жилые помещения, в которых обитала стража хозяина сего заведения — ведь у кочевников не было дворцов из камня и дерева, их дворцами были шатры и палатки… А этот был дворцом семи поколений крымских ханов. Воистину бесценная добыча…
Сейчас же Архимаг сидел за столом из красного дерева, неспешно отбивая пальцами дробь в ожидании гостя. И наконец дождался — откинув полог, внутрь шагнул его дражайший родич. Багрянин Анатолий Викторович собственной персоной.
— Добрый вечер, дядя, — улыбнулся Анатолий Викторович. — Ты звал меня?
Архимаг задумчиво оглядел своего родича. Четвертый сын его старшего брата, Главы Рода Багряниных, стоял перед родичем в вальяжной позе, не чувствуя никакого напряжения и спокойно улыбаясь. В зубах полковника была зажата самокрутка, дымившая странным, фиолетовым дымом — явно не простой табак.
Душистый Касмак — растение, далеко не самое редкое и ценное в алхимии, но тем не менее обладающее наркотическим эффектом и за это весьма ценимым среди магов. Впрочем, на Младших Магистров он действовал довольно слабо — расслаблял и самую каплю дурманил разум, не более.
Не дожидаясь приглашения присесть, он огляделся и, притянув телекинезом ближайший стул, опустился на него. Правда, под изучающим, ледяным взглядом Старейшины Рода и прямого начальника в Имперской Страже полковник улыбка с лица Анатолия начала медленно сходить на нет.
— Дорогой племянник, — негромко заговорил Архимаг. — А скажи-ка ты мне вот что… С каких пор для тебя мои слова — пустой звук?
Улыбка окончательно сошла с лица полковника, как и всякая вальяжность. Впрочем, каяться и посыпать голову пеплом он тоже не спешил. Сделав глубокую затяжку и выпустив в потолок струю дыма, он поинтересовался:
— Дядя, поясните, что именно вы имеете ввиду? Лично я за собой подобного пренебрежения вашими словами или стоящими за ними пожеланиями не припоминаю.
— Отряд Николаева-Шуйского, — ответил Архимаг. — Того самого, которого я повелел тебе не кидать в бессмысленные мясорубки и держать подле себя. Как же так вышло, что он со своей гвардией оказался в одиночку под стенами крепости и пошёл в атаку на стены без поддержки основных сил твоей бригады?
— Я дал ему в подчинение пятерых Младших Магистров, дядя, — поднял руки ладонями вверх Анатолий Викторович. — Чего уж более для усиления⁈ Да и вообще — именно он захватил тот участок стены, добившись своими силами успеха там, где остальные потерпели поражение.
— Гладко стелешь, Толя, — хмыкнул Архимаг. — Вот только пятеро Младших Магистров, оказавшиеся в его подчинении, это не твоя заслуга, а мой прямой приказ. И я не забыл об этом… Так что даже отдай ты им иное распоряжение, они послали бы тебя глубоко в задницу и пошли с парнем. Мы оба это знаем, так что кончай придуриваться.
Игра в гляделки продолжалась с полминуты, прежде чем его младший родич перестал прикидываться непонимающим своей вины и испуганным. Сев ровно и смяв в ладони самокрутку, он спокойным тоном, не выражающим ни страха, ни даже почтения, ответил:
— Он жив. Его люди живы. Даже эти клятые пятеро Младших Магистров, коих ты к нему приставил, живы, дядя. Так чего ты хочешь от меня? Я лишь выполнял волю своего отца и зарабатывал нашему Роду расположение и долго со стороны Игнатьевых. Нам нужны они и их связи, а паренек поперек горла их Роду. Так чего ты…
Договорить он не успел. Невидимая, но весьма мощная сила подхватила не успевшего и пикнуть чародей за шкирку и подняла в воздух, а затем и вовсе сжала так, что далеко не слабый боевой маг заскрипел от боли зубами.
— Ты вздумал мне рассказывать, что полезно для Рода, а что нет, щ-щенок⁈ — яростно зарычал вскочивший на ноги генерал. — Ты⁈ Скудоумный придурок, которого родной отец с превеликим удовольствием спровадил подальше от любых дел нашего Рода, что бы ты не натворил дуростей⁈ Полудурок и наркоман, которого мне пришлось спасать от кредиторов, ставший человеком и едва взявший в прошлом году ранг Младшего Магистра, лишь благодаря моим деньгам и связям с алхимиками⁈ Ничтожество!
Под конец почтенный чародей уже не рычал — он натуральным образом ревел, подобно разъяренному медведю. И с каждым его словом сжатый невидимой силой полковник бледнел всё больше и больше. Испуганный, он пытался дать отпор, вырваться из незримой хватки старшего родича — но тот словно бы и не замечал его усилий.
— Слабак, даже телекинезу дать отпор неспособен… Да ты полк в командование получил лишь потому, что приходишься мне племянником, сопляк! Воля отца? Просьба Игнатьевых? Их помощь⁈ Багрянины остались на плаву лишь потому, что я сумел выслужиться перед Вторым Императором! Мне! Лично мне были дарованы знания уровня Архимагов и доступ к целителям и алхимикам Павла Романова, что бы стать Архимагом самому и сделать им твоего отца! И если я говорю тебе — не дергайся и береги этого человека, то ты, свинья бездарная, должен быть готов сдохнуть, сука, сам, но выполнить мой приказ!
Под пальцами пожилого чародея заскрипела, пошла линей трещин толстая столешница из очень крепкого волшебного дерева. Над головой засверкали маленькие отблески света, засияли золотом крохотные светлячки — Архимаг был в бешенстве, и от того, что бы прикончить своего родственника, его отделяла весьма тонкая грань… Впрочем, будь он из тех, кто идет на поводу эмоций, он не достиг бы всего, чего достиг в этой жизни. А потому, выдохнув, развеял и телекинез, и бесконтрольные импульсы света.
— Наш Род растет и богатеет лишь потому, что я верой и правдой служу Второму Императору, Павлу Александровичу Романову, — отчеканил он, ледяным взглядом прибивая к земле съежившемуся от страха полковнику. — Главой Рода твой никчемный папаша стал лишь по одной причине — я не могу иметь детей из-за того, что случилось тридцать лет назад. А ещё потому, что решил помогать Роду отсюда. Ваши с Витей выходки ставят под угрозу выполнение приказа нашего господина, что, в свою очередь, может повлечь последствия для всего Рода. А поэтому я отправлю тебя в тыл, к семье, пока ты не наделал ещё каких глупостей… И передай своему папаше — я им очень недоволен. Вздумает ещё раз меня расстроить — и я покажу им в чем разница между настоящим, боевым Архимагом и ничтожеством, не покидающим Родового поместья.
А затем раздался громкий, противный хруст, за которым последовал полный боли вопль его племянника. Обе ноги не самого слабого чародея были раздроблены на осколки, и в них засела сила самого Архимага, из-за чего исцеление этих травм было весьма затруднено.
Он позаботится о том, что бы все, кому надо, узнали об этом. И осознали всю решимость командира третьего корпуса выполнить любой указ человека, которому он принес клятву личной верности — он и так допустил одну ошибку, посчитав,
