полученные в академии будут почти на одном уровне со знаниями других вузов. И к этому всему добавится уважение в обществе, всё-таки женщина смогла показать себя там, где и мужчины порой пасуют.
Какой бы вуз Кацуми не выбрала, её всё равно бы повернули на стезю изучения экономики. Тут даже к гадалке не ходи.
Мы же с Шакко выбрали факультет национальной безопасности и обороны государства.
Что там говорит ректор? Ещё не завершает свою речь? Мне уже жрать хотелось, а эта болтология грозила затянуться ещё часа на два.
— За время своей деятельности Военная академия Императорской армии подготовила тысячи генералов, адмиралов, офицеров, и большая их часть — это достойные дети отчизны, которых всегда отличала высокая культура поведения, беззаветная преданность Родине, честь, достоинство и личная храбрость.
Дети… В какой-то момент мне показалось, что ректор произнесет «сыны отчизны», но нет. Он сделал всё красиво, чтобы никого не обидеть.
В военной академии женщины обучались наравне с мужчинами. В интеллектуальном плане наравне, а вот в физическом им всё-таки давали послабление. Нормативы были на порядок ниже, хотя некоторые девушки этим даже возмущались. Они видели в этом угнетение женского пола и хотели выступать наравне с мужчинами.
Но эти «некоторые» скорее походили на смесь гориллы со снежным человеком, поэтому за девушек их можно было принять только с очень большой натяжкой. С одной из таких мне даже пришлось схлестнуться, но об этом будет сказано позже.
— А теперь пришла пора представить вам наш преподавательский состав. С этими людьми вам предстоит провести следующий год. Они станут вашими проводниками в мир военного искусства. Они не заменят вам родителей, но станут наставниками, готовыми поделиться опытом и отдать все знания. Поприветствуем же их!
Первокурсники и родители сдержанно поаплодировали. Аплодисменты вспыхивали каждый раз, когда называли того или иного преподавателя. Очередной названный преподаватель вставал, кланялся, получал дозу хлопков и садился обратно.
Я хлопал вместе со всеми. Старался не выделяться раньше времени. Придет час, и я покажу себя, а пока что… Пока что стоял и изображал из себя усердного студента, которому страсть как хотелось тут же усесться за парту и начать впитывать мудрость поколений.
Представление шло недолго. В это время ещё раз успел окинуть взглядом здание академии, перед которым собралось не меньше сотни студентов и почти в два раза больше родителей и слуг. Здание из красного кирпича с белыми рустами, наличниками и серым цоколем был призван поразить своей точностью и абсолютным отсутствием украшений.
Строгость царила в каждой линии здания. Строгость была в каждой складке формы преподавателей. Даже сосны и сакуры на территории напоминали, что растут не хухры-мухры как, а строго по расписанию и в соответствии с уставом.
— На этом официальная часть закончена, — произнес ректор академии. — У вас есть полчаса на то, чтобы ознакомиться с расписанием, получить информацию о занятиях завтра. Узнать расположение кабинетов и аудиторий. Первый урок начнется ровно через тридцать минут. На этом у меня всё. До новых встреч, студенты и их уважаемые родители! Мой кабинет всегда открыт для вас.
Он поклонился, показал на здание академии, а после покинул небольшую импровизированную площадку. Остальные преподаватели неторопливо встали и потянулись цепочкой следом.
Я заметил, что один из преподавателей почему-то во время произнесения речи поглядывал на меня. Старался не показывать вида, сделал покер-фейс, но время от времени я ловил на себе его взгляд.
Нет, я готовился к неприятию со стороны сокурсников, мне уже не привыкать, но вот преподаватели… Чего этот мужчина с прической площадкой так на меня посматривал? Как будто отмечал точки на теле для последующего броска сюрикена.
Со временем разберемся. Я двинулся к девчонкам, чтобы вместе пройтись по коридорам академии, когда на моём пути возник здоровенный молодой человек. Шелковое кимоно обтягивало могучие плечи, на лице застыло презрительное выражение, как будто вступил в коровье дерьмо.
Он взглянул на меня так, как смотрел бы на опарыша и прошипел:
— Я слышал, что ты закончил старшую школу Сайконогакко? Какие же глупцы в руководстве той школы... Я не хочу, чтобы ты учился в академии. Твоё место возле выгребной ямы, и там тебе следует оставаться. Сегодня праздник и в честь этого праздника я даю тебе возможность встать на колени, извиниться за дерзкое желание учиться вместе с аристократами, а после покинуть это место. Навсегда…
— Не знаю, с кем имею честь говорить, но мне как-то насрать на твои хотелки, — пожал я плечами. — Могу только посоветовать в ответ купить гуся.
— Зачем? — уставился на меня здоровяк.
— А чтобы е..ть ему голову. Мне же этого делать не нужно.
Крупный молодой человек начал краснеть. Он уставился на меня гневным взглядом и явно собирался сказать какую-то пакость.
— Господин Такаги, не нужно так говорить с господином Огава Минори, — пискнул рядом девичий голос. — Он может доставить много проблем.
Я оглянулся по сторонам. Кто это сказал? На нас не обращали внимания. Чуть поодаль переговаривались Кацуми и Шакко. Подруги поглядывали на нас, Кацуми повернулась в нашу сторону. Я едва заметно покачал головой. Они слышали наш разговор, но пока не вмешивались.
Пацаны должны разобраться по-пацански…
— Чего ты крутишься? Ищешь куда убежать? — прорычал молодой человек. — В тебе нет ни капли достоинства, хинин.
Блин, ну что за привычная песня? Вот помешались они на чистоте крови, что ли? То Сэтору выеживался, теперь снова здорово…
— Слышь, здоровяк, отвали, а? Мне не до тебя сейчас, — попытался обойти его, но взмах руки заставил меня отпрянуть.
Старый прикол — взмахнуть рукой как будто для удара, но в самом деле причесать волосы. Я же отскочил, чтобы этот прикол прошел достойно. Хотелось оценить — сколько людей поддерживают здоровяка.
Три взгляда и три улыбки. Ага, за ним стоят трое. Что же, не самый худший вариант. Было бы десять — было бы чуточку тяжелее.
— Специалист против специалиста… а что, совсем неплохо, — проговорил худой молодой человек с острым взглядом.
Почему-то он мне сразу не понравился…
— Такаги-сан, не связывайтесь с господином Огава. Он может побить вас, — снова пискнул девичий голос.
И снова рядом никого из тех, кто смог бы произнести подобные слова. Откуда же они слышатся?
— Ты слышишь детский голос? — на всякий случай поинтересовался у здоровяка.
— Да это у тебя глюки от страха! Ты оскорбил меня, хинин, — проговорил оппонент. — Оскорбил одним своим нахождением
