логика, капитан.
Совершенно не боясь подставлять мне свою спину, мой псевдобрат развернулся и пошел через темный коридор.
Рядовые, так же нисколько не опасаясь моего сопротивления, потянули ко мне свои руки. Я попытался встать в стойку, чтобы дать им бой, но руки меня не слушались. Даже топор не крутанулся в руке, как он обычно это делает.
В голове все закружилось. Похоже, действительно на мече был яд.
Когда рядовые приблизились, Когар сразу же врезал мне по лицу своим здоровенным кулаком, а Париус ловко заломил руку и выхватил мой топор.
— Что за херота? — брезгливо выпалил Париус, рассматривая топор. — Баланса никакого. Заточки ноль. Это не оружие, а металлолом. Как ты сражался этим, неудачник?
После этого он швырнул топор в сторону, а я, потеряв связь с ногами грохнулся на пол рядом с трупом какого-то мутанта.
Затем один из рядовых добавил мне сапогом прямо в нос, чем ускорил моё погружение в темноту.
— Что за день такой, — пробурчал Когар, — только и таскаем туда-сюда эту падаль.
— Ну не скажи, друг, рассмеялся Париус. — Девчонку тащить было одно удовольствия. А как она брыкалась, как боролась. Только этим бы и занимался изо дня в день.
— Но то была мягкая и легкая красотка, а это вон что? Как его допереть такого?
— Шевелитесь, не дай бой дождь начнётся, пока мы на мутантских дорогах, — выкрикнул капитан.
Последовал еще один удар сапога, который доломал мой нос окончательно.
А перед те, как мир передо мной погас, я увидел демонюку, который поднимал с земли топор.
Ожил всё-таки.
* * *
— Слышишь меняя, дочка, я скоро буду? — прокричал я в мобильник. — Уже скоро.
Но в ответ я услышал лишь шипение, похожее на то, что издает белый шум.
Я попытался перезвонить, но звонок не шел. То ли линия была перегружена, то ли связь просто пропала.
— А ну вылазь, животное, — чьи-то мясистые руки схватили меня за шиворот и резким движением выволокли из машины.
Это был упитанный мужик в кожаной крутке, подобных которому в народе называли блатными. Таких легко определить. Они не умеют держать руки близко к телу, как все нормальные люди. Вместо этого выставляют их в стороны, словно готовясь ко взлёту.
А еще выпученные глаза и выставленная вперед голова.
Прям классический типаж из девяностых. Неужели в двадцатых годах двадцать первого века такие еще водились.
— Ты куда прешь на своем китайском ведре, падаль? — и да, гонор у него тоже был максимально быдлядский.
— Правила движения для всех равны, — глянув на лежащий на боку огромный лексус, я поднялся на ноги и уже собирался покинуть место происшествия. Не до разговоров сейчас со всяким былом.
— А ну стоять, парашин! — блатной дёрнул меня за рукав пальто и тот сразу же порвался по шву. — Ты хоть в курсе, что ты натворил?
— Разве я выскочил на красный?
— Ты должен был меня пропустить.
— А ты должен был правила учить, прежде чем в свой трактор садиться.
Другие люди, которые стали участниками этой аварии, не обращая внимания на нас, быстро улепетывали куда подальше. Скорее всего они бежали в сторону ближайшего бункера, который находился тут рядом, под заводом.
Мне тоже нужно было, как можно скорее отделаться от этого блатного.
— Ты чё, попутал, грязь? Я тебя прямо здесь сейчас зарою.
— Себя зарой, — при других обстоятельствах едва ли я стал бы так дерзить, но сейчас, когда воет серена и меня ждет дочка на другом конце города, адреналин в крове приподнял мою смелость. — Только вот яма понадобиться тебе большая.
После этих слов я вырвал свою руку из его хватки, оставив ему рукав и пошел в сторону.
— А ну стоять тварь, — я услышал, как позади меня что-то щелкнуло. — Из-за тебя мою тачку теперь в ремонт, а мой сын разил себе лицо. Знаешь, что я делаю с теми, кто обижает моего сына.
Я остановился и повернулся к блатному. Мои опасения оправдались — он наставил на меня пистолет.
— Артур, перестань! — раздался женский голос со стороны лексуса. Похоже это была его жена (ну или просто его женщина). Она вытирала плачущему мальчишке лицо салфетками. — Нам нужно в бункер, как можно скорее.
— Послушай женщину, приятель, — согласился я с дамой.
— Молчать! Оба! — блатной неумело передернул затвор. Получилось у него это только со второго раза.
Черт возьми. Я ощутил, как встали дыбом все волосы, которые у меня были. Но, вместо того чтобы застыть от страха, я бросился вперёд, чтобы повалить толстяка.
Я успел за мгновение до того, как он выстрелил.
А в следующий момент мы оба были на асфальте. Я тут же схватил его за руку с пистолетом, чтобы тот не успел еще разок другой шмальнуть.
Не знаю даже, откуда во мне было столько сил. Видимо, отец внутри меня, который стремился к своей дочери, прокачал меня, чтобы я непременно дошел.
— А ну! Брось. Эту. Штуку, — я дубасил его руку с пистолетом об асфальт, пока тот наконец-то не выскочил. А затем с диким криком «Аааааа!», я замахнулся чтобы врезать блатному по морде.
Стой. Вдруг проснулся мой внутренний голос прямо перед тем, как начать бить. Его сын на тебя смотрит. Не падай ниже своего уровня. Этот блатной не стоит того, чтобы ты вел себя, как дикое животное.
Я разжал кулак и, грозя указательным пальцем, произнёс:
— Займись делом. Спасай свою семью.
А потом я сразу встал и со всех ног побежал без оглядки.
Меня ждала дочь.
И мне нужно было преодолеть километра два или три, чтобы добраться до неё.
* * *
Я проснулся от мощного птичьего крика, который прозвучал рядом со мной.
Первое, что я почувствовал, кроме мощного давления на слух, это боль от сломанного носа.
Я находился в небольшой комнате с тремя серыми стенами и огромной решеткой с четвертой стороны. И через эту решетку открывался прекрасный вид почти на весь город.
Это был этаж двадцатый, не меньше.
На удивление, я был не связан.
— Кгхаааар, — снова заголосила странная черная птица, а потом, увидев, что я поднялся на ноги, резко взмахнула крыльями и бросилась в полет.
Дождя не было. Солнце уже приближалось к горизонту.
Город всё еще был наполнен симфонией мутантских рыков и рёвов. Где-то вдалеке в небесах парило здоровенное крылатое создание. Его рыки рассыпался по всему городу. Владыка Крылунов?
— Ох ты ж ёёёжик. Как же высоко, — я подошел поближе, чтобы взглянуть наружу и рассмотреть местность.
Несмотря на тотальное «преобразование» города, его очертания все равно угадывались.
