дальше? Я встречу младенца, жонглирующего девятью аурами одновременно?
– Я просто сегодня встал не с той ноги, – я пожал плечами и оглянулся, чтобы спрятаться от ее взгляда.
Родион заметил мое замешательство и решил встрять в разговор.
– Рита, кончай его донимать, – он посмотрел ей прямо в глаза. – Марк нам еще может помочь, – последнее старик добавил уже тише.
Спутница Родиона переменилась в лице и тут же умолкла. Мне показалось, что ей вдруг стало очень стыдно за свои слова, и это произошло так резко, что я немного напрягся.
Отчитав жену, старик повернулся ко мне и снова натянул на себя улыбку.
– А мы, между прочим, почти пришли! Здесь минут пять ходу осталось.
– Это здорово, но мне бы, по-хорошему, к поезду вернуться, меня там уже должны ждать и…
– Марк, я этого говорить не хотел, но за спасение свое можешь мне эту услугу-то оказать? Одну. Просто с нами пройти, а? – он сказал это так, словно у меня был выбор, но между строк явно читалось его отсутствие.
– Да, конечно, без проблем, – я внутренне скривился.
– Вот и славно. Сын-то рядом совсем, я же говорю, пять минут! – старик враз повеселел и, хлопнув меня по плечу, принялся шагать вперед, мимо памятника.
Рита грустно вздохнула и, посмотрев на здание администрации, пошла за ним. Я поспешил следом.
Где-то с минуту мы шли молча, но в какой-то момент Родион посмотрел на меня и решил снова завести беседу.
– Ты все допытывался про мертвый город в поезде. Понял теперь, почему сюда лучше не соваться вообще?
– Понял, не сомневайтесь, – по иронии именно в этот момент моя обезображенная глазница начала печь пуще обычного.
– Совсем ничего про такие места не знаешь, значит?
Я покачал головой.
– Что такого должно было произойти, чтобы целый город вот так взял и вымер?
– Ну, Марк… Ты ведь Пробужденный, полагаю, из знатной семьи. Значит, о силе не меньше моего должен знать. Вот только есть один вопрос щепетильный, который все стороной обходят. Особенно в этой стране. Когда тело умирает, оно разлагается, так?
Я было открыл рот, но старик не стал дожидаться моего ответа и продолжил:
– Плоть гниет, кости стираются, и ничего, кроме пыли, не остается. А сила, особенно великая, значит, просто так без следа исчезает?
Я нахмурился.
– Черта с два. Она тоже гниет, разлагается. Но по-своему. Она извращается. Что хорошее было, лечило и помогало другим, начинает всех калечить и уродовать, а что плохое… – оно вообще иным становится. И чем сильнее ты был, тем дальше расползается эта Скверна по всем уголкам, до которых дотянуться может. Не сразу, конечно, это происходит, но чем больше времени проходит, тем «злее» становится эта Скверна. Нужны годы, а то и десятилетия.
– Значит… здесь захоронен кто-то могущественный? – не удержался я от вопроса.
Старик хмыкнул.
– Если бы кто-то один. Давай я начну с самого начала, откуда все пошло.
Я кивнул.
– Думаю, ты сам знаешь, какие сражения проходили на территории нашей страны 100 лет назад. Когда мы еще были частью совсем другой Империи, ныне ставшей Республикой.
Я снова кивнул. Когда-то мы действительно входили в состав Восточной Империи. Но после Великой Войны, когда молодая Империя с Запада и такая же молодая Республика схлестнулись в борьбе за спорные территории, был заключен мир, по условиям которого две сверхдержавы не могли иметь общих границ. Так и возник Альянс Пяти.
Старик продолжил:
– До войны Пробужденные были чем-то вроде сказки, редкой экзотикой… Но ведь недаром появился первый Император, да? – старик хитро хмыкнул. – Во время войны с каждым годом становилось все больше Пробужденных среди обычных солдат. Они-то и стали главным оружием того времени.
Он даже не замедлял хода во время этой «лекции».
– Под стенами этого города, как и многих других в этой стране, полегло слишком много народу. Причем с обеих сторон. Никто их в земле гнить, конечно, не бросил. Но и развозить по разным городам не стал. Хоронили как придется. В братских могилах клали друзей вместе с врагами, – старик свернул за угол и вывел нас на небольшую аллею. – Тогда еще никто не знал, чем это обернется. Но ходили слухи, что на полях сражений Пробуждаются люди. Сейчас об этом активно умалчивают, но как гнилые листья дают удобрения почве, так и Скверна… – старик на секунду осекся, – Что-то меня унесло не туда.
Метрах в 300 от нас показался парк. Из-за крон деревьев в нем торчали высокие черные монолиты, подобные башням.
– Так вот. Замечал, что Пробужденных не хоронят в обычных могилах? Все в склепах покоятся, да и священники на таких похоронах не из обычной церкви приходят.
Честно говоря, не замечал, так как мой отец никогда не считал нужным знакомить меня с этой стороной жизни и не брал с собой на похороны даже тех людей, которых я знал лично.
– Ну так вот, в этих склепах и запечатывают покойных с силой, чтобы такое, как здесь, – он широко развел руки, – не происходило. Сила остается запертой в их телах даже после смерти. Но остается вопрос: что делать с теми, кого не хоронили по правилам? Как в тех могильниках, что уже полвека как сгнили. Как запечатать непокорную силу, что уже начала влиять на мир?
Я не знал, что ответить.
– Это самое паршивое во всей ситуации, Марк. Ту энергию уже ничего не удержит. Джинна не вернуть в бутылку, из которой он вырвался, – печально ответил сам на свой вопрос Родион. – Нужен другой сосуд.
– В смысле?
– Нужен живой человек, который принимает в себя эту энергию, после чего его запечатывают в склеп. Там он живет и мучается до самой смерти. Потом нужен будет уже другой человек, который займет его место. Если вовремя не успеть, то случится прорыв.
– Здесь и до этого было жутко. Но теперь… живой человек годами страдает наедине со Скверной? Я бы никому не пожелал такой участи, все равно что быть похороненным заживо и не умирать, – произнес я.
Старик почему-то резко замолчал и, уставившись вперед, зашагал чуть быстрее. Мы с Ритой поспешили за ним, хотя женщина тоже заметно поникла и теперь волочила ногами, уставившись куда-то в плитку под ногами.
Старик не соврал. Прошло минут пять – и мы вышли к небольшому парку, окруженному каменным забором с толстыми прутьями, на кончиках которых торчали небольшие черные пики. Мы молча прошли через дыру, где раньше были широкие ворота, и зашагали по дорожке. Внутри парк был усеян массивными монументами, торчащими из земли, словно башни. Их я и
