я едва не касаюсь его макушкой, окон нет, зато есть два дверных проема, занавешенных тканью. Из одного доносится забористый храп. Вдоль стены с проемами тянется гигантская печь, на которой запросто можно спать, на ней — детские каракули, нарисованные углем, на одном из рисунков узнается семья: четыре палочки со штрихами-ручками и ножками, кружками голов.
— Тут живет Тоби, — шепчет Дана и кивает на комнату, где храпят. — Он нам предан как никто. Два его сына-близнеца оказались магами. Их забрали ловцы, а жену убили при сопротивлении…
— Короче, замотивированный чувак, — прерываю ее я. — Разбудим его? Времени и так мало. Желательно завтра пробраться к Артуру и вызволить его, чтоб знать, рассчитывать ли на его поддержку.
— За год Артур круто прокачался, он в основном этим и занимался, — шепчет Рио
Дана откидывает занавес и входит в комнату храпуна, мы остаемся в зале.
— Тоби Крысоед! — доносится оттуда, храп прерывается, и Дана повторяет по слогам: — Кры-со-ед!
— Что?.. Понял. Свои.
Загорается самый обыкновенный факел. Слышна возня, кряхтение.
— Ничего не произошло, — говорит ему Дана. — Нужна твоя помощь.
В зал вываливается плечистый пузатый мужик, похожий на цыгана: черная курчавая борода, косматые брови, черные сияющие глаза, серьги в ушах.
Тоби, человек, 33 года
Торговец 3 ступени из гильдии торговцев.
Дана представляет нас друг другу, мы жмем руки и отправляемся в столовую, усаживаемся за массивным деревянным столом. Дана излагает суть проблемы, Тоби кивает, пристально разглядывая то меня, то Рио, кладет на стол мозолистые ручищи, начинает перебирать пальцами.
— Понял. Пять дней, и мы умрем. Хм… Надо достать Черного Лиса (так тут прозвали Артура). Н-да. — Он шумно чешет копну длинных смоляных волос, замолкает.
Мы тоже молчим, ждем. Кажется, что я слышу, как скрипят шестеренки в его буйной голове. Слово он берет спустя минут пять:
— Тут такое дело… Завтра в полдень будут бои, весь город придет смотреть. Гладиаторы против монстров. Лис вроде не участвует, но это надо узнать… Утром точно скажу. В Колизее работает наш человек, смотрит за монстрами, он проведет к Лису. Может, даст ключи и выведет назад, но не уверен в этом. — Тоби смотрит на Дану настороженно и говорит: — Вы пойдете все? Лис… Он теперь против нас. Он на вас набросится и убьет!
Незачем подвергать друзей риску. Рио — не самый лучший боец. Без Даны нет повстанческого движения, она — важное связующее звено с народом. Почти без раздумий говорю:
— Пойду только я. У меня есть способ вернуть Артура… То есть Лиса.
— Да ну! — Тоби лыбится от уха до уха, у него нет двух передних зубов и нижнего сбоку.
О том, что способ может не сработать, молчу. Дана порывается пойти со мной, но я категоричен.
— Давайте поспим перед важным делом, — предлагает Рио. — Тоби, когда выяснит, что хотел, нас разбудит.
Местный встает.
— Идемте покажу, где прилечь.
Мы с Рио заваливаемся на кровать, а Дана, в которой бурлит энергия после выпитого зелья, остается на стреме.
* * *
— Подъем! — сквозь сон слышу голос Даны.
Мы с Рио подскакиваем одновременно. Уперев руки в боки, Дана ждет, пока мы прийдем в себя и кивает на выход.
В столовой ждет Тоби, вываливает из мешка одежду. Звякает блестящий шлем, катится по столу мне в руки.
— Это чтоб ты был похож на стражника, — объясняет Тоби. — Ты переодеваешься, и мы идем В Колизей. Там тебя встретит мой человек и проводит к Лису. А дальше сам. Он сказал, что рисковать не будет, у него семья.
— Нужен план здания…
Не успеваю это сказать, как Тоби разворачивает свиток, где косо-криво нарисован план. Арена напоминает Колизей: круглое многоярусное здание с кольцевыми коридорами, находится оно в самом центре города. Монстров и гладиаторов держат под землей. Выходов всего четыре, все они на первом этаже. Ничего, если что-то пойдет не так, поднимусь на второй и спущусь на энергетических крюках по стене.
Несколько минут изучаю карту, спрашиваю, где возможна стража, и ставлю метки. Тоби предлагает проворачивать план через два часа, когда начнутся бои, и все, включая стражников, на них отвлекутся. Соглашаюсь с ним.
А пока у меня есть два часа, чтобы разобраться с новыми возможностями.
— Дана, давай выйдем в зал, — предлагаю я, вставая со стула.
Она вскакивает.
—?
— Ты меня немного побьешь — нужно накопить деформу. А потом мы с Рио подумаем, какие артефакты мне взять с собой.
* * *
Накопив тридцать восемь единиц деформы и ни черта не разобравшись с че-ронгом (как ни тужился, у меня не получилось соединить два вида энергии) я переодеваюсь в стремную одежду местных: что-то типа боевого облачения римских легионеров и беру подобие патронташа с артефактами, которые могут пригодиться. Это восстанавливающее зелье Морфа, фаер, стан, замедляющий, усыпляющий арты, арт силового поля, который Рио умудрился скрафтить накануне. Целый арсенал.
Выйдя на улицу, я едва не слепну от сухого горячего ветра. Тут очень жарко, из растений — фаллические зеленые хрени высотой с дом, с мясистыми стеблями и пучками листьев наверху.
Из окраинного района, где живут бедняки, мы перемещаемся к центру. Все встречные люди внешне напоминают арабов, они смуглы, черноглазы и черноволосы, среди них я немного выделяюсь.
Чем ближе к Арене, тем богаче дома и тем больше людей на улицах. Толпы текут к центру, оживленно обсуждая грядущие бои. Причем женщины среди зрителей тоже, как я понял, будут. Нами никто не интересуется. Все-таки мы оказались тут в нужное время.
Вдалеке появляется Колизей, очень напоминающий тот, что в Риме. Это колоссальное сооружение высится над домами и размерами превосходит их в сотни раз. Колизей окольцовывает булыжная площадь, полная людей. Кое-где на постаментах, демонстрируя стальные мышцы, красуются по два-три гладиатора в набедренных повязках, их лица закрыты масками в виде звериных морд и разинувших пасти чудовищ. В героев летят цветы, постаменты буквально тонут в местных цветах — твердых на вид розовых тюльпанчиках на иссушенных стеблях.
Ближе к Колизею толпа сливается в пеструю змею, медленно втягивающуюся в огромные железные ворота. Мы отходим в сторону, огибаем здание и останавливаемся возле аналогичных ворот. Воровато оглядевшись, Тоби стучит: три удара, два, один.
Замираем в нетерпении, не глядя друг на друга. Целую вечность ничего не происходит, я успеваю взмокнуть, как мышь, и передумать кучу
