– Точно, – согласился песиголовец. – Они забрали ларец и вернулись в долину. А Яр двинул дальше, на юго-восток.
– К Зубу Оррина, – процедил Боромир с досадой. – Эх-ма!
– Это руина невдалеке на болотах, – шепнул Славута Пожарскому.
В четверке волчьих всадников нетрудно было узнать крыланов, преследовавших отряд Боромира еще под родным солнцем. Тарус нахмурился и сел на обломок камня размером поменьше. Остальные в растерянности топтались подле чародея.
– Что ж, – сказал чародей после недолгих раздумий. – Мы все равно собирались штурмовать Аргундорскую долину. Теперь ясно, что этого не миновать. А сейчас направимся за Яром.
Боромир, выслушав это, спросил:
– А ежли колдун-печенег вздумает сбежать назад, в наш мир? Книги-то у него…
– Не сбежит, – заверил Тарус. – Отсюда он не сбежит, поверь мне, Непоседа. Не сбежит, потому что сам этого не хочет. Ему здесь куда привольнее, чем дома, в своих степях. Правда, не пойму зачем ему здесь Книги: для этого Мира их знания почти бесполезны.
Роксалан недоверчиво покачал головой:
– Неужто Яр в одиночку справился с Тенью?
Оба песиголовца разом присели. Вишена с удивлением взглянул на Урхона: он знал, что тот ничего не боится, видел в нескольких битвах, но тут Урхон явно струхнул. Уши прижал, а присев стал на полголовы ниже. «Тень, она всему виной, – догадался Вишена. – Древний ужас племени псоглавых…»
Он вспомнил, как бежали арранки от Тени в дулебских пещерах. Хотя, от нее попробуй не побежать… Так и веет смертью и пустотой – людям ли выдержать ее дыхание? Арранкам ли?
Некоторое время все молчали.
– Раз вынес ларец из руины, значит справился, – пожал плечами Боромир.
– Или Тень отлучилась куда-нибудь… – поддакнул Дементий. – Не сидит же она в Башне безвылазно…
– А Яр нам нужен из-за половинки ключа? – спросил Славута, пристально глядя в глаза Тарусу. Тот спокойно выдержал этот взгляд.
– Не только. Вдруг удастся вернуть ему душу?
И они устремились за песиголовцем, который повел их по едва заметному следу волчьих лап. Урхон присоединился к собрату, и перед собой люди постоянно видели две мохнатых остроухих головы. Вскоре пошли болота, покрытые желтыми мхами, тропа петляла, обходя опасные места. Песиголовцы как-то чувствовали топи да мочаги и заранее предупреждали людей. Мхи были пропитаны влагой и ноги сразу сделались мокрыми. Вишена бормотал под нос свое обычное: «Эх, ты, топь-мочаг, ходун-трясина, крепи-заросли…», и вдруг ощутил себя точно как в Рыдогах. Даже огляделся, нет ли где поблизости чертенка-озорника?
Чертенок был.
Точнее, это был не чертенок, а какая-то местная нечисть. Некто зеленокожий и пучеглазый. А за чертенка Вишена его принял из-за лирообразных рожек на голове. Увидев людей, нечистый плюхнулся пузом в лужу и замер. Но его уже учуяли песиголовцы и увидели люди во главе отряда. Застыл на месте Тарус, взялся за меч Боромир, шепнул что-то землякам-чикмам Роксалан.
А потом этот зеленый поднялся. Да не один: отряд враз оказался в кольце его сородичей. И кольцо явно собирались сжать. В руках низкорослых болотников словно по волшебству возникли кинжалы и дубинки. Красные выпуклые глаза, казалось, излучали тугие волны ненависти. Вишена, успевший выдернуть меч из ножен, мельком глянул на гарду: две руны светились зеленым. Две. А в руинах, где приходилось сталкиваться со всякой нечистью, светилась всегда одна.
Отряд сжался в комок, стал спина к спине, ощетинившись клинками.
– Мои вещи из руин не действуют, – процедил сквозь зубы Боромир. – Что делать, чародей?
Вишена коснулся кончиками пальцев пояса Холодного Пламени. Привычного покалывания в ладонях он не ощутил, пояс словно дремал, не воспринимая зеленых как врагов.
Кольцо продолжало сжиматься.
– Мои тоже, – на удивление спокойно сказал Тарус. – Отобьемся железом.
Вишена сжал вороненый меч. Тепло от горящих рун достигло рукоятки, согревая сжатые пальцы. Такого в Иллурии Вишена еще не ощущал.
С отчаянным криком чикм Палех рубанул приблизившегося зеленого, меч рассек противника чуть не пополам. Видимо, Палех не ожидал, что клинок так легко пройдет сквозь тело, он на миг потерял равновесие и качнулся вперед. Этого оказалось достаточно. Суковатая дубина зацепила его за край плаща и Палех был выдернут из плотного строя кондотьеров. Его тотчас облепили несколько зеленых у повалили в лужу. Темная вода сомкнулась над грудой тел, только кольца разошлись. Чикмы отчаянно рванулись вперед, мечами отшвыривая низкорослых болотников, но их точно так же облепили и потащили в стороны. Вишена вцепился в чью-то беспомощно вытянутую руку и изо всех сил уперся в податливый мох под ногами.
– А, тля!!!
Кто-то, хрипя и булькая, рвался из цепких вражьих лап к спасительному воздуху. Свистели мечи, но рассекали они в основном воздух и темную болотную жижу.
– Держу! – натужно выдохнул Омут, выдергивая кого-то из гущи тел. Кажется, это был Дементий.
– Роксалан, держись!
Несколько раз сверкнула славутина секира.
– Ах-хгр-рр…
– Получай!!
– А-а-а…
Вишена рубанул мечом, несколько болотников отшатнулись, словно от раскаленного прута. Мечи его спутников такого эффекта явно не вызывали.
«Рун боятся», – сообразил Вишена и, вздымая меч над головой, устремился в самую свалку.
– Прон, Прон там! И Пристень! – хрипло голосил кто-то справа.
– Не достать!
– Ар-роу! Урхон илл трай гр-рахх! Грахх! Илл фат трай!!
– Ар-роу!
Кто-то, видно насилу вырвавшись из-под воды, судорожно вдыхал тухлый болотный воздух.
Рядом мелькнул песиголовец; клыки его ослепительно белели.
– Вишена!
Это был голос Таруса. Уклонившись, проткнув одного из зеленых и спихнув в трясину другого, Вишена поспешил на голос.
Рядом тонко закричала Купава, но тут же Вишена углядел кряжистую фигуру Боромира и над кистью его горели три зеленых точки. Пожарский покосился на гарду: третья руна разгоралась призрачным, холодным пока огнем.
– Вишена! Ко мне!
Одновременно снизу наползала волна вязкого ужаса. Кто-то полз к поверхности из самого сердца трясины.
– Роксала-ан! А-а…
Снова сверкнула секира. Отвратительным голосом завизжал смертельно раненый болотник.
Тарус швырнул в сторону шершавое, как древесный ствол, тельце, вглядываясь в свалку. Меч его был в ножнах.
– Вишена!
Пожарский, завалившись на бок, плюхнулся в мутную жижу. Стряхнул с себя неожиданно цепкие руки и насилу поднялся.
– Я здесь, чародей!
Тарус извлек меч из ножен, но сражаться он не собирался. Он воткнул клинок в мох и что-то вполголоса пробормотал.
