЛЬ ЛЕЗВИЯ
Из записи доклада Юрия Бекетова
Очень слаженная команда. Под демонстративным, иногда даже нарочитым разгильдяйством — четко прописанная иерархия. При этом иерархия не вертикальная, скорее — равносторонний треугольник. Каждому известны свои сильные стороны и сильные стороны остальных членов группы. Подчинение выстраивается в зависимости от того, чьи способности востребованы в конкретный момент времени.
Из записи доклада Юлии Рокотовой
Больше всего меня удивило почти полное отсутствие эмоций. Ни торжества, ни злорадства, ни даже удовлетворения. Информация получена, принята к сведению, вопрос закрыт. Весьма профессиональный подход.
* * *
В пентхаусе отеля «Вершина» было весело. Этот номер, снятый вездесущей Агатой за оставшуюся не уточненной сумму, предназначался, по мнению Десницы, для вечеринок компаний без комплексов. Когда он высказал эту мысль вслух, Платина, успевший уже приложиться к «Крови дракона», нашедшемуся в баре отеля ликеру с Заката, заявил, что они и есть компания без комплексов. И чем тебе, командир, это не вечеринка, скажи на милость? Вполне себе вечеринка. Пижамная. То есть халатная. Дима только рукой махнул. Агата, осторожно попробовавшая «Кровь» и решительно отставившая рюмку тонкого стекла, даже бровью не повела.
Они действительно сидели в халатах, все трое, и, надо полагать, являли собой зрелище довольно колоритное. Халаты входили в цену этого роскошного номера, однако, как и следовало ожидать, размеры были несколько усредненными. Поэтому на Диме халат сидел как влитой, Агата завернулась в него так, что эмблема отеля на левой стороне груди почти совсем закрылась, а на Платине одеяние сходилось весьма условно. Впрочем, это не имело большого значения. Сейчас они ужинали, пили кто что хотел и хохотали, вспоминая, чем закончилась сцена в «Пульсаре».
Официант, принесший очередную порцию кофе, услышал последнюю фразу девушки, увидел, что лежит на столе, и тут же поделился своими наблюдениями с теми, кто готов был его слушать. Готовы были все, и пару минут спустя Агата, приоткрывшаяся ровно настолько, чтобы быть в курсе происходящего вокруг, спиной почувствовала с десяток заинтересованных взглядов. Почувствовала — и развернулась вместе со стулом к благодарной аудитории, в которой уже начали проскальзывать смешки.
— И ничего смешного, — патетически провозгласила она. — Ну представьте себе: подлетаем мы к Оймякону, никого не трогаем. Это очень важно, что никого не трогаем, да. Шкип, — кивок в сторону Платины, — начинает переговоры с диспетчерской. А там сидит такой… такое… в общем, как три меня, или даже четыре, а рожа — вообще разговор отдельный.
В этом месте Агата попыталась изобразить диспетчера, и, должно быть, ей это удалось, потому что бармен хлопнул ладонью по стойке и взревел под общий хохот:
— Это ж Петрик! Точно, он сегодня дежурит! А ну тихо все, а ты, детка, продолжай. И что там Петрик?
— Что? Да пристал как банный лист к заднице, на орбите продержал… Платина ему слово — а он в ответ двадцать, и глазками своими заплывшими лупает. Короче, шкип его посулился… ммм… закидать, а я категорически возражаю против того, чтобы он использовал для этого свой собственный. В хозяйстве пригодится, своя ноша не тянет и все такое…
